Собрание сочинений (Том 3)

И вдруг, как снег на голову, оказались у городка советские танки. В короткой схватке разбили они зацепившихся здесь фашистов. Проходят по городу танки.

Отбросили танкисты бронированные люки, выглядывают, смотрят на улицы. В одной из машин лейтенант Андрей Мельник. Проходят танки по улицам вдоль домов. Читает Мельник вывески на зданиях и магазинах: "Аптека", "Хлеб", "Идеальное молоко". А вот и ещё одна вывеска: "Телефонная станция".

Прочитал лейтенант, что-то в уме прикинул.

- Стой! - крикнул механику.

Притормозил танк, чтобы другим не мешать, отъехал в сторону.

Вышел из танка лейтенант Мельник, побежал к телефонной станции. Бежит, что-то озорное, видать, придумал. Уж больно лукаво глаза блестят.

Вошёл Мельник в помещение станции. У аппаратов сидят две девушки-телефонистки. Увидели телефонистки советского офицера. Обе:

- Ах!

И тут же упали в обморок.

- Не бойтесь! - кричит лейтенант. - Не бойтесь!

Подошёл к одной, подошёл ко второй, привёл и одну и вторую в чувство. Открыли телефонистки глаза, смотрят искоса на советского лейтенанта.

Улыбнулся Мельник, говорит по-немецки. А надо сказать, что знал он немецкий язык отлично:

- Соедините меня, любезные медхен (то есть девушки), с Берлином.

Только сказал, как телефонистки снова:

- Ах!

И снова упали в обморок.

Пытается лейтенант Мельник опять привести их в чувство. Не получается. Не приходят телефонистки в себя. В глубоком лежат испуге. Подумал-подумал Мельник, решил сам вызывать Берлин. Попробовал, и сразу удача. Послышался в трубке голос:

- Слушает вас Берлин.

- Примите телефонограмму, - говорит Мельник.

- Готова к приёму, - отвечает берлинская телефонистка.

Диктует Мельник:

- Коменданту Берлина генералу Вейдлингу. Записали? - спрашивает у телефонистки.

- Записала, - отвечает телефонистка.

- Ожидайте в Берлине. Скоро будем. Готовьте квартиры. Записали?

- Записала, - отвечает телефонистка.

- С гвардейским приветом, - продолжает диктовать лейтенант. Телефонограмму передал командир взвода советских танков лейтенант Мельник.

Только произнёс лейтенант эти слова, как в трубке:

- Ах!

И замолчала трубка.

- Алло! Алло!

Не отзывается трубка.

Ясно лейтенанту, что и в Берлине медхен тоже упала в обморок.

Сдвинул лейтенант на затылок танкистский шлем. Улыбнулся, побежал к выходу. Вернулся к своим.

- Что там? - обратились к нему с вопросами.

Улыбнулся танкист лукаво:

- Да так... Знакомой одной звонил.

ШТУРМОМ ОСИЛЯТ НЕБО

С запада, с севера, с юга движутся войска к Берлину. На десятки километров вокруг полыхает гигантская битва. В центре Европы сошлись две силы. Кипит земля, как огонь, как лава, клокочет, как сталь в мартенах.

От разрывов снарядов, от мин, от "катюш", от бомб загорелись кругом леса. Полыхает земля пожаром. Во многих местах фашисты и сами леса подожгли. Как барьер, как стена, поднимается пламя. Дым застилает землю. Горным хребтом на пути встаёт.

Трудно в огне солдатам. И всё же рвутся вперёд солдаты. Наступают советские чудо-богатыри.

Места под Берлином ровные, низкие. Пересекли равнину ручьи и реки. Расчертили карту кругом каналы. Берега каналов и рек в железо, в бетон одеты. Стеной отвесной на два-три метра ушли к воде.

Возникли на пути у советских войск новой преградой каналы и реки. Пролегли нескончаемой западнёй.

Трудно солдатам. И всё же рвутся вперёд солдаты. Сокрушают они преграды. Штурмуют каналы, реки. Наступают советские чудо-богатыри.

На защиту Берлина бросили фашисты свои лучшие силы. В числе отборных фашистских войск личные дивизии Гитлера, дивизии "Викинг", "Бранденбург", "Богемия", "Мёртвая голова".

В бой смертельный, в бой последний идут фашисты. За рядом погибших поднимается новый ряд.

- Все на защиту Берлина!

- Все на защиту Берлина!

В доты оделась земля под Берлином. В латах бетонных стоит Берлин.

Трудно солдатам. И всё же рвутся вперёд солдаты. Наступают советские чудо-богатыри. Нет для советских солдат невозможного, нет для солдат преграды.

Если надо - море пешком перейдут.

Если надо - землю насквозь пройдут.

Если надо - штурмом осилят небо!

В ИМПЕРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ

В центре Берлина огромное мрачное здание. Целый квартал занимало здание. Это имперская канцелярия - ставка Адольфа Гитлера.

Сотни комнат находились в имперской канцелярии, сотни окон, множество лестниц, коридоров, просторных залов. Но не здесь, не в этих комнатах, этих залах, а глубоко под ними, в мрачном и глухом подземелье, в 16 метрах от поверхности земли, вдали от света, от солнца находился фюрер фашистской Германии.

Много фашистов набилось сюда, в подземелье. Тут и ближайшие помощники Гитлера: Геринг, Геббельс, Гиммлер. Тут и личный адъютант генерал Бургдорф, и личные лётчики, и личные врачи, и личная охрана Гитлера, и личный шофёр, и личная повариха, и даже любимая собака фюрера - овчарка Блонди. Не одна - с четырьмя щенятами.

Охраняло убежище Гитлера 700 отборных солдат. Тройным кольцом часовых была опоясана имперская канцелярия.

Здесь, в подземелье у фюрера, идут бесчисленные заседания и совещания. Шепчется он с приближёнными, ищет путей, как продержаться дольше, как затянуть войну. На чудо надеется Гитлер: вдруг не хватит у русских сил, вдруг вообще случится что-то негаданное.

Тяжёлые вести приходят с фронтов. Гитлер приходит в бешенство. Страшен фюрер в такие минуты. Глаза вот-вот, кажется, вылезут из орбит, на руках надуваются вены. Бегает Гитлер по комнате. Пробежит, остановится. Пробежит, остановится. И кричит, и кричит, и кричит. Эти крики словно удар хлыста. Цепенеют от них приближённые. Вжимают шеи в тугие армейские воротники. Готовы, как снег, растаять.

Особенно грозен был Гитлер тогда, когда пришло сообщение, что советские войска прорвали фашистскую оборону у Зееловских высот на Нейсе и на Одере.

- Измена!.. - кричал Гитлер.

- Трусы! Тупицы!.. - клял своих генералов.

- Расстрелять виновных! - Через минуту: - Нет, повесить! - Ещё через минуту: - Нет, расстрелять, а затем повесить...