Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

В конце мая 1941 г. началась скрытая передислокация советских войск к западной границе, что свидетельствует о начале реализации замысла, заложенного в «Соображениях по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» по состоянию на 15 мая 1941 г. Сохранился ряд директив наркома обороны СССР С.К. Тимошенко и начальника Генштаба Красной Армии Г.К. Жукова, игнорировать которые невозможно. Первый пакет директив не позднее 20 мая 1941 г. был направлен командующим войсками Западного особого военного округа, Киевского особого военного округа и Одесского военного округа, а также не позднее 30 мая 1941 г. командующему войсками Прибалтийского особого военного округа.

Командующие этими округами совместно с начальниками штабов и начальниками оперативных отделов штабов должны были разработать детальный план обороны вверенного им участка государственной границы и детальный план противовоздушной обороны «с целью прикрытия отмобилизования» («для прикрытия мобилизации»). Все действия предполагалось осуществлять по карте 1:1000000, указанной в «Соображениях...» [1331]67.

Второй пакет директив наркома обороны и начальника Генштаба РККА поступил командующим этими округами 12–13 июня 1941 г. В них подробно сообщалось о прибытии войск. «Открытые разговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием, выгрузкой и расположением войск, даже без наименования частей» категорически запрещались. Никто, кроме Командующего войсками округа, члена Военного Совета и начальника штаба округа, не должен был знать о готовящейся операции [1332]68.

Чтобы правильно оценить эти действия, необходимо принимать во внимание сталинскую дезинформацию, которая в механизме его властвования играла важнейшую камуфлирующую роль. В ходе подготовки к войне дезинформации придавалось особенно большое значение. Напомню откровения Г.К. Жукова по поводу дезинформации японских войск во время подготовки наступления на Халхин-Голе в его докладе «Характер современной наступательной операции» на совещании высшего руководящего состава РККА 23–31 декабря 1940 г.: «Вопрос внезапности, вопрос маскировки был, есть и будет главнейшим элементом в победе как в операции, так и в бою. Исходя из этих соображений, командование принимало все меры и продумало достаточно основательно маскировку этой операции.

Я не буду подробно останавливаться на всех деталях этих мероприятий. Они сводились к тому, чтобы создать у противника впечатление, что мы не готовимся наступать, а готовимся обороняться. Для этого были приняты все меры, включая дезинформацию и применение широковещательной станции, имитирующей по ночам окопные и всякие инженерные работы. Были выпущены различные специальные листовки с целью обеспечения проведения оборонительных мероприятий и т.д.

По радио передавались различные сводки, характеризующие настроение командования по подготовке оборонительной операции. И японцы, как потом выяснилось, действительно до часа удара не предполагали и не знали о готовящемся нападении.

Была принята особая осторожность при донесении в Москву в Генеральный штаб плана операции, а срок удара был донесен, по существу, накануне самой операции» [1333]69

В заключение Г.К. Жуков вновь подчеркнул: «Придавая исключительное значение внезапности, все способы маскировки и обмана противника должны быть широко внедрены в Красную Армию. Маскировка и обман должны проходить красной нитью в обучении и воспитании войск, командиров и штабов» [1334]70.

Надо сказать, что и со стороны Германии также широко применялся прием дезинформации. Это во многом объясняет то спокойствие, с которым Сталин воспринимал многочисленные сообщения о скором нападении Германии на СССР. Он был уверен в том, что «...Гитлер и его генералитет не такие дураки, чтобы воевать одновременно на два фронта, на чем немцы сломали себе шею в первую мировую войну» и что «...у Гитлера не хватит сил, чтобы воевать на два фронта, а на авантюру Гитлер не пойдет» [1335]71.

С советской стороны поток дезинформации был чрезвычайно широк. Это – строжайшее запрещение командующим западными военными округами передислоцировать армейские силы непосредственно к границе; запрещение нашим летчикам сбивать немецкие самолеты-разведчики, регулярно залетавшие в глубь советской территории в первой половине 1941 г., при одновременном запрещении советским летчикам перед самой войной подлетать к государственной границе ближе десяти километров. Это – разрешение на поиск немцами в советской приграничной полосе могил немецких солдат и офицеров, погибших в первую мировую войну (причем Сталин понимал, что немцы будут не могилы искать, а вести наземную разведку). Это – скрупулезное соблюдение Советским Союзом торгового соглашения с Германией вплоть до ночи на 22 июня 1941 г. при бесцеремонных нарушениях его другой стороной. Это – массовое, и по сути демонстративное, увольнение в отпуск командного состава Красной Армии в мае и июне 1941 года. И это, наконец, негласное указание Сталина как можно чаще ставить в театрах оперы Р. Вагнера, исполнять по радио и на эстраде его музыку, которую, как известно, очень любил Гитлер [1336]72. К этому необходимо добавить известные заявления ТАСС от 9 мая и 13 июня 1941 г., написанные Сталиным. В первом случае есть прямое указание на то, что «текст опровержения принадлежит И.В. Сталину». В нем опровергалось сообщение агентства Домей Цусин из Нью-Йорка о том, что «концентрация войск на западных границах производится в чрезвычайно крупном масштабе», и подчеркивалось, что «никакой "концентрации крупных военных сил" на западных границах нет и не предвидится» [1337]73.

Сообщение ТАСС от 13 июня 1941 г., опубликованное в газете «Известия» на следующий день, появилось как раз в тот момент, когда войска прибывали к границе. По этому поводу в нем говорилось следующее: «... слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными;... проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо» [1338]74.

Все эти факты сталинской дезинформации дали повод целому ряду авторов говорить об умиротворении Германии в апреле – июне 1941 г., о стремлении не допустить войны с ней, не дать Гитлеру ни малейшего повода для придирки к Советскому Союзу, которую он бы использовал для нападения, что, на самом деле, как справедливо указал М.И. Мельтюхов, не подтверждается известными сегодня материалами [1339]75.

Историков, которые верят Сталину «на слово», трудно убедить даже очевидными фактами. Известно, что после его выступления 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий РККА в Кремле была организована намеренная «утечка» информации. В той, что была предназначена для немецкой стороны, утверждалось, что Сталин после сопоставления сил Германии и СССР «старался подготовить своих приверженцев к "новому компромиссу с Германией"». Это сообщение было передано послом Ф. Шуленбургом в Берлин. Другая версия, предназначенная для Англии, гласила, что, хотя «Красная Армия еще недостаточно подготовлена», война с Германией «неизбежна» и СССР «пытается оттянуть вооруженный конфликт до осени». Отношения с Англией Сталин якобы, согласно версии английского журналиста А. Верта, назвал «еще незаконченными» [1340]76.