Крушение мировой революции. Брестский мир

Поражений у левых эсеров в те дни почти не было [72], если не считать того факта, что они вынуждены были уйти из редакции газеты «Земля и воля». Но и здесь они взяли реванш, добившись переизбрания редакции газеты «Знамя труда» и выпустив 23 августа под своей редакцией первый номер [73]. С этого момента «Знамя труда» стало органом левых [74].

Располагая собственной газетой, левые эсеры тем более перестали бояться выступать независимо, как если бы они были самостоятельной партией. На Демократическом совещании [75], куда левые эсеры прибыли в составе ПСР, они образовали собственную фракцию и 19 октября впервые выступили самостоятельно [76] против Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, отвергнув коалицию с кадетами. Тем не менее, несмотря на призывы Спиридоновой [77], за коалицию проголосовало большинство в 102 из 184 депутатов крестьянских Советов [78].

Особую позицию левые эсеры заняли в вопросе о Предпарламенте [79]. Они не составили там самостоятельной фракции и являлись составной частью общей фракции ПСР. Большевики решили в Предпарламенте не участвовать вообще и пытались склонить к тому же левых эсеров. Переговоры с большевиками по этому поводу вели Натансон и Камков. В результате левые эсеры в Предпарламенте решили остаться, но отказались подчиняться решениям фракции ПСР, назвали политику эсеров предательской и ушли с заседания. Их критика велась в основном по трем вопросам: об отношении к войне, об аграрной политике и о захвате власти. За пределами Предпарламента левые эсеры тогда же обещали большевикам «полную поддержку [...] в случае революционных выступлений» [80]. Все чаще и чаще левое крыло эсеровской партии солидаризируется с большевиками, выдвигая те же требования, а главное — работая вместе с ними на практическом уровне. Так, уже на Третьем съезде ПСР левые эсеры требовали «немедленно порвать гражданский мир со всей буржуазией» [81] и высказались против подготовки наступления на фронте и за публикацию секретных договоров, заключенных царским правительством. На местах блок между большевиками и левыми эсерами стал реальностью в Або (Финляндия), в Лигово, в Черниговской губернии [82]. В Твери большевики и левые эсеры уже в августе получили большинство в Тверском военном совете, составили блок и потребовали передачи Советам всей власти [83]; в Петрограде 3 сентября выступили вместе с большевиками против эсеров на общем собрании объединенных землячеств. От большевиков с критикой эсеров выступили В. И. Невский и М. И. Лацис. От левых эсеров — Спиридонова, заявившая, что «левые эсеры смотрят на власть как и большевики и думают, что единственным спасением России является переход власти» к Советам [84].

Правомерность сотрудничества с большевиками ни разу не была подвергнута сомнению никем из левоэсеровского руководства. Наоборот, левоэсеровские лидеры всякий раз подчеркивали необходимость совместной деятельности левого крыла эсеровской партии и большевиков. Камков откровенно признал, что «вся агитация и пропаганда, которая велась левыми эсерами, нимало не отличалась от агитации, которую вели большевики» [85], и «если существуют разногласия между левыми эсерами и большевиками, то в области социальной они обосновываются, главным образом, в одном вопросе — на отношении к социализации земли» [86].

На совпадение взглядов большевиков и левых эсеров обратил внимание историк К. В. Гусев, указавший, что требования левых эсеров совпадали с «общедемократическими» лозунгами большевиков, а «расхождения во взглядах на пути решения этой задачи не играли решающей роли», поскольку «главным было то, что левые эсеры стояли за разрыв коалиции с буржуазными партиями и за передачу власти Советам» [87]. Так, Второй съезд эсеров Финляндии проголосовал за присоединение к платформе левых эсеров и заявил, что «только скорейший съезд Советов сможет разрешить все внутренние и внешние вопросы, выделив из себя власть, способную на действительные конкретные меры» [88]; а Выборгская организация эсеров, обсудив решения Седьмой петроградской конференции и вопрос об отношении к (левому) меньшинству партии, постановила «большинством всех против одного принять требования левых эсеров» — созыв съезда Советов, разрыв коалиции с буржуазными партиями, передача земли земельным комитетам, рабочий контроль над производством, всеобщее перемирие на фронтах, образование Третьего интернационала [89]. Требования эти буквально ничем не отличались от большевистских. И когда бакинский комитет партии эсеров, где доминировали левые, вместе с большевиками проголосовал за передачу всей власти в городе Совету [90], это выглядело, в общем, естественно. Попытка левых эсеров, доминировавших в ташкентском Совете, захватить уже в сентябре власть в городе [91] была еще одним подтверждением тому, что и большевики и левые эсеры готовы встать на путь вооруженного восстания и разгона Временного правительства [92].

Примерно к середине октября из Военной организации большевиков, Петроградского совета и Военной организации левых эсеров был создан Военно-революционный комитет (ВРК) [93], в который вошли левые эсеры Алгасов, Г. Д. Закс (Загс), М. А. Левин, Г. Н. Сухарьков, Устинов и В. М. Юдзентович [94]. Первым председателем ВРК стал левый эсер П. Е. Лазимир [95]. Первоначально ВРК был достаточно многолюдной организацией, подчиненной Петросовету. Позже ВРК переподчинили ЦИКу и оставили в нем всего двенадцать человек. В Военно-революционном комитете, где важна была практическая повседневная работа, никаких разногласий между большевиками и левыми эсерами не было: списки членов ВРК не велись, разница между большевиками и левыми эсерами в повседневной работе ВРК стерлась. Никто не знал, кто большевик, а кто левый эсер. Голосований по фракциям никогда не производилось, а партийные фракции ВРК ни разу не собирались на фракционные совещания. И большевикам, и левым эсерам было не важно, кто в большинстве в Военно-революционном комитете [96]. Троцкий характеризовал работу левых эсеров в ВРК как прекрасную [97]. Между тем Военно-революционный комитет был создан в Петрограде для практической деятельности по организации переворота, хотя открыто заявлялось, что Комитет образуется для организации обороны Петрограда против немцев [98].

Расхождения между большевиками и левыми эсерами в дни подготовки Октябрьского переворота следует признать несущественными. Петроградские левые эсеры вели борьбу с большевиками «до момента восстания, выставляя принцип диктатуры демократии против большевистского принципа диктатуры пролетариата» [99]. Они «боролись со стремлением большевиков» осуществить «диктатуру пролетариата» и противопоставляли ей «диктатуру демократии» [100]. На практике это означало, что в то время как левые эсеры соглашались произвести переворот и низвергнуть Временное правительство с санкции съезда Советов, большевики собирались произвести этот переворот до созыва съезда и поставить съезд перед свершившимся фактом [101]. Левые эсеры считали, что «если бы съезд Советов взял на себя инициативу организации власти», а Петросовет «ограничил бы свою задачу подготовкой для этого обстановки», т. е. не производил бы захвата власти насильственно, можно было бы избежать столкновений между социалистическими партиями [102].