Записки

Передавая земельное дело местным учреждениям, разъясняя населению все значение моего начинания и призыва к работе с армией, я высказывал уверенность, что учреждение эти отнесутся, при выполнении возложенных на них обязанностей с полным вниманием к интересам хозяйственной жизни и пользе государственной (правительственное сообщение по земельному вопросу). И могу сказать, что моя уверенность вполне оправдалась. Земельные советы действительно сочувственно откликнулись на мой призыв и отнеслись к своему делу чрезвычайно внимательно, внеся в него горячее желание разрешить поставленную им нелегкую задачу справедливо и, главное, хозяйственно.

В целом ряде волостей управление земледелия и землеустройства уже открыло ссыпные пункты, куда поступал хлеб, вносившийся крестьянами в счет выкупа за землю.

В середине июля эти пункты были переданы в ведение управления торговли и промышленности.

Объединение деятельности по закупке зерновых продуктов всех правительственных учреждений и лиц северных уездов Таврии возложено было на уполномоченного управления торговли и промышленности Я. Т. Харченио, бывшего председателя таврической губернской земской управы. Им установлены были определенные цены и условия покупки, по которым зерно приобреталось у населения. При совершении этих закупок 75 % уплачивалось деньгами, на 25 % продавец имел право получить из лавок управления торговли и промышленности мануфактуру, сельскохозяйственные изделия и т. п. Вместе с тем, к управлению торговли и промышленности был привлечен к хлебному делу и частный капитал.

Управлением выработан был нормальный договор, по которому всякий обязавшийся доставить в один из портов не менее 200 000 пудов зерновых продуктов, получал от правительства аванс соответственно стоимости 80 % зерна, обусловленного к поставке.

Контрагент обязан был доставить все зерно, которое вывозилось правительством за границу и продавалось там, причем 80 % из вырученной при реализации суммы в валюте поступали в казну, а 20 % в валюте же уплачивались контрагенту.

Торговый аппарат охотно откликнулся на предложение управления. Имелся уже ряд предложений, было подписано несколько договоров.

Приказом моим от 27 апреля управление юстиции, входившее в состав гражданского управления, выделено было в самостоятельное ведомство. Во главе управления юстиции поставлен был сенатор Н. Н. Таганцев, остававшийся на этом посту во все время нашей борьбы в Крыму. Разумный, тактичный человек, он оказался на высоте положения.

Постепенно лицо новой власти открывалось, и население убеждалось, что это лицо страшно лишь для преступников и изменников. Доверие к власти росло. Ярким показателем этого явилось значительное увеличение, несмотря на постоянное вздорожание жизни, притоков вкладов в ссудо-сберегательные кассы.

20-го мая опубликовано было воззвание к русским людям.

«ВОЗЗВАНИЕ.

Слушайте, русские люди, за что мы боремся:

За поруганную веру и оскорбленные ее святыни.

За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, в конец разоривших Святую Русь.

За прекращение междоусобной брани.

За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.

За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.

За то, чтобы русский народ сам выбрал бы себе Хозяина.

Помогите мне, русские люди спасти Родину.

Генерал Врангель».

15-го июля одновременно с приказом о волостном земстве был объявлен приказ о комитете государственного призрения (15(28) июля, 95). Положением о комитете на последний возлагалось:

1. Разработка и проведение в жизнь мероприятий, преследующих общие цели призрения и, в частности, оказание помощи пострадавшим на войне воинам и их семьям;

2. Объединение деятельности всех существующих на территории, состоящей под управлением Главнокомандующего Вооруженными Силами на Юге России, благотворительных обществ, союзов, учреждений и заведений, как правительственных, так и частных, а также наблюдение и контроль над их деятельностью.

Председателем комитета был назначен бывший могилевский губернатор и иркутский генерал-губернатор А. И. Пильц.

Глава IV

Перед наступлением

С самых первых дней приезда в Крым я работал ежедневно 10–12 часов, требуя такой же работы и от своих сотрудников.

Мой день начинался с семи часов утра; с восьми открывался прием начальника штаба, командующего флотом, начальника военного управления, представлявшихся лиц и просителей. Прием продолжался до часу дня, когда я обедал. С двух до пяти принимал доклады прочих начальников управлений, а с шести до восьми, до ужина, почти ежедневно назначал прием тем или другим прибывающим в Севастополь лицам, с которыми хотел побеседовать более подробно, начальникам союзнических миссий и т. д. В редкие дни, когда перед ужином находился свободный час, я с адъютантом делал прогулку по городу осматривая лазареты, общежития. Вечером я или присутствовал на заседании совета начальников управлений, или прочитывал доклады, или отвечал на многочисленные письма. Ложился не ранее одиннадцати – двенадцати часов.

