Алмаз - камень хрупкий

На другой день после возвращения голландца в Петербург в магазин к нему пришел Гарлин-Гарлинский.

-- О, могу вас радовать, -- воскликнул ювелир. -- Вот вам двойник розового перла!

-- К сожалению, должен вас огорчить,-- не глядя на жемчужину, скорбно сказал актер.-- "Вчера продулся страшно"... в железку... шулерам... Пусть пропадет мой задаток! Адье! -- И актер ушел из магазина, тихо закрыв за собой дверь.

А через неделю голландец увидел в санях промчавшейся тройки своего "покупателя". Он сидел рядом с дамой, удивительно похожей на упрямую парижанку, продавшую ювелиру розовую жемчужину.

Несомненно, что первым украшением, появившимся в ноздре, в мочке уха или в черепаховом трезубом гребешке у дикарки каменного века, был жемчуг. Он не нуждался ни в огранке, ни в полировке, необходимых для драгоценных камней. Добыча его не требовала больших усилий и зависела лишь от ловкости пловца. А иногда, после пронесшегося над океаном шторма, раковины с перлами находили на прибережном песке.

Жемчуг можно было также купить на мелкие ракушки каури, служившие у многих племен деньгами. Через десятки тысячелетий, когда образовались такие могущественные государства, как Египет, Сирия и Финикия, фараоны и цари стали украшать себя и своих жен не только жемчугом, но и драгоценными камнями. А еще позднее добыча жемчуга превратилась в промысел.

Вот как выглядел он в конце XIX--начале XX веков в самом близком от нас -- Персидском -- заливе. После того, как в прибережных городах и поселках отцветал миндаль и розовые лепестки устилали пушистыми коврами сады Бушира, Тахери и острова Кешма, там появлялись сотни людей в цилиндрах, фесках и соломенных шляпах, говоривших на различных европейских и азиатских языках. Они с боем отвоевывали себе квартиры в глинобитных мазанках, платя за конуру значительно больше, чем за номер в фешенебельной гостинице Константинополя, Парижа или Лондона.

Всех этих спекулянтов влекла сюда жажда легкой наживы. До начала лова жемчуга, пока суда, суденышки и лодки покачивались на тихих волнах у своих гаваней и портов, эти биржевые акулы поспешно объединялись в коммерческие компании, акционерные общества, тресты и синдикаты. В определенный день и час суденышки и лодки отчаливали от берега и, став в местах, не превышающих 15--20 метров глубины, ждали пушечного выстрела. Наконец сигнал подан -- лов жемчужниц начался. Обычно длился он в течение месяца, с шести часов утра и до двенадцати дня. В каждой лодке находилось по два человека с камнем и корзиной. Посреди лодки установлено было колесо с намотанным на него канатом. Ныряльщик, взявшись за веревку, к концу которой прикреплена была корзина с лежащим в ней камнем, бросался в воду.

На дно, благодаря грузу, он опускался стремглав.

В течение 45--50 секунд ныряльщик успевал отбить от камней и екал прикрепленные к ним несколько жемчужниц и бросить их в корзину. По условному сигналу, производимому веревкой, напарник быстро накручивал на колесо канат, и искатель жемчуга, очутившись в лодке, отдыхал с минуту, чтобы снова броситься в море.

Через некоторое время его сменял товарищ. И так ежедневно, в течение шести часов...

Есть в добытых раковинах жемчуг или нет -- угадать невозможно. При таком варварском способе гибли десятки тысяч "пустых" жемчужниц. За свой промысел ныряльщики получали четвертую часть выловленных ими раковин. Не имея поденного заработка, они тут же, на месте, продавали свою долю мелким спекулянтам, которым не по карману было покупать с аукциона наполненные жемчужницами бочки.

Торги производились точно так же, как некогда они происходили при продаже негров, -- с традиционным молоточком, с выкрикиванием: "Сто пятьдесят франков -- раз, сто пятьдесят франков--два... Кто больше?" В каждой бочке находилась тысяча раковин. Сколько в какой бочке окажется жемчужин и какими они будут мелкими или крупными, желтыми или белыми, ровными или уродливой формы,-- заранее никто не знал.

