Югуртинская война

67. (1) Римские солдаты, захваченные врасплох, совершенно не знавшие, что им делать, растерялись. В городскую крепость, где хранились знамена и щиты, их не пускала вражеская стража, через ворота, заблаговременно запертые, бежать они не могли. Кроме того, женщины и дети беспрестанно сбрасывали на них с крыш домов камни и все, что попадало им под руку. (2) Так римляне не смогли уберечься от двойной опасности216, и храбрейшие не смогли дать отпор слабейшим; погибали не отмщенными и хорошие и дурные солдаты, смелые и трусы. (3) При таких ужасных обстоятельствах, когда нумидийцы свирепствовали, а город был заперт со всех сторон, префект Турпилий единственный из всех италийцев бежал невредимым. Как это произошло - благодаря ли милосердию его гостеприимна, или по уговору, или, что вернее, случайно, мы так и не узнали; во всяком случае, раз он в столь тяжкой беде предпочел позорную жизнь доброй молве, его следует признать человеком подлым и опозоренным217.

68. (1) Узнав о событиях в Bare, Метелл, опечаленный, на короткое время уединился. Затем, когда к его огорчению присоединился гнев, он, приложив все усилия, поспешил выступить в поход, чтобы покарать за преступление. (2) На закате он выводит налегке легион, с которым стоял на зимних квартирах, а вместе с ним как можно больше нумидийских всадников218 и на другой день в третьем часу219 достигает равнины, окруженной небольшими холмами. (3) Здесь он объясняет солдатам, утомленным долгим переходом и уже ни на что не способным, что до города Ваги остается не больше мили и что их долг - стойко преодолеть последние трудности, чтобы отомстить за сограждан, храбрейших и в то же время несчастнейших людей; кроме того, он великодушно сулит им добычу. (4) Ободрив их таким образом, он приказывает всадникам, двигающимся в первом ряду, рассыпаться, а пехоте - идти возможно более сомкнутым строем и спрятать знамена.

69. (1) Жители Ваги, заметив, что на них движется войско и решив вначале, что это Метелл (как и было в действительности), заперли ворота; но затем, видя, что полей не опустошают и что впереди идут нумидийские всадники, они, наоборот, решили, что это Югурта, и с великой радостью вышли навстречу. (2) Внезапно по данному сигналу всадники и пехотинцы обрушиваются на людей, высыпавших из города, другие спешат к воротам, третьи захватывают башни; гнев и надежда на добычу оказались сильнее усталости. (3) Так жители Ваги только два дня наслаждались плодами своего вероломства; большой и богатый город весь целиком стал жертвой мести и грабежа. (4) Турпилия, который, как мы уже говорили, хотя и был префектом, единственный из всех бежал, Метелл предал суду; он не смог оправдаться, был осужден, высечен и казнен - ведь он был только гражданином из Лация220.

70. (1) В это же время Бомилькар, который посоветовал Югурте сдаться (от этого он затем трусливо отказался), заподозренный царем и сам подозревавший его, стал замышлять переворот, строить козни против Югурты; днем и ночью он думал только об этом. (2) Перебрав все средства, он наконец находит союзника в лице Набдалсы, человека знатного, очень богатого, известного и любимого населением; по поручению царя он не раз командовал войском и обыкновенно ведал всеми делами, которые были не с руки Югурте, утомленному или отвлеченному чем-то более важным; отсюда - его слава и богатство. (3) И вот, договорившись, они назначают день для осуществления своего заговора, а остальное будет выполнено потом, в зависимости от обстоятельств. (4) Набдалса отправился к войску, которое ему приказали держать среди зимних квартир римлян, дабы враг не мог безнаказанно разорять страну. (5) Когда он, в ужасе перед тяжестью задуманного преступления, не явился в назначенное время и страх грозил сорвать его замысел, Бомилькар, стараясь довести до конца начатое, в то же время обеспокоенный робостью своего сообщника - как бы тот не отказался от прежнего замысла ради нового, - с верными людьми послал ему письмо, в котором упрекал его в нерешительности и трусости, приводил в свидетели богов, которыми тот поклялся, и советовал ему не допускать, чтобы посулы Метелла их погубили ведь Югурта вот-вот падет, вопрос только в том, чья доблесть его погубит их или Метелла, поэтому пусть Набдалса хорошо подумает, что ему выгоднее награда или пытка.

