Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи

— Товарищ Рогов [13] тоже готовит необходимые мероприятия по линии Тихоокеанского флота?

— Да, товарищ Сталин, мы работаем согласованно, в одной упряжке. Он готовит пропагандистские материалы для населения прибрежных районов Маньчжурии и Северной Кореи, а также матросов японского военно-морского флота.

— Понятно, — удовлетворился полученной информацией Верховный. — Желаю успеха, товарищ Шикин.

В середине мая Ставка всемерно форсировала передислокацию наших войск с Запада в Забайкалье и на Дальний Восток. Это считалось безотлагательным делом первостепенной важности и контролировалось ежесуточно.

К исходу 20 мая в город Ворошилов прибыли заглавные эшелоны 5-й армии генерал-полковника Крылова, которой предстояло стать ударной силой Приморской оперативной группы войск маршала Мерецкова.

Премьер-министр Судзуки был недоволен принятым в последние дни апреля решением о том, что 1-я и 2-я армии национальной обороны, а также Объединенная воздушная армия были подчинены не Высшему совету по руководству войной, другими словами, не премьер-министру, а непосредственно императорской Ставке, другими словами не премьер-министру, а императору. Оно, по его мнению, ограничивало возможности оперативного маневра крупными сухопутными силами на материке в случае перехода в наступление Советов на Приморском направлении. Флот в сложившейся обстановке тоже был не в состоянии решительно вмешаться в события. В войне с англо-американскими войсками он понес большие потери и вынужден был укрыться в военно-морских базах метрополии.

Вечером 29 апреля военный министр Анами доложил председателю Высшего совета по руководству войной Судзуки о ходе формирования пехотных дивизий в метрополии, а также в Маньчжурии и Корее. В Японии в течение апреля было сформировано шестнадцать пехотных дивизий. Одновременно с ними продолжалось формирование отдельных танковых бригад, полков и авиаотрядов. Все они предназначались для пополнения армий национальной обороны. На материке формировалось еще восемь пехотных дивизий и семь отдельных смешанных бригад. Они готовились для пополнения оперативного резерва Квантунской армии и должны были постоянно находиться в повышенной боевой готовности на случай непредвиденных кризисных обстоятельств.

Каждый следующий день свидетельствовал о дальнейшем ухудшении внешнеполитической и военной обстановки. 30 апреля министр иностранных дел Того передал премьер-министру Судзуки мнение посла Германии в Токио: «Дни «Третьего рейха» сочтены. Великой Германии уже не существует». Более полумесяца он не получает из Берлина никаких инструкций. Посол «верного союзника» Японии вообще не представляет себе, чем будет заниматься после капитуляции своей страны. Статус «вольноопределяющегося» его не прельщает. Но и возвращение в разгромленную Германию на длительный срок исключено. Да и как это сделать практически? Какой путь в Европу наиболее безопасен?

Министр иностранных дел Того, в свою очередь, прямо заявил послу «дружественной страны», что в складывающейся «серьезной обстановке» Японское правительство также не в состоянии предпринять какие-то радикальные меры и оказать составу германского посольства удовлетворительную помощь. Воздушная и морская блокада Японии с юга усиливается. Очевидные угрозы с севера нарастают. Теперь уже ясно — военного конфликта с Советами не избежать. Мир быстро «левеет». Большинство стран спешит установить с Москвой дипломатические отношения. Император в растерянности: «Какие действия необходимо предпринять, чтобы выйти из войны с наименьшими потерями?» А они неизбежны. Япония будет лишена статуса Великой Империи и завоеванных ранее территорий на материке и на океанских просторах...

1 мая мир струился радужными весенними надеждами. В Москве — грандиозный военный парад и невиданная доселе патриотическая демонстрация народа. А в Японии царил нарастающий страх от неминуемого возмездия за недавние кровавые авантюры. Их за последние годы набиралось немало, тактических и стратегических. Они у противников на слуху — у озера Хасан, на Халхин-Голе, в Индонезии, на Гавайях. Откровенные провокации на морях против торговых судов Советов, с потоплением их и человеческими жертвами. И совсем недавние угрозы ударить с тыла в «подходящий момент». О них тоже хорошо известно северному соседу.