Фактически продавался кот в мешке. И, тем не менее, цены на некоторые бочки спекулянты взвинчивали до 180 и даже до 200 франков. По окончании аукциона "товар" перевозился и перекатывался во двор владельцев -- будущих "королей жемчуга". Там бочки вскрывали и перекладывали раковины в дырявые мешки, стоившие здесь во время лова жемчужниц дороже новых.

Работа по очистке раковин от моллюсков на неделю предоставлялась мухам и их потомству.

Опустошенные жемчужницы вскрывали, тщательно промывали, имеющиеся в некоторых из них зерна процеживали сквозь разные сита: в"--в"-- 20, 40, 60 и 80. Наиболее крупные перлы величиной с горошину, застревающие в "двадцатке", назывались прима - жемчугом, отборным жемчугом. Затем шли "сороковки", "шестидесятки" и "восьмидесятки". Последние размером со спичечную головку.

Более мелкий жемчуг назывался бисерным и стоил сравнительно дешево. Иногда попадались экземпляры величиной в разваренную горошину -- такая жемчужина стоила от 100 до 200 рублей золотом.

Если люди, торгующие драгоценными камнями, знают все их свойства, то большинство спекулянтов, слабо разбираясь в качестве жемчуга, усваивали лишь номера сит.

И за это один из них был сильно наказан.

Приобретенный на аукционе жемчуг спекулянты вывозили в Тегеран и Константинополь, где втридорога сбывали его европейским и азиатским купцам и ювелирам. Спрос на жемчуг был повсеместно огромен. Подражая королевам и шансонеткам, княгиням и примадоннам, женщины малоимущих классов начали носить ожерелья, кольца и серьги из поддельного жемчуга. В конце XIX -начале XX веков его вырабатывали главным образом во Франции. Лучшей имитацией считался "жемчуг" фирмы Бургиньона. Этот фальсифицированный суррогат, имевший лишь весьма отдаленное сходство с настоящим, изготовлялся из полых стеклянных шариков, смазанных изнутри клеем и размолотой в порошок чешуей мелкой рыбешки, в основном уклейки.

Не удовлетворившись такой грубой подделкой, человеческая мысль занялась созданием искусственно выращенного жемчуга. Увлечение этой идеей было настолько велико и заразительно, что даже знаменитый изобретатель Эдисон в двадцатых годах нашего столетия попытался изготовить в пробирке настоящий жемчуг. Но опыты оказались неудачными, и Эдисон пришел к выводу, что без участия живого моллюска достичь желаемого результата невозможно.

Иногда, правда чрезвычайно редко, мелкие жемчужные зерна находили в устричных ракушках Японского и Черного морей. Но самое удивительное то, что в исключительных случаях жемчуг может образоваться и... в кокосовых орехах. Об этом свидетельствуют голландский ботаник Румпфий и австрийский ученый Гинзон. По их утверждению, у туземцев кокосовый жемчуг ценится дороже речного, но дешевле морского. "Пальмовый" жемчуг, как они его называют, тверже ракушечного и ничем не отличается от обычного: ни цветом, ни формой, но "живет" не двести лет, как "ориенталь"* [Восточный.] или кафимский, а всего лишь сто.

Быть может, эти сведения о "пальмовом" жемчуге и натолкнули Эдисона на попытку создания перла в пробирках с различными молочными и известковыми растворами.

Китайцы, с незапамятных времен славившиеся своей предприимчивостью и изобретательностью, чуть ли не с XIII века начали разводить и выращивать в раковинах, не имеющих жемчуга, настоящие перлы. Как в прежние времена, так и теперь на морском мелководье или даже в пресноводных реках, но только там, где водятся жемчужницы, выращивают искусственный жемчуг. Вначале собирают раковины, приоткрывают створки и под мантию моллюска вкладывают бекасиную дробинку, перламутровый шарик или миниатюрное изваяние свинцового Будды. Инородное тело, раздражая слизистую оболочку мантии, заставляет ее вырабатывать перламутр, который и обволакивает незваного гостя. Через три четыре года раковины вынимают из воды и извлекают приросшие к створкам жемчужины. Низ такого жемчуга обычно оказывается рыхлым и гнилым, и лишь верхняя половина идет на поделку ювелирных изделий.

Но даже те зерна, которые хорошо сохранились, не всегда имеют переливчатые оттенки, свойственные морскому жемчугу, образовавшемуся без участия человека.