Пути. Дороги. Встречи

Решение было принято. Моя поездка на Беломорье снова откладывалась. Но я не жалел об этом. Надо было увидеть то, о чём рассказал шаман.

«Это действительно важно, — думал я. — Лисак Павлович абсолютно прав».

Часть третья. Чудь белоглазая

Глава 30. Николай Константинович Кеченов

Прошло ещё пять лет моих странствий по Среднему Приобью. Два года по бескрайним таёжным просторам Салыма, Демьянки и обоих Юганов. И три года по северной утопающей в озёрах и болотах тайге Агана и «Торум-Ягуна».

Параллельно со своими исследованиями я взялся за кандидатскую диссертацию. Она служила мне отличным прикрытием. Никому и в голову не приходило, чем я на самом деле интересуюсь. Зато, благодаря ей, командировки мне были обеспечены по всему Тюменскому северу. Чтобы описать то, что мне посчастливилось увидеть на Юганах, Салыме и Демьянке, потребуется отдельная книга. Каюков Лисак Павлович меня не обманул. Хантейский хранитель традиции и жрец показал мне древние заросшие лесом валы оставленных людьми городов, стоящие среди болот курганы и концентрические солярные насыпи мест силы, где стояли когда-то храмы людей белой северной расы.

— Смотри, — говорил он мне. — Всё это не наших рук дело. И не дело рук самоедов, племён сейгула и соргула, которые в этих местах жили до прихода хантов. Ни один малый северный народ городов не строил, тем более огромных капищ и храмов.

Концентрические валы древних ритуальных мест просто потрясали. Обычно в центре круговой земляной насыпи стоял круглый храм. Вокруг него, как правило, шёл ров, потом снова — вал, за валом ров и опять вал, третий самый глубокий ров и широкий вал опоясывали всё строение. Такие комплексы в диаметре достигали ста с лишним метров. Однажды, стоя на таком валу, я припомнил описание Платоном столицы легендарной Атлантиды. И был поражён: то, что описал Платон, находилось у меня под ногами. Точная копия! Только не город, а храм.

«Наверное, и столица атлантов являлась городом-храмом», — сделал я вывод.

— Ты мне открыл, Лисак Павлович, три таких места, — показал я на концентрические земляные насыпи. — А есть еще, кроме них, где-нибудь подобные?

— Есть, конечно, — спокойно сказал шаман. — Просто я тебя привёл к наиболее доступным. Среди тайги, обычно вдали от рек, в глухих местах стоят даже насыпные пирамиды. Но чтобы до них добраться, требуется уйма времени. А у нас его, как всегда, мало. Можно попробовать зимой на «Буране» к ним съездить.

— Но зимой, Лисак Павлович, не то. Ничего не видно, всё под снегом, — расстроился я.

— Ничего, — успокоил меня тогда шаман. — В вершине Торум-Ягуна на холмах ты увидишь три огромные пирамиды и рядом с ними земляные валы древнего города. По рассказам Ермаковских хантов, большого. И ещё, — добавил Лисак Павлович, — мне хочется, чтобы ты посмотрел внимательно на берега озера Пикуто.

— Там что, тоже есть следы каких-то древних строений? — спросил я шамана.

— Следы поселения есть, но речь не о них. По одной из легенд, озеро Пикуто образовалось в результате мощного взрыва. И не только оно одно, есть и другие озёра, берега которых напоминают воронки.

— Неужели ты предполагаешь, что в этих местах когда-то взорвались мощные атомные заряды? — спросил я ханта.

— Древние легенды достались хантам от рода Ворона. Род Ворона, как ты уже знаешь, пришёл в эти места с севера. По национальности «вороны» превратились в хантов совсем недавно, — начал рассказывать шаман. — Так вот, люди рода Ворона помнят, что когда-то здесь горели и земля, и небо. Скорее всего, перед нами воспоминания о великой древней войне. В настоящее время воронки от взрывов наполнены водой. Теперь это озёра, но видны вокруг таких озёр насыпи. И озёра очень глубокие. Ты скоро сам в этом убедишься.

То, о чём рассказал Лисак Павлович, я очень скоро увидел своими глазами: озёра, напоминающие собой заполненные водой лунные кратеры, мне встречались в бассейне Югана, Тром-Агана, Агана и на Ямале. Воронкообразные озёра, как правило, имели чистую воду и были очень глубокими.

