Возмездие
Возмездие читать книгу онлайн
XX век по праву войдёт в Историю под названием «русского». Никогда государство древних русов не достигало такого величия, как в закатившемся веке, последнем во втором тысячелетии. Эти потрясающие успехи всецело связаны с исполинской личностью И. В. Сталина, чей исторический масштаб только начинает осмысливаться всерьёз.
Начало XX века ознаменовалось для России двумя мощными антирусскими восстаниями. Чрезмерное участие в обоих приняли лица «некоренной национальности». Они, «пламенные революционеры», называли Россию «этой страной», а русских — «этим народом». В своих мировых планах они отводили России роль полена, предназначенного сгореть в печке «перманентной революции». Ещё живы люди, не забывшие ни «красного террора», ни расказачивания, ни борьбы с «русским фашизмом». А сколько лет неоглядная русская провинция замирала от ужаса, услыхав: «Латыши идут!» Эти «железные стрелки» не понимали ни слова по-русски и умели лишь нажимать на курок маузера.
Сталин остановил этот истребительный беспредел. Мало того, он обрушил на головы палачей меч справедливого возмездия. Авторы геноцида русского народа получили по заслугам.
Непревзойдённый труженик на высочайшем государственном посту, Сталин создал государство, о котором мечтали поколения утопистов: с бесплатным образованием и лечением, с необыкновенной социальной защищённостью трудового человека. В СССР господствовал закон: «Вор должен сидеть, а предатель — висеть!» Благодаря титаническим усилиям Сталина появилась на планете наша советская цивилизация.
Постижению этих сложных и порой умопомрачительных явлений посвятил автор своё документально-художественное повествование.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Так, продолжайте.
— Что же касается отказа ехать, то об этом лучше всего спросить Ульянова-Ленина. Я, в частности, был за поездку. Но решал вопрос не я. Хотя, повторяю, лично я готов был отправиться немедленно.
Записав ответ, следователь заглянул в памятку, лежавшую сбоку протокольного листа, и принялся записывать следующий вопрос.
— Назовите, на ваш взгляд, причины, побудившие Ульянова-Ленина отказаться ехать впятером.
Зиновьев усмехнулся.
— Ну, дорогой товарищ… Виноват, виноват! Гражданин следователь, вы должны уяснить, что о таких вещах Ульянов-Ленин моих мнений в расчёт не принимал.
— Но вы же постоянно уверяете, что были ему самым близким человеком!
— Значит, были ещё ближе.
— Назовите: кто?
— Ну, кто? Хотя бы, скажем, жена.
— Вы имеете в виду Крупскую?
Зиновьев вдруг понурился и стал ковырять пальцем какое-то пятнышко на коленке.
— Эта гражданка знает очень много. Во всяком случае, гораздо больше меня.
— Так, следующий вопрос. Дайте следствию вашу характеристику гражданки Балабановой.
Зиновьева позабавило казённое словечко «гражданка».
— С гражданкой Балабановой я познакомился в Москве, когда она приехала работать в Коминтерне. Нет, виноват, в Петрограде. Да, в Петрограде. Моё к ней отношение? В сущности, никакого. Обыкновенный исполнитель. Хотя-а… хотя я знал, что она является представителем такого человека, как Муссолини. Проще говоря, она была любовницей Муссолини.
— Подождите, не спешите, — прервал его следователь и принялся орудовать пером.
Памятку для следователя составлял Ежов, а он направлял следствие по указаниям Сталина. Теперь, когда начались упорные допросы Зиновьева и Каменева, когда забрезжила возможность связать наконец многие оборванные кончики, Иосиф Виссарионович решил доискаться, докопаться до размеров существовавшего подполья. Кто же предаёт? Кому можно верить? От этого зависели успехи всей задуманной им работы по преобразованию страны.
Следствие очень быстро установило, что арестованные обрадованно ухватились за имя Ленина. У них появилась возможность так или иначе впутать Вождя партии в свои грязные делишки, втянуть его в процесс, посадить на скамью рядом с собой и тем самым облегчить своё положение перед лицом суда.
Напрасные надежды! Ленин отошёл от дел ещё в 1922 году и никакого соучастия в их гнусных делах принимать не мог. Былая дружба? Тоже наивные упования…
Следствие сосредоточило внимание на убийстве Кирова. Здесь имелись увесистые показания как засланных террористов, так и разоблачённых участников подполья. Зиновьев защищался, напрочь отрицая свою руководящую роль в организации террора.
