Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля

О дальнейшей жизни Троцкого за границей до Октября коротко можно сказать следующее. Когда началась Первая мировая война, Троцкий, так же как и Ленин, — участник Циммервальдской конференции, делегаты которой выступили с антивоенной программой. В 1916 году Троцкого как «опасного агитатора» высылают из Франции в Испанию. В Мадриде арестовывают. Снова высылают из страны, и он вместе с семьей (несмотря на столь бурную политическую жизнь, Троцкий успевает в эти годы жениться вторично, опять-таки на революционерке, Наталье Седовой, которая родила ему двух сыновей) едет в Нью-Йорк. Шел январь 1917 года.

А в феврале в России произошла буржуазно-демократическая революция, к власти пришло Временное правительство во главе с Керенским. Царизм прекратил существование. Троцкий спешит на родину. Однако в Галифаксе (Канада) его снова арестовывают, и только вмешательство Временного правительства, на которое, в свою очередь, оказывал давление Петроградский Совет, помогает ему освободиться и приехать в первых числах мая в Петроград. Он прибыл на месяц позже Ленина. Поезд встречали множество людей с красными знаменами. Газеты писали, что огромная толпа вынесла Троцкого из вагона на руках и усадила в автомобиль. Как и в 1905 году, он снова возглавил Петроградский Совет.

Сейчас, когда наконец можно говорить правду о былом, все чаще задают вопрос о подлинной роли Троцкого в организации Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. На этот счет существует много самых разных версий. Конечно же, ответа в нашей историографии мы не найдем, поскольку практически во всех работах, включая многотомную «Историю КПСС», энциклопедию «Великая Октябрьская социалистическая революция» и других, изданных до начала перестройки, имя Троцкого либо вообще не упоминается, либо приводится с фальсифицирующим оттенком. Западные историки, как правило, склонны преувеличивать его роль. Нельзя же, например, принимать всерьез утверждение Дж. Кармайкла, одного из биографов Троцкого, что фактически именно Троцкий, опираясь на партийную печать и аппарат партии, а также на свое положение законно избранного председателя Петроградского Совета, задумал и осуществил весь переворот. Дж. Кармайкл исходит из того, что Ленин скрывался на конспиративной квартире, а Троцкий действовал легально, да еще обладал большой властью.

Общеизвестно, что подготовка и проведение вооруженного восстания велись под руководством Ленина. Он писал почти ежедневно статьи, брошюры, посылал в ЦК и Петроградский комитет записки и письма. Думается, нет необходимости доказывать еще раз то, что у нас не вызывает сомнений и является бесспорным.

Другое дело роль Троцкого. Хотя достаточно привести одно свидетельство, и все станет на свои места. Речь идет о статье, которая была опубликована в «Правде» в первую годовщину революции. До начала тридцатых годов она входила в различные сборники, затем Сталин велел снять ее и больше не включать. «Вдохновителем переворота, — говорилось в этой статье, — от начала до конца был ЦК партии во главе с Лениным… Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом пролетариата на сторону Советов и умелой постоянной работой Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом Троцкому».

Под статьей стояла подпись И. Сталина. И включалась статья в сборники работ И. Сталина.

Позднее в двухтомнике «Сталин» Троцкий напишет: «Он не мог никак приписать себе ни руководство Октябрьским переворотом, ни руководство гражданской войной. Но он с первого дня неутомимо подкапывал авторитет тех, кто участвовал в руководстве, неутомимо, осторожно, шаг за шагом, сперва без какого-либо общего плана, лишь повинуясь основной пружине своей натуры. Уже через год после переворота, признавая за Троцким руководящую роль в перевороте, он в то же время осторожно противопоставлял ему ЦК в целом… Но в то же время под безличной фирмой ЦК он резервировал для себя место в будущем. Одна и та же политика, система этапов, переходов в отношении Октябрьского переворота, как и Красной Армии. Сперва признание руководящей роли другого, но ограничение ее ролью ЦК. Затем сужение чужой руководящей роли и постепенное оклеветание всех остальных членов ЦК, кроме мертвого Ленина, который не опасен, но зато может служить прикрытием».

Да уж, в чем-в чем, а в отсутствии ума и логики Льва Давидовича не упрекнешь. Он мастерски разделывается с далеким кремлевским соперником, правда, памфлетными средствами. Но стрелы его иронии пропитаны убийственным сарказмом, ядовитым смехом, уничижительными издевками. В 1922 году народный комиссариат просвещения выпустил сборник «За пять лет», в который вошли пятнадцать статей, в том числе статья, посвященная строительству Красной Армии и статья «Два года на Украине». О роли Сталина в этих статьях ни слова. В том же двадцать втором году издан был в двух томах сборник «Гражданская война. Собрание документов и материалов по истории Красной Армии». В то время никому не было интереса придавать этому сборнику тенденциозный характер; тем не менее во всем сборнике о Сталине ни слова. В 1923 году издательством Центрального Исполнительного Комитета выпущен том в четыреста страниц «Советская культура». В разделе об армии напечатаны многочисленные портреты создателей Красной Армии. Сталина среди них нет. В главе «Революционные силы за первые семь лет Октября» имя Сталина даже не упоминается. Здесь названы и изображены в портретах следующие лица: Троцкий, Буденный, Блюхер, Ворошилов; названы Антонов-Овсеенко, Бубнов, Дыбенко, Егоров, Тухачевский, Уборевич и другие, почти все объявленные позже врагами народа и расстрелянные. В статьях по поводу девятилетнего юбилея Красной Армии имя Сталина не названо ни разу. 2 ноября 1927 года Ворошилов произносит на партийной конференции Краснопресненского района речь, посвященную Красной Армии. В этой речи нет и намека на то, что Сталин — ее организатор. Самая мысль об этом просто не приходит Ворошилову в голову. Только через три года он не без осторожности приступит к выполнению этого поручения.

Ох, смотрите, Лев Давидович, не приведет к добру такая памятливость. Кремлевский орел хотя и упивается победой, но зорко присматривается к тому, что выходит из-под пера побежденного, но по-прежнему опасного противника. А изгнаннику неймется. Он вспоминает октябрьские дни семнадцатого года — Сталин был лишь одним из членов большевистского штаба, притом менее заметным, чем ряд других.

«На фоне грандиозных митингов, демонстраций, столкновений он политически едва существовал, — злорадствует Троцкий. — Но и на совещаниях большевистского штаба он оставался в тени. Его медлительная мысль не поспевала за темпом событий. Не только Зиновьев и Каменев, но и молодой Свердлов, даже Сокольников занимали большее место в прениях, чем Сталин, который весь 1917 год провел в состоянии выжидательности». Позднейшие попытки наемных историков приписать Сталину в 1917 году чуть ли не руководящую роль (через посредство несуществовавшего «Комитета» по руководству восстанием) представляют грубейшую историческую подделку.

После высылки Троцкого о центре стали писать с большей настойчивостью. После великой «чистки» центр был введен в учебники, в живопись и фильмы. Мифы, как известно, не раз вдохновляли художественное творчество. Но никто до сих пор не сказал, где и когда заседал этот центр, что делал, кому отдавал приказания, почему отсутствовал в самые важные моменты и почему о нем никто никогда ничего конкретного не вспоминал.

Окончательное узаконение призрака в качестве руководителя Октябрьского переворота было дополнено тем, что Сталину была отведена руководящая роль внутри центра. Для этого протокольная запись не давала даже внешних оснований: на первом месте стоит имя Свердлова, а не Сталина. Но в конце концов это лишь деталь. Большой подлог был бы незаконченным, если б его не дополнить малым подлогом.