Первые несколько недель было особенно много посетителей. Многие обращались по самым незначительным вопросам, подчас с самыми вздорными просьбами. Дважды пришлось иметь беседу с психическими больными.

Однажды мне доложили, что в числе записавшихся на прием имеется инженер механик флота, желающий доложить мне о сделанном им изобретении, могущем иметь большое значение в настоящих условиях войны. Изобретатель не считал возможным ознакомить со своим секретом кого-либо другого, кроме Главнокомандующего. Я принял его. Это был молодой еще человек, симпатичный с болезненным лицом. Он видимо, несколько волновался. Я предложил ему сесть, сказал, что слышал о его изобретении и желал бы знать, в чем оно заключается.

– «Ваше превосходительство, я не позволил бы себе беспокоить Вас, ежели бы не думал, что мое изобретение может быть Вам полезно, особенно теперь, когда Вам должно быть так трудно, кругом предательство и измена, ни на кого положиться нельзя. И вот тот простой прибор, который я изобрел, может оказать Вам огромную услугу. Прибор этот нечто вроде компаса. Вы можете незаметно закрепить его в Вашем письменном столе. Вы ведете беседу с каким-либо лицом и это лицо Вам мало известно. Вы незаметно нажимаете кнопку прибора и стрелка автоматически укажет Вам на циферблат, кто именно перед Вами германофил или приверженец антанты, большевик, кадет или монархист. У меня тут и чертежи прибора…» Он стал раскладывать свою папку…

Другой раз в числе представлявшихся принимал я заведующего одним из офицерских кооперативов, старичка, отставного полковника. Он весьма дельно и подробно доложил мне о своем деле. Я обещал помочь и, отпуская его спросил, где раньше он служил.

– «Последнее время в Петрограде я состоял воспитателем корпуса», он назвал один из корпусов, «имел счастье лично показывать Наследнику Цесаревичу наш музей», он помолчал, затем, наклонившись к моему уху, таинственно прошептал, «а как Он вырос теперь, Ваше Превосходительство, я его последний раз и не узнал совсем, выше меня ростом стал. Здоровый, веселый, да и Государь Император и Великие Княжны, слава богу, выглядели хорошо».

– «Где и когда видели вы в последний раз Царскую Семью?»

– «Да как же, в прошлом году в Ростове. Иду по Садовой, смотрю Государь в штатском, я его едва узнал, поздоровался со мной, потом я у Них несколько раз бывал – видел и Государя, и Императрицу, и Царских Детей».

С трудом удалось перевести беседу на другой вопрос. Как только разговор коснулся другой темы, полковник вновь стал рассуждать вполне разумно.

Разбитые поляками XII, XV и XVI советские армии продолжали отходить по всему фронту, почти не оказывая сопротивления. В течение нескольких недель поляки, при содействии украинских петлюровских формирований, очистили огромную территорию вплоть до Полоцка на Западной Двине, до верхнего течения Днепра, Киевский район и значительную часть правобережной Украины. Все резервы красного командования бросались на Западный фронт для спасения катастрофического положения. Туда главным образом направлялась конница. С Кавказа переброшена была 1-ая конная армия товарища Буденного, наиболее сильная конная часть красных армий. Даже с Крымского фронта была снята единственная кавалерийская дивизия, 8-ая червонного казачества, брошенная на Юго-Западный участок Польского фронта. Железнодорожные пути на Юге России после отхода наших армий, еще не были восстановлены и переброска красных частей производилась медленно, походным порядком. Вместе с тем овладение нами выходами из Крыма показало, что остатки Русской армии не потеряли свою боеспособность. Напряженная работа по возрождению армии и восстановлению порядка в Крыму не могла ускользнуть от внимания красного командования и несмотря на то, что все усилия свои оно вынуждено было направлять на борьбу с поляками, оно не могло оставить без внимания и угрозу со стороны Крыма. Еще в апреле в резерв XIII-ой армии прибыла из екатеринославского района 52-ая стрелковая дивизия, занявшая в конце апреля боевой участок к западу от Перекопа. На участок севернее Сиваша прибыла 124-я бригада 42-ой стрелковой дивизии. Две другие бригады этой дивизии были временно задержаны для подавления движения повстанцев под начальством батьки Махно, еще недавно сражавшегося против наших войск, теперь ведшего беспощадную борьбу с большевиками.