Вечное движение (О жизни и о себе)

Однако шутка Шапиро, Сидорова и Ферри в чем-то нас сблизила. Л. В. Ферри вскоре стал моим задушевным другом и остался им навсегда, до его трагической гибели в Томске, уже после окончания университета. С Б. Н. Сидоровым мы были близки многие годы и провели немало совместных исследований по генетике.

На третьем курсе надо было сдавать экзамен по биометрии С. С. Четверикову. Это был трудный и ответственный экзамен. Как-то мы объединились для подготовки этого курса со студентом, которого я мало знал до этого, с Сережей Широковым. Он был уже женат и имел квартиру. Я приходил к нему, и мы долгие часы изучали формулы, их расчеты и применение к биологическому материалу. Подготовка наша оказалась плодотворной и веселой. Сережа Широков хорошо понимал шутки, и мы не раз от души хохотали над собственными выдумками. Сдали экзамен вполне удовлетворительно. С тех пор с Сергеем Ивановичем Широковым нас связала глубокая дружба, которая продолжалась до его смерти в 1970 году. На банкете, посвященном присуждению мне Ленинской премии в 1966 году, С. И. Широков, бывший тогда работником Государственного комитета по атомной энергии, вспоминал нашу долгую дружбу и говорил, что ничто ее не нарушало и уж теперь никогда не нарушит. В составе нашей дружной студенческой группы, кроме того, были Николай Строганов, Нина Мануйлова, Лида Белова, Шура Минкина, Коля Андрианов, Елена Дойникова и другие.

Для воспитания в МГУ научной школы экспериментальных биологов решающее значение имела работа группы студентов 3-го и 4-го курсов на большом практикуме по экспериментальной зоологии, который проходил сверх учебной программы под общим руководством профессора Н. К. Кольцова. Это была замечательная школа будущих ученых. В течение двух лет студенты-экспериментаторы собирались в большой комнате со всеми атрибутами лаборатории. Здесь каждый из нас имел рабочее место, свой микроскоп и мог находиться хоть 24 часа в сутки.

По программе большого практикума студенты самостоятельно в целой серии последовательных экспериментов с простейшими организмами и с дрозофилой проходили основы экспериментальной биологии и генетики. Известные ученые и педагоги читали на большом практикуме специальные курсы и вели отдельные экспериментальные разделы. Н. К. Кольцов лишь изредка приходил на практикум. Его помощником, который каждодневно руководил работой студентов, был Григорий Иосифович Роскин, один из уважаемых наших специалистов по простейшим организмам. Григорий Иосифович был душой повседневной жизни и работы на практикуме. Цитогенетику, то есть весь раздел учения о роли хромосом и явлениях наследственности, вели Софья Леонидовна Фролова, безмерно преданная науке, и известный кариолог Петр Иванович Живаго, лекции которого, правда, были скучными. Сергей Сергеевич Четвериков вел на практикуме биометрику, то есть математические методы в биологии, и специальные занятия по генетике.

За пределами практикума большое впечатление на студентов нашего профиля производили лекции С. С. Четверикова по курсу генетики, Александра Сергеевича Серебровского по частной генетике животных, Михаила Михайловича Завадовского по динамике развития организмов.

Громадную, воспитательную роль для студентов, занимавшихся на большом практикуме по экспериментальной биологии, сыграла их связь с жизнью Института экспериментальной биологии, директором которого был Н. К. Кольцов. Студенты С. М. Гершензон, Б. Л. Астауров, Н. К. Беляев, Д. Д. Ромашов, П. Ф. Рокицкий и другие активно участвовали в экспериментальной работе института. Многие студенты МГУ посещали научные семинары, проводившиеся в институте, слушали рассказы 6 научных открытиях, о проблемах, о методах, которые надо знать, чтобы работать по генетике, присутствовали на дискуссиях и обменах мнениями между старшими. Один раз в неделю мы приходили в чуть темноватый, уютный зал института, забирались подальше от стола президиума и слушали. На семинарах господствовала непринужденная, истинно демократическая научная атмосфера. Главными действующими лицами на семинаре тех времен были Н. К. Кольцов, С. С. Четвериков, А. С. Серебровский, С. Н. Скадовский, П. И. Живаго, С. Л. Фролова, Г. И. Роскин, Г. В. Эпштейн и другие. Дружеская, истинная научность этих встреч производили на нас неизгладимое впечатление. Все это имело ни с чем не сравнимое воспитательное значение.

