Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941 годы

Советский план рассчитан как раз на то, что немцы сосредоточат силы для стратегических „клещей“. Если две группировки противника изготовятся для наступления на север и на юг, то советские удары из центра на северо-запад и юго-запад отсекали бы обе группировки от коммуникаций. При этом юго-западный удар отрезает Германию от румынской нефти. Вполне логичный план.

Документы советского военного планирования 1940 г. упоминают, что нападение будет совершено противником. С точки зрения „оборонцев“ это — доказательство мирных намерений советского руководства. С точки зрения „наступателей“ — чисто идеологическое предисловие. Как мы увидим, материалы январских штабных учений 1941 г. скорее подтверждают версию „наступателей“. Удар по врагу интересовал советское командование больше, чем оборона. Тем не менее „Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке на 1940 и 1941 годы“ от 18 сентября 1940 г. строятся на определенном представлении о наступательных намерениях противника. Следовательно, советский удар нельзя было нанести просто так, без учета угрозы нападения врага. И это — проблема для „наступателей“. Советский план строился на том, что противник сосредотачивается у границ. При этом сосредоточение советских войск должно происходить одновременно с выдвижением противника. Планировалось „по завершении сосредоточения советских войск нанести ответный удар (в зависимости от конкретной политической обстановки) на направлении Люблин — Краков — верхнее течение р. Одер либо в Восточной Пруссии“ [923]. Получается, что „завершение сосредоточения“ должно было произойти практически к моменту немецкого удара. Или даже до него. И это уже загадка для „оборонцев“. 5 октября „соображения“ были доложены Сталину и Ворошилову, и они предложили усилить удар на юго-западном направлении (предположение В. Суворова о подготовке удара против Румынии, таким образом, подтверждается). Окончательная доводка „северного“ и „южного“ вариантов наступления была намечена на 1 мая 1941 г. „Северный“ вариант» предполагал основной удар к северу от Припяти, а «южный» к югу с дальнейшим выходом в северо-западном направлении на Польшу и Силезию. «Тем самым советские вооруженные силы получили действующий документ, на основе которого велось более детальное военное планирование» [924].

В советских планах немецкие войска «обозначены термином „сосредотачивающиеся“, а значит инициатива начала войны будет полностью исходить от советской стороны…» [925]Однако, если воспринимать слово «сосредотачивающиеся» буквально, а не как пропагандистский штамп, призванный оправдать удар (пропагандистские допущения в таких документах излишни), то момент начала конфликта советская сторона выбирает не самостоятельно. Вся операция рассчитана на то, что нам противостоит не оборонительная группировка, а две наступательные, уже выгрузившиеся в районах сосредоточения, но еще не полностью готовые к действиям. Удар по сосредотачивающейся наступательной группировке — самый сокрушительный. Это «открытие» В. Суворова советские генштабисты сделали уже в 1940 г. Но чтобы привести в действие свои планы, Сталин теперь должен был дождаться сосредоточения противника — в ожидавшихся количествах и местах.

О. В. Вишлев спрашивает «наступателей»: «Если бы СССР планировал нападение на Германию, то ему вряд ли стоило дожидаться завершения оперативного развертывания вермахта» [926]. Это важная проблема. Для удара по СССР Германии нужен максимум сил. На границе с СССР будут сосредоточены основные силы вермахта. Наступательная группировка не готова к обороне. Если Гитлер сосредоточит для удара по СССР достаточные (с точки зрения Сталина) силы, то стратегических резервов у него уже не останется, и советский удар нанесет Германии максимальный урон. Так что дожидаться можно и даже должно.

Спор в советском военном руководстве по поводу того, где ждать сосредоточения главных сил противника и, следовательно, где наносить упреждающий удар самим, продолжался до начала 1941 г. 2-11 января 1941 г. оба варианта были проиграны на штабных играх.

После выхода мемуаров Г. Жукова возник миф о необычайной прозорливости этого полководца. На штабной игре Жуков, оказывается, показал, как будут развиваться события в случае нападения Германии на СССР. Но почему-то меры после столь мудрого пророчества приняты не были — в том числе и начальником Генерального штаба Жуковым.

Причину этого парадокса вскрыл в 1993 г. П. Н. Быбылев [927], обнаруживший материалы этой игры в архивах. Жуков, как это с ним нередко случалось, приписал себе лишние достижения.

Сценарий игры предусматривал «предысторию»: немцы вторглись, достигли линии Шяуляй — Каунас — Лида — Осовец, откуда были отброшены к границам СССР. После этого настала пора перенести войну на территорию противника. С этого момента начинается игра. На воображаемом календаре — 1 августа. Команда генерала Д. Павлова, игравшая за СССР, принялась штурмовать укрепления Восточной Пруссии. Тогда команда Г. Жукова, игравшая за немцев, ударила южнее, и прорвались на Ломжу. Павлов стал с некоторым запаздыванием перебрасывать резервы, чтобы закрыть прорыв. Игра была остановлена. Контрудар Жукова срывал наступление Красной армии в Восточной Пруссии. Жуков обыграл Павлова. Но Сталин остался доволен обоими полководцами. Павлов возглавил Западное направление, второе по важности с точки зрения советского командования. Дело в том, что Жуков показал негодность одного из вариантов советских военных планов. Виноват был не только Павлов, но и план. И противостоял Павлову «наш» Жуков. Он был не провидцем, а полководцем: с реальными событиями лета 1941 г. игра имела мало общего.

Другой вариант советского наступления обыгрывался на втором этапе игры. Снова та же легенда: немцы при поддержке венгров и румын ударили, отброшены от Львова. За это время Красная армия взяла Люблин (что по реальному советскому плану должно было произойти в ходе первого удара по немцам). Юго-Западный фронт РККА, которым командовал Жуков, имел превосходство над противником, разделенным к тому же на два направления (Павлов на этот раз командовал немцами, но отдельно действовала группировка, наступавшая на СССР из Румынии). Жуков отбил «наскок» Павлова, высадил семитысячный десант, прорвал фронт и двинулся на Венгрию, отрезав Румынию от Германии и попутно окружив румынско-немецкую армию. В конце игры Жуков окружил основные силы противника. Итог: южное направление главного удара по Германии и ее союзникам было признано наиболее перспективным. Именно оно легло в основу советских планов 11 марта и 15 мая 1941 г.

«Оборонцы» настаивают: «Задачи, поставленные новым подразделениям к середине мая, не оставляют каких-либо сомнений в однозначно оборонительном характере их развертывания» [928]. А вот М. И. Мельтюхов, изучавший доступные документы советского военного планирования, усомнился в этой «однозначности». В плане 11 марта ставилась задача ударом на Люблин, Краков и Радом разгромить основные силы Германии, «отрезать Германию от балканских стран, лишить ее основных экономических баз» [929]и развернуть наступление на Данциг, Берлин, Прагу и Вену. Здесь же была указана предположительная дата начала войны — 12 июня. Но 12 июня ничего не произошло. Дата была перенесена?

Получается, Сталин допустил трагическую ошибку с датой удара. Если бы он не промедлил, а ударил за десять дней до нападения Гитлера, то вермахт попал бы под такой же сокрушительный удар, как Красная армия в реальности десять дней спустя. Но остается вопрос — почему Сталин промедлил? Во-первых, Красной армии требовалось больше времени для подготовки к удару. Во-вторых, как это ни парадоксально звучит, вермахт с точки зрения Сталина не был готов для того, чтобы попасть под советский удар. И в этом заключалась главная ошибка Сталина.