Орлы императрицы

После переворота Г. Орлов, оставив за собой «штегельмановский» дом, поселился во дворце, рядом с покоями императрицы.

Екатерина посещала его дом во время праздничных дней, в день именин дарила любимцу деньги, картины. Впоследствии посещала она и соседствующую с Царским Селом Гатчину, отданную Г. Орлову, где проявлялись ее наклонности к садоводству. Катенька, как называл императрицу Григорий, стремилась поднять малообразованного любовника до соответствующего ей уровня, старалась привить ему любовь к чтению, к наукам, рекомендовала те или иные книги. Иногда государыня просила послать от ее имени письмо, написанное его рукой. Возможно, она таким способом стремилась научить фаворита грамотной переписке. Но Григорий был увлекающейся натурой, не доводя до конца, бросал начатое дело, чтобы ухватиться за другое. Любил производить всевозможные опыты, которые за отсутствием ясной цели оканчивались, как правило, безрезультатно.

Новые заговоры

Не прошло и нескольких месяцев после переворота, как начал назревать новый заговор, направленный уже против Орловых, и в первую очередь против Григория. Ходили слухи, что он хочет стать мужем государыни. Одни заговорщики видели императором Павла, другие — законного наследника престола Иоанна Антоновича, заточенного Елизаветой Петровной в Шлиссельбургскую крепость, но все сводилось пока к одним разговорам. Слухи о предстоящей женитьбе Г. Орлова на Екатерине усиливались; граф Бестужев и многие другие знатные дворяне составили челобитную на имя государыни, в которой проявляли свое беспокойство слабым здоровьем наследника (Павла) и просили ее о заключении брака. Между тем доктор Димсдаль, осмотрев цесаревича, признал его совершенно здоровым.

Как говорили иностранные дипломаты, до заключения брака оставалось сделать один лишь шаг, уже для Григория определен был «штат» телохранителей, пажей и камергеров, уже якобы готовы были экипажи для отправки в ссылку противников этого предприятия, основными из которых называли Н. И. Панина, канцлера М. И. Воронцова и З. Г. Чернышева. Но, как свидетельствует швейцарец Пиктэ, в последний момент состоялся двухчасовой разговор императрицы с канцлером Воронцовым, после чего мысли о бракосочетании были оставлены. Государыня удалилась в свои покои, а Орлов, собираясь к себе, спросил у находившегося здесь Пиктэ: «Что вы думаете о Екатерине?», и тот ответил: «Она колеблется, она сомневается, одним словом, она — женщина» [21, 128].

В это время Григорий, не исключавший возможности женитьбы на императрице, возможно, примерялся и к роли отчима, так как порой наведывался к наследнику Павлу, который поначалу с нетерпением ждал его прихода. С ним можно было на время отвлечься от нотаций скучного Н. Панина и повеселиться — поиграть в солдаты, попрыгать через стулья, покататься в манеже на лошадях, а то и навестить вместе с ним прекрасных фрейлин в их комнатах. Юный Павел нередко выражал свое восхищение прелестницами, и уже тогда присмотрел пользовавшуюся впоследствии особым его вниманием Чоглокову.

Слухи о фаворе Орловых будоражили двор, разрастаясь все шире. Весной 1763 г., когда императрица посетила Москву, а затем отправилась в Ростов Великий и Ярославль с заездом в Воскресенский монастырь, А. Орлов остался в Москве наблюдать за ситуацией — витающие слухи о готовящейся против Орловых враждебной партии принимали угрожающий характер.

Особую опасность для братьев представляли офицеры братья Рославлевы, Ласунский, Барятинский и Хитрово, в числе которых оказались и бывшие их единомышленники. Главенствующую роль в деле 1763 г. играл Ф. Хитрово, привлекавший к себе новых заговорщиков уверениями о предстоящей женитьбе Григория на государыне. В его планы входило и убийство Орловых. Крамольный замысел был раскрыт с помощью В. Суворова (отца великого полководца), виновных наказали. Хитрово сослан был в свое имение, а остальные получили отставку. Истинная причина заговора проясняется в письме от 25 февраля 1763 г. Екатерины Олсуфьеву: «Ты имеешь сказать камергерам Ласунскому и Рославлеву, что понеже они мне помогли взойти на престол для поправления непорядков в отечестве своем, я надеюсь что они без прискорбия примут мой ответ; а что действительная невозможность ныне раздавать деньги, тому ты сам свидетель очевидный».