На последних двух курсах в летние месяцы мы проходили практику на гидрофизиологической станции МГУ, около Звенигорода, на берегу Москвы-реки. Здесь находилась дача Сергея Николаевича Скадовского, которую он передал под станцию. Дача была большая, и в ней же жила семья С. Н. Скадовского, состоявшая из жены и двух дочерей. Наталья Сергеевна Скадовская стала Н. С. Астауровой. Вторая дочь, Нина Сергеевна, занимается электронной микроскопией в МГУ. Скадовские устраивали вокальные вечера. Это привносило в жизнь биостанции особую окраску. Здесь в очень простой летней рабочей обстановке мы встречались со своими учителями, узнавали их ближе и о многом, что нас интересовало, с ними беседовали.

Особую память оставила у всех нас поездка на морскую практику в Кольском заливе. Здесь мы знакомились с морской фауной Баренцева моря.

Кольский залив - это довольно большой фиорд, длиной 58 километров, его ширина составляет 3-6 километров. Он не замерзает зимой, и вид фиолетовых скал, темных океанических волн и белой ночи, которая раскинула свои светлые крылья, казалось, над всем миром, глубоко западает в душу каждого, кто посещает этот волшебный край.

Ходили на большом машинном баркасе на остров Кильдин, что стоит у горла Кольского пролива, ловили на удочку треску и камбалу, водили парусные вельботы. Клев рыбы был великолепным. Свежая, только что пойманная, жареная треска отличается замечательным вкусом. Однажды я поймал двухкилограммовую камбалу на свинцовый груз. Оказалось, что она заглотила не крючок с насадкой из тела ракушки мидии, а грузило и так вышла со дна к нам в лодку. Все эти переживания вместе с необыкновенной красотой животных моря - его морскими ежами, звездами, медузами, простейшими, видимыми только под микроскопом, - весь этот волшебный мир мягкого, белого, фиолетового Севера навсегда, как чудная музыка, ставшая в воспоминаниях недвижной, врезался в память.

В 1928 году, как это сказано в свидетельстве, выданном мне Московским государственным университетом, "гражданин Дубинин Николай Петрович, в 1925 году переведенный в МГУ из педфака 2-го МГУ, окончил курс по биологическому отделению физико-математического факультета по циклу "Экспериментальная зоология", по специальности "Генетика". В мае 1928 года гражданин Дубинин Н. П. подвергался испытаниям в государственной квалификационной комиссии и защитил квалификационную работу, выполненную под руководством доцента С. С. Четверикова, с оценкой - весьма удовлетворительно".

Университет был окончен. Мечта моя осуществилась, передо мною открывалась дорога исследований по генетике.

Однако прежде чем перейти к тому, какие радости и горести ожидали меня на этом пути, надо еще рассказать о моих замечательных учителях Н. К. Кольцове, С. С. Четверикове и А. С. Серебровском. Кроме того, мои первые шаги в науке были сделаны еще в то время, когда я был студентом. Поэтому в следующих двух главах продолжится рассказ о том, что запечатлели во мне мои студенческие годы.

Глава 4

УЧИТЕЛЯ

Н. И. Вавилов - первая звезда советской генетики.- Н. К. Кольцов.Что такое "евгеника"? - С. С. Четвериков. - А. С. Серебровский.

За время студенческих лет я и мои товарищи не видели Николая Ивановича Вавилова. Однако его авторитет ученого был так велик, что все мы, студенты-генетики, шли за ним как за любимым учителем. Нас привлекало и завораживало то, что Вавилов связывал генетику с борьбой за идеалы социализма, и мы видели, что он ведет нашу науку к важнейшим свершениям.

Н. И. Вавилов поражал свойственной ему титанической деятельностью. Это был человек кипучей энергии. Он объездил континенты в поисках разновидностей культурных растений и центров их происхождения, чтобы насытить ими развивающееся сельское хозяйство новой России. Ему принадлежали замечательные научные открытия. Будучи студентами, мы изучали его закон гомологической изменчивости и центры происхождения культурных растений. Вавилов создал Всесоюзный институт растениеводства и длительное время, начиная с 1924 года, был его директором. Уже много лет этот институт носит его имя.