Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.

Глава XXII

БЛИЖАЙШИЕ ИТОГИ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Человеческие жертвы мировой войны и общие военные расходы воевавших держав

Мы обратимся еще к Версальскому миру и его многообразным последствиям в начале следующей книги, где будем говорить об истории 1919–1926 гг. Точно так же мы дадим там характеристику экономического положения, в котором оставил Австрию Сен-Жерменский мир, Венгрию — Трианонский, Болгарию — мир в Нейи, Турцию — Севрский, а впоследствии — Лозаннский мир. С анализа последствий этих мирных трактатов и должно будет начаться изложение последней, новейшей истории этих стран, а также истории новых государств, возникших на их развалинах. Эпоха, которую мы рассматривали в этом томе, собственно окончилась военной капитуляцией Германии и ее союзников и первым взрывом германской революции.

Постараемся пока в немногих словах определить, вспомнив то, о чем шла речь еще в начале этой книги, каковы были черты, привнесенные мировой войной (и ее финалом) в общую картину исторической эволюции западноевропейского человечества в последнее полустолетие.

Прежде всего сделаем одно необходимое замечание. Как всегда бывает после событий, очень поразивших воображение, ум и чувства современников, после мировой войны 1914–1918 гг. в Западной Европе, преимущественно в Германии, появилась (и известное время держалась) тенденция считать эту войну не только самой серьезной катастрофой из всех, какие до сих пор вызывал мировой империализм, не только грандиозным переломом в очень важных условиях хозяйственной и политической жизни главных капиталистических держав земного шара (чем она и была в действительности), но и некоторым почти мистическим «концом Европы», «гибелью Запада», даже «концом человеческой цивилизации» и т. д. Попытки доказать эти положения не отличались особой научной основательностью и часто сводились либо к некоторым разочарованным излияниям, либо к идеалистическим, а иногда и религиозным парадоксам, к курьезным дилетантским размышлениям над хронологическими таблицами и почти кабалистическим сближениям и «наблюдениям», либо к иным фантастическим и вполне безответственным гипотезам. Особенно это умственное поветрие было в ходу в университетских и литературных кругах Германии в 1919–1923 гг.; но и другие страны не остались от него свободными. С 1923, особенно же с 1924 г. это явление стало заметно ослабевать.

Разумеется, для этого явления война создала очень подходящую психологическую почву. Неслыханны были потери, причиненные мировой войной. Подсчеты как человеческих жертв, так и материальных убытков производились неоднократно, и цифры далеко не всегда совпадали. Особенно трудно, конечно, подсчитать материальные потери населения воевавших стран.

Человеческие жертвы были громадны, больше, чем за все войны, начиная от Великой французской революции вплоть до 1914 г. Приведем новейший (и признаваемый наиболее авторитетным) подсчет людских потерь за войну 1914–1918 гг. Не подсчитаны потери Турции и всего Балканского полуострова; не принято во внимание истребление турками в 1915–1916 гг. почти ²/₃ всего армянского народа, наконец, не подсчитаны потери гражданского населения в странах Антанты при нашествии германской армии, при оккупации, а также при потоплении судов подводными лодками, а в Германии — от последствий «голодной блокады», которой с августа 1914 г. по самый день подписания Версальского мира подвергал Германию британский флот. Заметим, к слову, что, по подсчетам имперского германского ведомства здравоохранения, голодная блокада умертвила за время войны 763 тысячи человек гражданского населения [198].

Вот статистика (в круглых цифрах), опубликованная в 1925 г., в IV томе «Анкеты о производстве», предпринятой Международным бюро труда. Эти цифры относятся исключительно к воинским чинам воевавших армий — рядовым, офицерам, военным чиновникам и медицинскому персоналу, — погибшим при военных действиях.

Это — последняя по времени статистика. Цифры, относящиеся к России, выяснялись неоднократно и русскими авторами. По данным «Бюро о потерях Отчетно-статистического отдела управления Красной Армии (РККА)», боевые потери русской армии в войну 1914–1918 гг. выражаются в следующих цифрах: Россия потеряла: убитыми и умершими от ран и отравления газами 681 213 человек; пропавшими без вести — 228 838 человек (итого 910 051 человек), ранеными и контуженными — 2 817 676 человек.

Вообще русские потери разными авторами подсчитывались неодинаково, так как одни включали в итоги такие категории, которые исключались другими. Так, И.А.Троицкий в своей «Военной географии и статистике иностранных государств» дает цифру 2 ¹/₂ миллиона, но сюда включены не только боевые потери, но и потери от недорождений и увеличения смертности (что не включается в вышеприведенный подсчет Международного бюро труда); М.П.Павлович в «Итогах мировой войпы» дает цифру 1 ¹/₂ миллиона убитых и 784 тысячи раненых и окончательно выбывших из строя. Анализируя все эти разноречия русских авторов, А.Снесарев в своей статье в сборнике «Кто должник» говорит: «Для нас достаточно остановиться на цифре 2 ¹/₂ миллиона как на цифре убитых, но включая сюда не только убитых в точном смысле, но и убитых в экономическом смысле, а также безвозвратно потерянных для страны в плену и дезертирстве» [199]. Как видим, цифра, принимаемая А.Снесаревым, близко сходится с общим итогом русских потерь убитыми и тяжелоранеными, который дает приведенный мной подсчет Международного бюро труда, оставшийся неизвестным А.Снесареву.

Исчезновение всей этой колоссальной живой силы из европейского экономического обихода уже само по себе должно было нанести тяжкий и длительный ущерб хозяйственной жизни всех воевавших стран, кроме Соединенных Штатов, поздно вступивших в войну и относительно мало потерявших.

Что касается материальных убытков, то их реальные размеры не поддаются, конечно, доказательно-точному учету, если пытаться сосчитать все убытки, которые понесло все население, все частные лица, все города и деревни воевавших стран. Несколько более поддаются учету суммы, израсходованные на ведение войны правительствами воевавших стран, и тут наиболее показательными считаются цифры довоенной и послевоенной внутренней и внешней задолженности — цифры начала 1914 и начала 1919 гг., потому что, конечно, военные расходы пришлось покрывать займами либо у Соединенных Штатов, либо у Англии (которая сама удесятерила свой долг), либо у нейтральных стран, либо, наконец, у собственных граждан. Сравнение для каждого государства этих двух цифр красноречиво свидетельствует, что за все свое бытие от начала всей истории до 1914 г. воевавшие державы, даже победившие, не имели — кто ¹/₃, кто ¹/₄, кто ¹/₅, кто даже ¹/₁₀ той суммы государственных долгов, которыми они все обзавелись в течение 4 лет и 3 месяцев мировой войны.

Задолженность (но внутренним и внешних займам) отдельных государств до и после войны выражается в таких цифрах в миллионах долларов:

Конечно, сами Соединенные Штаты должны по внутренним займам собственным своим гражданам; большинство остальных должны еще

1) Соединенным Штатам,

2) Англии.

По поводу этой фактической огромной задолженности, конечно, нужно согласиться, что война для всех европейских держав была страшной материальной катастрофой как для победителей, так и для побежденных [200].

Но не для Соединенных Штатов. О том, как обогатила мировая война Соединенные Штаты, я уже говорил, когда касался вопроса об их вступлении в коалицию, воевавшую с Германией. Соединенные Штаты после войны оказались в таком беспримерно счастливом положении, что их правительство могло совершенно безболезненно переносить фактическое временное банкротство европейских должников.