Словно снежный ком, нарастали дипломатические усилия Токио. Вечером 2 мая японский военный атташе в Швеции генерал Оно обратился к члену шведского королевского дома принцу Бернадотту с просьбой установить контакт с королем Густавом V для организации мирных переговоров с англосаксами. Принц Карл-младший информировал свое правительство, но усилия «токийского ходатая» получили широкую огласку в печати, и министр иностранных дел Швеции Гюнтер передал Оно просьбу прекратить всякие закулисные действия.

В полдень 3 мая руководитель американского разведывательного центра в Европе Даллес получил наконец из Вашингтона «депешу», которой он уполномочивался принимать любые предложения от японских представителей. На следующий день его секретарь Геверниц сообщил через швейцарского посредника Хэкка японскому военно-морскому атташе Фудзимуре о содержании полученной телеграммы. При этом он особо подчеркнул, что Даллес желает ознакомиться с условиями Японии и полномочиями «настойчивого дипломата». Капитан 2-го ранга Фудзимура посчитал это своим первым дипломатическим успехом.

Независимо от Фудзимуры в это же время пытался договориться с Даллесом и военный апаше Японии в Швейцарии генерал-лейтенант Окамото. Он наладил контакт с советником Швеции в Базельском банке международных расчетов Якобсеном, которому изложил условия капитуляции Японии. Они не отличались большим изыском: «Сохранение императорской системы правления; отказ от пересмотра конституции страны; сохранение за Японией Кореи и Тайваня; интернационализация Маньчжурии».

Параллельно с настойчивыми дипломатическими усилиями японских ответственных лиц по установлению контактов с англо-американскими представителями на предмет возможного сепаратного замирения, военные чины Японии продолжали кипучую деятельность по дальнейшему наращиванию боевого, сухопутного и военно-морского потенциала, чтобы при любом развитии обстановки всемерно затянуть войну и нанести противнику как можно больший ущерб.

Сформированным в ходе второго этапа мобилизации восьми отборным пехотным дивизиям и шести отдельным танковым бригадам, предназначенным исключительно для решающих сражений в метрополии, остро не хватало стрелкового оружия и боевой техники. Имеющиеся запасы позволили удовлетворить до конца апреля их потребности в винтовках только наполовину, в полевой артиллерии и легких пулеметах — на одну четверть, в противотанковой и горной артиллерии — на семьдесят пять процентов. Поэтому военный министр Анами прилагал всемерные усилия для выправления критического положения. К тому же, не была доведена до конца работа по сколачиванию штабных структур полевых армий: из девяти планировавшихся было создано только шесть — для 51-й, 52-й, 53-й, 55-й, 56-й и 57-й армий.

Особое внимание уделялось приготовлениям к бактериологической войне, в надежде, что именно это оружие позволит добиться решающего перелома на материковых фронтах в пользу Японии. Вечером 5 мая командир «отряда № 731» генерал-лейтенант Исии, отдал распоряжение, подчиненному командному составу, в котором говорилось: «Война между Японией и Советским Союзом неизбежна. Отряд должен мобилизовать все силы и в короткий срок увеличить производство бактерий, блох и крыс. Наша задача, ожидать день начала бактериологической войны — «день X».

Спустя всего сутки командующий Квантунской армии генерал-лейтенант Ямада поставил перед своими войсками ключевую задачу: «Если в начале военных действий против Советского Союза японской армии, в силу сложившейся обстановки, необходимо будет отступить в район Большого Хингана, то на оставляемой территории все реки, водоемы, колодцы должны быть заражены бактериями или сильнодействующими ядами, а все посевы уничтожены, скот истреблен».