Той же весной ростовский митрополит Арсений Мацеевич открыто выступил против светской власти (но уже по другой причине), совершив обряд предания анафеме. На его допросе вместе с императрицей, Шешковским и Глебовым присутствовал и Г. Орлов. В 1768 г. адъютант Опочинин, выдавая себя за сына английского короля, якобы организовывал заговор в пользу Павла Петровича путем истребления Орловых и свержения Екатерины. Эту мысль, по его словам, внушил ему некий корнет Батюшков, который говорил: «Больше мне досадно на графов Орловых, что они не помнят милости отца моего и сестру мою Кропотову выгнали из дворца, а меня против воли моей отставили от службы». Впоследствии Батюшков признался, что он был зачинщиком всего этого дела.

Подогреваемые слухами о том, что Екатерина «хочет разделить государство на три части Орловым», группы заговорщиков возникали в течение более 10 последующих лет со дня переворота. Все это привело Орловых к такой известности, что даже в крестьянской среде во время Пугачевского восстания в окружении их предводителя, изображавшего императорский двор, наряду с лже-Паниным, лже-Воронцовым и другими появились и лже-графы Орловы из среды казаков. В 1773–1775 гг. во время очередного заговора, в который хотели вовлечь Бакунина, последний выдал имена заговорщиков. По слухам, к этому заговору была причастна и Е. Дашкова, которая признается, что в это время дом ее был полон орловских шпионов.

В 1764 г. Екатерина, желая осмотреть окраины империи да и себя показать, отправляется через Ригу в Варшаву. Выезд состоялся 20 июня, всюду по пути следовали организованные торжественные встречи: не доезжая милю до Ревеля, государыню встречал А. Г. Орлов, возглавлявший эскадрон конной гвардии. В Риге ее встречал Г. Г. Орлов, генерал-губернатор Броун, генерал-фельдцейхмейстер Вильбоа, граф Чернышев и другие. На приеме в Митаве, организованном в честь ее приезда, императрица была в окружении братьев Орловых и еще трех-четырех бывших заговорщиков и принимала от ливонского дворянства излияния в верноподданичестве, целовала благородных девиц, подходивших к ее руке. Во время путешествия императрица не скрывала своего особого расположения к Григорию. Когда ему нездоровилось, переезды прекращались, если у него было дурное расположение духа, государыня старалась его развеселить, когда он задерживался на охоте, она не садилась ужинать, предпочитая сыграть пару лишних партий в карты.

При въезде императрицы с окружением в Митаву ее встречали сооруженными специально для этого случая триумфальными арками. А еще через день из Петербурга пришло тревожное сообщение о том, что там чуть было не совершился новый переворот в пользу находившегося в заточении в Шлиссельбургской крепости законного наследника русского престола Иоанна Антоновича.

По полученным из столицы сообщениям этот претендент на российский престол был ликвидирован, но желала ли этого убийства Екатерина? Как нам представляется, в деле с устранением Иоанна Антоновича чувствуется не только пересечение интересов братьев Паниных и братьев Орловых, эта история аналогична той, что свершилась в Ропше двумя годами раньше. Для подтверждения этого и приводится следующий довольно подробный рассказ о содержании шлиссельбургского секретного узника.

«Шлиссельбургская нелепа»

Царственному родственнику Петра I была уготована пожизненная несчастная судьба: провозглашенный в младенческом возрасте российским императором, через год свергнутый, он был вынужден с родителями скитаться по ссылкам, а с шестнадцати лет его содержали в присутствии солдатни в мрачном каземате. Там вплоть до убийства он уже не видел ни солнца, ни цветов, ни девушек.