В толстой папке протоколов, лежавшей перед следователем, несколько страниц были заложены бумажными вкладками.
— Зиновьев, следствие предлагает вам ознакомиться с показаниями Каменева. Слушайте.
«…Мы, т. е. зиновьевский центр контрреволюционной организации, состав которой был мною назван выше, и троцкистская контрреволюционная организация в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна договаривались в 1932 году об объединении обеих, т. е. зиновьевской и троцкистской, контрреволюционных организаций для совместной подготовки свершения террористических актов против руководителей ЦК, в первую очередь против Сталина и Кирова».
Дайте ваши показания насчёт этих фактов.
— Я отрицаю, — растерянно проговорил Зиновьев. — То есть насчёт переговоров — да. Но организация!
— Зиновьев, вам предлагается признание арестованного Моторина.
«Зиновьев мне указал, что подготовка террористического акта должна быть всемерно форсирована и что к зиме Киров должен быть убит. Он упрекнул меня в недостаточной решительности и энергии и указал, что в вопросе о террористических методах борьбы надо отказаться от предрассудков».
Повисло угнетённое молчание. У Зиновьева судорожно двигался кадык на горле.
— Вам предъявляются показания Бакаева.
«Я признаю, что мне лично Зиновьев поручил организовать убийство товарища Сталина в Москве».
— Следствие располагает признаниями Рейнгольда, Дрей-Цера, Берман-Юрина и других. Предупреждаю вас, что вам предстоят очные ставки с указанными лицами.
Задыхаясь, Зиновьев проговорил:
— Мне плохо. Отправьте меня в камеру.
«…Есть решение объединённого троцкистко-зиновьевского центра об организации террористических актов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде. Зиновьев сказал, что подготовка террористических актов над Сталиным и Кировым поручена Бакаеву, который должен использовать для этих целей свои связи с зиновьевскими группами в Ленинграде и Москве.
…при разговоре с Бакаевым я узнал, что последний намерен использовать для организации террористического акта над Кировым существующие в Ленинграде и связанные с ним, Бакаевым, зиновьевские группы Котолынова и Румянцева».
«По указанию Зиновьева к организации террористического акта над Сталиным мною были привлечены зиновьевцы Рейнгольд, Богдан и Файвилович, которые дали согласие принять участие в тер. акте. Наряду с нами убийство Сталина готовили И. Н. Смирнов и С. В. Мрачковский, которые получили прямую директиву Троцкого совершить террористический акт».
«Содержание письма Троцкого было коротким. Начиналось оно следующими словами:
„Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие основные задачи: первая — убрать Сталина и Ворошилова, вторая — развернуть работу по организации ячеек в армии, третья — в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства“».
«В беседе со мной Троцкий открыто заявил, что в борьбе против Сталина нельзя останавливаться перед крайними методами и что Сталин должен быть физически уничтожен. О Сталине он говорил с невероятной злобой и ненавистью».
«Каменев неоднократно цитировал Троцкого о том, что всё дело в верхушке и что поэтому надо снять верхушку. Каменев доказывал необходимость террористической борьбы, и прежде всего убийства Сталина, указывая, что этот путь есть единственный для прихода к власти. Помню особенно его циничное заявление о том, что „головы отличаются тем, что они не отрастают“».
Слезливое показушное «разоружение» не обманывало ни Сталина, ни Ежова.
Над работой следственного аппарата витала тень застреленного Кирова.
Прав великий поэт Востока, древний мудрец Саади:
«В то время, когда нужна суровость, мягкость неуместна. Мягкостью не сделаешь врага другом, а только увеличишь его притязания».
Ежов уверенно раскапывал норы подполья на всю глубину. День за днём, словно кольца на спицу, нанизывались всё новые и новые подробности гигантского заговора. Новое судебное разбирательство на этот раз будет располагать неопровержимыми доказательствами.
И всё же Зиновьев не оставлял надежд. Создавая видимость последней искренности, он вдруг назвал секретные счета в зарубежных банках. Туда ещё при жизни Ленина на имя каждого «заслуженного борца с самодержавием» было перечислено по пять миллионов франков. Это было «подстилание соломки на всякий случай», если вдруг придётся срочно убегать из России в неласковую и голодную эмиграцию.
