Крестный путь России

История уже вынесла ему при жизни приговор. Дальше его ждет суд Божий.

Мне вспоминается моя тщетная попытка, предпринятая еще в мае 1991 года, за 7 месяцев до Беловежья, повлиять хоть как-то на судьбу Советского Союза. Тогда в связи с планом Б. Ельцина создать свой отдельный - российский - Комитет государственной безопасности В. Крючков договорился о личной встрече с Б. Ельциным в Белом доме. Он пригласил и меня (вместе с двумя другими генералами) принять участие в этой поездке. По дороге к Краснопресненской набережной я обратился к своему тогдашнему шефу со следующими словами: "Владимир Александрович! Сохранение СССР как великой державы превосходит по своей значимости все другие целеустановки, которые раздирают сейчас нашу политическую жизнь. Вы сейчас пойдете к Борису Николаевичу, предложите ему поддержку как единственному реальному кандидату на пост президента СССР вместо полностью изжившего себя М. Горбачева. Легитимность Горбачева условна, потому что он избран Съездом народных депутатов (да и то с немалым трудом), а страна нуждается в президенте, избранном всенародным прямым голосованием. Поставьте вопрос о проведении таких выборов и пообещайте поддержку Ельцину. Как бы ни был неприятен Борис Николаевич - сейчас он непобедим. Но он всего лишь человек, жизнь которого ограничена коротким сроком. Пусть будет он президентом всего СССР, но такой ценой будет сохранена держава. Для страны и народов - это безусловно плохой, но все-таки лучший вариант, нежели распад и гибель СССР. Я уверен, что он ухватится за это предложение". Я ссылался на библейскую притчу о Соломоновом суде, на котором две матери оспаривали право на ребенка и когда Соломон вынес вердикт о том, чтобы разрубить дитя пополам и каждой претендентке отдать по одной половинке, то настоящая мать закричала, что пусть отдадут ребенка ее сопернице, но оставят в живых младенца.

По приезде в Белый дом В. Крючков уединился с Ельциным, а нам дали в собеседники Г. Бурбулиса. Я так и не узнал, сказал ли наш бывший шеф об этом варианте Б. Ельцину или нет. Скорее всего не сказал. До сих пор я не уверен, что это предложение было абсолютно нереальным.

1991 год будет, безусловно, отмечен в анналах русской истории как один из самых трагических. По разрушительности последствий, происшедших в этот короткий период событий, для судьбы станы и народа он может быть сравнен только с 1237-1238 гг., когда обрушившаяся на Русь татаро-монгольская орда уничтожила политическую независимость русских княжеств, ополовинила население и оставила на месте процветавших городов и сел дымящиеся пепелища.

Особенность нашей национальной катастрофы 1991 г. состоит в том, что огромное государство рухнуло без воздействия каких-либо мощных внешних сил, не было войны, опустошительных географических или биологических катастроф, внутренних взрывов и гражданских войн. Государство исчезло даже не в момент смерти всемогущего тирана - диктатора, доселе силой державшего в узде обширную страну и многочисленные народы. Исследователи нашей истории будут долго ломать голову над истинными причинами распада СССР и, возможно, так и не найдут однозначного ответа. Мы, свидетели и очевидцы этого всемирного геополитического катаклизма, первыми стали задавать себе вопрос: был ли распад СССР исторически детерминирован, предопределен, а следовательно, объективно неотвратим, или же исторически сложившееся государство границах Российской империи, затем СССР, пало в результате действия субъективных факторов, т. е. действия лиц, которые оказались в тот момент во главе государства и в верхнем эшелоне власти в Центре и на местах? В поисках ответа на этот вопрос ни в коем случае нельзя принимать во внимание свидетель самих участников этого развала. Их заинтересованность в собственной исторической реабилитации очевидна. Они несокрушимо будут доказывать, что избранный ими путь был единственно правильным, закрывая глаза на те факты, которые не стыкуются с их линией поведения.

