Великая Война и Февральская Революция 1914-1917 годов

Но помочь Государю и общему делу В. К. Михаил Александрович хотел и потому он согласился переговорить с Государем по прямому проводу. При участии Голицына, Родзянки, Беляева и Крыжановского был составлен текст разговора. В. Князь и Беляев поехали в Генеральный Штаб, вызвали к проводу генерала Алексеева и в 10 с половиной часов начался разговор.

Великий Князь просил передать Государю: - "что для немедленного успокоения принявшего крупные размеры движения - необходимо уволить весь совет министров и поручить образование нового министерства князю Львову, как лицу пользующемуся уважением в широких кругах". Великий Князь просил уполномочить его, В. Князя, "безотлагательно объявить об этом от имени Его Величества. Он просит также Государя отложить на несколько дней приезд в Царское Село".

Через полчаса генерал Алексеев передал В. Князю от имени Его Величества: что Государь благодарит за сообщение. Не считает возможным отложить свой отъезд и выезжает 28 числа в 2 ч. 30 м. дня. Что все мероприятия по перемене личного состава Государь откладывает до своего возвращения в Царское Село. Что завтра в Петроград отправляется ген.-адъютант Иванов в качестве главнокомандующего Петроградским округом и что завтра же направляются с фронта четыре пехотных и четыре кавалерийских полка.

Со своей стороны генерал Алексеев выразил полное сочувствие проекту В. Князя, но боится, что время будет упущено и завтра (28) утром обещался еще раз доложить просьбу В. Князя Его Величеству.

Ответ Государя обескуражил всех. Когда Беляев привез и прочел его в Совете министров, все были подавлены, а Голицын лишь спрашивал растерянно: - Что же делать, что делать?

В это время сообщили, что ко дворцу идет толпа. Скоро ворвутся. Произошло смятение. Казалось - все погибло, всему конец. Решили разойтись. Потухло электричество. Почти все успели покинуть дворец. Двое укрылись у курьеров. Вскоре действительно во дворец нахлынула вооруженная толпа солдат и всякой черни. Начался разгром...

Так окончило свое существование последнее Царское правительство. Оно ушло, испугавшись революции, не сумев использовать против нее бывшую в его распоряжении воинскую силу. Лишь один Военный министр генерал Беляев еще продолжал в течение полусуток бороться, пока не был арестован, да министр Иностранных Дел Покровский продолжал работать, пока его не сменил Милюков.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Высшая военная власть растерялась в тот день не меньше гражданской и также не сумела найти правильную линию поведения, чем и помогла успеху революции.

Генерал Занкевич, которому ген. Беляев передал фактическое командование войсками Петрограда, считался боевым генералом. Он командовал на войне Л.-Гв. Павловским полком. Беляев думал, что он справится с бунтовщиками. Революцию, как таковую, Беляев стал понемногу понимать только с сегодняшнего дня. Занкевич, по просьбе Беляева, переоделся в зимнюю форму Павловского полка и приехал в здание Градоначальства. Там он нашел полнейшую растерянность военных и незнание что делать. Собрав толпившихся офицеров разных частей, в том числе и Преображенцев, Занкевич старался узнать истинное настроение солдат и офицеров в частях. Офицеры не надеялись, чтобы солдаты пошли против Думы. Да и сами офицеры далеко не казались сторонниками правительства и видимо их симпатии склонялись на сторону Гос. Думы. Генерал Занкевич приказал собраться во дворе Зимнего Дворца тем частям, которые еще не ушли с дворцовой площади или находятся поблизости. Вскоре во дворе собрались: 2 роты запасного б-на Преображенского полка, запасный батальон Павловского полка, подошедший с музыкой и в особенно приподнятом настроении из-за назначения начальником всех их однополчанина, рота зап. б-на 3-го Гв. Стрелкового полка и рота зап. б-на Кексгольмского полка.

Генерал Занкевич вышел к отряду. Поздоровался. Ему ответили отлично. Генерал сказал речь о том, что происходит. Говорил он, что если революция победит, то от этого выиграют только немцы. Значит войскам надо подавить революцию. Надо послужить Царю и доказать ему верность гвардии.

Занкевич отдельно обратился к Павловцам.

- Будем же, братцы, стоять несокрушимой горой за Царя и Родину.

- Мы вместе проливали кровь на фронте, послужим же и здесь вместе Государю верой и правдой...

- Так, точно, ваше превосходительство... Постараемся, ваше превосходительство! - неслось из рядов Павловцев и неслось восторженно. Казалось, все обстоит как нельзя лучше. Генерал Беляев, наблюдавший всё происходившее из дворца, поздравил затем Занкевича с успехом. Начало блестяще. На людей можно надеяться. Отряд расположили во дворце. Выставили часовых. Выслали патрули. Но о каком-либо наступлении на бунтовщиков, на революцию высшее начальство не думало. Не было никакого плана что делать.

Занкевич ждал приказаний от высшего начальства; ни Хабалов, ни Беляев никаких приказаний не давали. И потянулись унылые часы. Часы ожидания чего-то. Изредка по телефону сообщали, что такая-то часть, которую поджидали, не придет. Это поднимало разговоры. Настроение солдат и офицеров было странное. Стало смеркаться. Подошло время ужинать. Роты Преображенцев ушли ужинать в казармы, что на Миллионной и больше уже не вернулись... Пошли ужинать с музыкой в свои казармы и Павловщы и тоже не вернулись.... У Мраморного дворца, у Марсова поля, Павловцев встретила огромная толпа народа и солдат. С криками - "Ура, Павловцы, ура, в Думу, в Думу", - толпа облепила роты со всех сторон... Женщины брали солдат под руки... ласкали... Вы с нами, Павловцы, с нами... Ура, ура... И Павловцы не выдержали. Часть с музыкой пошла с толпой. Учебная команда твердо прошла в свои помещения, но ее скоро изолировали солдаты других рот. Не давали пищи. Ее офицеров арестовали...

Нехорошо было настроение и у оставшихся в распоряжении Занкевича частей. Часов около 2-х генералы решили, что отряд надо перевести в здание Адмиралтейства. Там будет ближе к Градоначальству. Туда подойдут еще какие-то части. Двинулись туда. Было уже совсем темно. Горели фонари. Из-за Невы доносилась трескотня выстрелов.

В Адмиралтействе.

Колоссальное здание Адмиралтейства занимает целый квартал и четырьмя фасадами выходит на все четыре части света. Здание имеет семь ворот и семь подъездов с огромными тамбурами.

Войска вошли в ворота Южного фасада, что выходили к Гороховой улице. В то крыло здания, кроме генералов Беляева и Занкевича, перешло и все высшее военно-административное начальство: генерал Хабалов со своим начальником Штаба, градоначальник Балк с помощниками ген. Вендорфом и Лысогорским и начальник Жандармского дивизиона генерал Казаков. Начальства было очень много, но оно не знало и не понимало, что надо делать. Уже почти в продолжение полсуток высшее военное начальство демонстрировало свою непригодность. Между тем настроение так называемых верных ухудшалось. Кексгольмцы были деморализованы. Еще утром они имели столкновение с толпой на углу Литейного и Невского. Несколько офицеров были убиты. Пришла рота полиции. Но полиция вообще не верила в своего градоначальника. Он был для нее чужой. Пришли эскадроны Запасного гвардейско-кавалерийского полка, квартировавшего в Новгородской губернии. Их направили в манеж Конной Гвардии. Там уже стояли два Донских казачьих полка. Их командиры были с генералитетом.