«Вот бы узнать время образования этих озёр, — думал я. — Наверняка оно совпадёт со временем появления таких же озёр на Кольском полуострове. Если так, то здесь явные следы допотопной войны. Надо же, как утюжили друг друга сверхмощным оружием атланты с орианами! — размышлял я над тем, что приходилось видеть.

В одной из своих командировок в юрты Ермаковы на «Торун-Ягун» я отправился разыскивать Кечемова Николая Константиновича. Оставив свою лодку в одном из уриев, я по карте сосновым бором дошёл до озера Косын-Лор. Но, идя берегом гигантского водоёма, ничего, кроме накрытых ветхими обласками хантейских могил, я не встретил. Пройдя кладбище, я наткнулся на то место, где когда-то стоял посёлок хантов. Домиков уже не было, но ещё стояли закрытые пустые старинные лабазы. Вокруг меня была тишина, и царил дух разрушения и смерти. Но в этот момент метрах в двухстах впереди меня залаял Халзан. Судя по лаю, кобель наткнулся на человека. И я быстрым шагом направился на его лай. Подойдя поближе, я понял, что передо мной тот, кого я ищу. Разговаривая в полголоса с собакой, стоял высокий одетый во всё национальное пожилой человек. На поясе у него висел традиционный отточенный нож, а в руках он сжимал длинный посох. Было видно, что человек собаку не боится. Он с интересом её рассматривал, и на лице его сияла улыбка.

— Пошто так долго не приезжал? — не здороваясь, поднял он на меня свои серые большие глаза. — Я давно жду, а тебя нет.

— Вам что, Николай Константинович, обо мне Лисак Павлович сообщил? — растерялся я.

— Лисака Павловича я не видел больше десяти лет, — тихо сказал старый хант.

— Тогда я не понимаю?

— Ты пока не понял, как устроено всё, что нас окружает, — показал старик вокруг себя своим посохом. — Но скоро поймёшь. Разберёшься в единстве сущего. В том, что ничего не проходит бесследно, и всё имеет своё и только своё направление.

— Куда? — Не понял я монолог ханта.

— Либо в мир Верхний, либо в Нижний, — посмотрел он на меня.

Ничего не поняв, я замолчал.

— Вот твоя собака, — показал старик кивком головы на Халзана. — Она потомок древних звёздных собак, но тебе это неизвестно. Потому что твой мир пока состоит из несвязанных между собой кусков. Ты же о том, что я тебе сейчас говорю, никогда не слышал. Потому и спрашиваешь меня, каким образом я узнал о тебе.

— То, что знание едино, я понимаю. Но не представляю, как этим можно пользоваться. И столь конкретно, — подошёл я поближе к старику.

— Когда-нибудь поймёшь, — улыбнулся хант. — Пойдём, хорошо, что приехал. У меня в чуме к твоему приезду всё готово.

Изучая Николая Константиновича, я невольно вспомнил хранителя. Для того тоже не существовало никаких тайн. Он знал все мои дела, всегда чувствовал мой приезд. Но седоголовый умел читать мысли.

«Интересно, а этот умеет? — подумал я.

— И читать мысли я тоже умею, — ответил на мой вопрос хозяин озера. — У обычных людей это несложно. Вот ты уже и закрылся, — остановился он, улыбаясь. — Школа-то у тебя хорошая, но Каюков здесь ни при чём, кто-то с тобой другой работал, — стал размышлять старик вслух.

Наконец мы подошли к одинокому берестяному чуму.

— Заходи, будь как дома, — показал на чум палкой хозяин.

Я зашёл в ветхое жилище и, сбросив у входа сапоги, уселся на оленьи шкуры.

— Ну что, ты так и не догадался, как я узнал о тебе и почему ждал тебя? — ставя передо мной низенький стол, посмотрел на меня хант.

— Смутно догадываюсь. Но тогда получается, что ты больше живёшь в мире духов, чем вот в этом плотном, — показал я на стенки чума.

— Так оно и есть, — тихо сказал старик. — Мне там интереснее. Плотная окружающая действительность скучна и однообразна. И ещё очень жестока.

Несколько минут хозяин чума молчал, а потом продолжил:

— А с тобою всё просто: когда ты приобрёл силу духа реки, я тебя увидел. Потом стал наблюдать, чем ты занят. Мне было интересно, зачем тебе Юган-Ики дал столько силы? Потом всё понял. Но не будь рядом с тобой духа твоего учителя, ты бы погиб.