71. (1) Случилось так, что, когда доставили это письмо, Набдалса, утомившись от упражнений, отдыхал на ложе. (2) Сначала доводы Бомилькара озаботили его, а потом, как бывает, когда человек взволнован, он заснул. (3) При нем состоял некий нумидиец, управлявший его делами, верный ему и снискавший его расположение, посвященный во все его замыслы, кроме последнего. (4) Узнав, что получено письмо, и, по обыкновению, подумав, что требуется его помощь или совет, он входит в шатер, берет письмо, которое Набдалса, засыпая, неосмотрительно положил на подушку у изголовья, и прочитывает его; узнав о заговоре, он тут же спешит к царю. (5) Проснувшийся вскоре Набдалса, не найдя письма и узнав, как все произошло, вначале пытался перехватить доносчика, а когда это ему не удалось, он является к Югурте, чтобы умилостивить его. Он говорит, что вероломный клиент опередил его намерения, со слезами на глазах заклинает царя своей дружбой и прежней верностью не подозревать его в таком преступлении.

72. (1) Царь ответил мягко, хотя на уме у него было другое. Казнив Бомилькара и многих других, замешанных, как он установил, в заговоре, он подавил в себе гнев, чтобы из-за этого события не вспыхнул мятеж. (2) Но теперь уже Югурта ни днем, ни ночью не знал покоя. Все вызывало его подозрение - и место, и люди, и время суток, сограждан и врагов он боялся одинаково, каждый раз проводил ночь в другом месте, часто совсем не подобающем для царя; иногда, внезапно проснувшись, он хватался за оружие и поднимал тревогу; так он и жил в страхе, близком к безумию.

73. (1) Метелл же, узнав от перебежчиков об участи Бомилькара и о раскрытии заговора, снова все спешно готовит, словно для новой войны. (2) Мария, постоянно просившего отпустить его, он отсылает в Рим221, сочтя, что ему мало подходит человек, находящийся при нем против своей воли и в то же время раздраженный против него. (3) В Риме народ с удовольствием принял известия о Метелле и Марии222, о которых сообщалось в письмах. (4) Для военачальника знатность, ранее служившая ему украшением, стала причиной ненависти; напротив, низкое происхождение Мария усиливало расположение к нему. Впрочем, отношение к каждому из них определялось больше пристрастием враждующих сторон, чем их достоинствами и недостатками. (5) Кроме того, мятежные магистраты223 возбуждали чернь, на всех сходках обвиняли Метелла в уголовном преступлении, превозносили доблесть Мария. (6) В конце концов они так распалили народ, что все ремесленники и сельские жители, чье состояние создается трудом их рук, бросив работу, толпами сопровождали Мария и ставили его избрание выше своих собственных интересов. (7) Так после поражения знати спустя много лет консулат вверяют новому человеку. После этого плебейский трибун Тит Манлий Манцин224 спросил, кому народ хочет поручить войну с Югуртой, и большинство повелело - Марию. Сенат незадолго до этого назначил Нумидию Метеллу, и его постановление оказалось теперь недействительным225.

74. (1) Между тем Югурта, лишившись друзей226 - большинство из них он сам казнил, а остальные в ужасе бежали (одни к римлянам, другие к царю Бокху227), - не в состоянии вести войну без помощников и опасаясь испытывать верность новых слуг после такого вероломства старых, пребывал в замешательстве. Его не удовлетворяло ни общее положение, ни чей-либо совет, ни люди: каждый день он менял свой путь и начальников228, то устремлялся на врага, то в пустыню, часто возлагал все надежды на отступление, а спустя немного - на оружие, не знал, чему следует меньше верить - храбрости или верности подданных, - словом, куда бы он мысленно ни обращался, все было против него. (2) Так шло время, и вдруг с войском появился Метелл. Югурта, сообразуясь с обстоятельствами, снаряжает и выставляет против него нумидийцев, и начинается битва. (3) Там, где находился царь, его солдаты какое-то время сражались, остальные же при первом столкновении были отброшены и обращены в бегство. Римляне захватили несколько знамен и оружие, но мало пленных, ибо нумидийцев во всех битвах выручало не столько оружие, сколько ноги.