Равным образом следует проигнорировать мнения и суждения западных политологов, чья ангажированность не позволяй им объективно взглянуть на ход нашей отечественной истории. За редкими, поистине эпизодическими исключениями западные исследователи заражены загодя антирусскими предрассудками, отражающими вековые стереотипы антипатии к России. В подавляющем большинстве западные исследователи исходят и будут исходить из предпосылки враждебности к России и все, что наносит ущерб Русскому государству, будет рассматриваться ими как положительное и объективное явление, а всякое укрепление Русского государства неотвратимо будет трактоваться как следствие субъективных и к тому же негативных сил. Это, к сожалению, почти аксиома для всех западников, пытающихся дать оценку событиям в России. Такая почти врожденная враждебность Запада к России в большой степени проистекает из чувства мести за те катастрофические поражения, которые Запад терпел в своих попытках покорить Россию. Шведы и немцы никогда не смирятся с позором разгрома их войск Александром Невским, поляки не забудут Минина и Пожарского, заставивших их есть кошек и собак в осажденном Кремле, кичливые французы ни за что не простят русских, разгромивших великую армию Наполеона, и будут считать своими победами все поражения, которые они потерпели на снежных просторах России, а немцы во веки веков будут помнить о штурме Берлина в 1945 г., которым закончился их поход в Россию. После Второй мировой войны весь Запад, объединившийся в НАТО, почти полвека жил в унизительном страхе перед военной мощью Советского Союза, страхе, доводившем до сумасшествия их собственных государственных деятелей, хотя СССР реально никогда не угрожал Западу и шел на полшага сзади в создании с каждым разом все более смертоносных орудий войны, оберегая только свою независимость. Запад сам создал химеру русской угрозы, сочинил фальшивку под названием "Завещание Петра Великого", поверил в нее, довел себя до полной истерики в годы холодной войны и даже сейчас не в состоянии адекватно оценивать то, что у нас происходит. Вот почему при всем уважении к умению западных специалистов накапливать и систематизировать фактический материал их оценки и выводы о российских делах заслуживают самого критического, а чаще скептического отношения.

С учетом всего этого в поисках ответа на вопрос, был ли распад СССР, совершившийся в 1991 г., результатом объективных процессов или итогом разрушительных действий конкретных исторических лиц и сил, следует исходить только из анализа конкретных фактов и обстоятельств нашей страны и того времени.

Самым главным аргументом в этом споре должна являться позиция народа или народов СССР, так как во всех конституциях мало-мальски демократических стран мира записано, что народ является носителем суверенитета, воля народа является высшей властью в стране. Никому никуда не деться от того факта, что общенародный референдум, проведенный 17 марта 1991 г. на всей территории Советского Союза, дал на этот вопрос однозначный ответ: 70% народа сказали свое "да" на вопрос желаете ли вы жить в обновленном Советском Союзе. Только власти прибалтийских республик отказались тогда проводить у себя этот референдум в официальном порядке, хотя опросные пункты были открыты и желающие могли высказать свое отношение к вопросу, "быть или не быть СССР". Можно честно сказать, что проведение референдума сильно запоздало, он проводился в условиях уже разваливавшейся политической надстройки, при враждебности основных средств массовой информации по отношению к самой идее референдума. И, несмотря на это, народ квалифицированным большинством, т. е. более чем двумя третями голосов, решил, что желает жить в составе единого государства - СССР.

Воля народа, высказанная свободно, без какого-либо принуждения, не соответствовала личным интересам и амбициям большой группы тогдашних ведущих политиков во главе с Б. Ельциным, и они, лишь слегка маскируя свои действия, твердо гнули свою линию на развал единого государства, при осуществлении которого они могли получить личную неограниченную власть на территории РСФСР. Итак, следует подчеркнуть, что после 17 марта 1991 г. их сепаратистские действия являются противоправными и антинародными. В прессе, купленной и трижды перекупленной, дешевые "аналитики" пытались иногда отрицать правовую обязательность результатов референдума, ссылаясь на чисто консультативное значение всенародного опроса. Это свидетельствует только о правовом невежестве подобных авторов, их лакейской ангажированности. М. Горбачев, тогдашний президент Советского Союза, в силу своего безволия не смог опереться на ясно выраженную волю народа и использовать свои полномочия для обуздания сепаратистов. Он в такой же мере стал действовать вопреки интересам народа, как и Ельцин и его подельники. Вся разрушительная работа велась скрытно от общественного мнения, на закрытых государственных дачах (новоогаревский процесс), без обнародования позиций отдельных руководителей республик в ходе дискуссий. Секретность стала ответом на референдум 17 марта. Закулисность, заговорщический характер сепаратистских действий окрашивают всю вторую половину 1991 г.