Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

Настоящий, азиатский голод, грозивший унести миллионы человеческих жизней, голод, которого ни Россия, ни остальная Европа до сих пор просто не знали, был еще впереди. А пока страна находилась в состоянии перманентной нехватки продовольствия, постоянного изнурительного недоедания, лишавшего сил, возможности работать, желания жить. Один из ведущих большевистских экономистов, анализируя в 1920 году спад производства в промышленности, усматривал его главную причину в нехватке продовольствия. По его расчетам в период с 1908 по 1916 год русский рабочий потреблял ежедневно в среднем 3820 калорий, а в 1919 году эта цифра снизилась до 2680. Для выполнения тяжелого ручного труда этого было явно недостаточно. 30-процентное снижение калорийности питания стало, по его мнению, основной причиной уменьшения производительности труда рабочих в больших городах¹⁰¹. Конечно, это был упрощенный подход, но он указывал на вполне реальную проблему. Как писал другой советский специалист, по дореволюционным критериям потребление 180—200 кг хлеба в год означало недоедание, следовательно, в 1919-1920 годах советские рабочие в северных регионах, потреблявшие 134 кг хлеба, просто голодали¹⁰². То, что в этот период в больших городах России не разразился настоящий голод, было чистой случайностью, ибо, когда это уже почти произошло, большевики выиграли гражданскую войну и овладели Сибирью, Северным Кавказом и Украиной, где в условиях, свободных от коммунистической диктатуры, скопились богатые запасы зерна.

Как говорил Троцкий, «социалистическая организация экономики начинается с ликвидации рынка». В самом деле, для последовательного марксиста рынок, — эта арена обмена товарами, — является сердцем капитализма, так же как деньги являются его кровью. Капиталистическая экономика не может функционировать без рынка. Поэтому удушение свободного обмена продуктами и услугами стало стержнем экономической политики большевиков. Национализация рынка и централизация распределения вовсе не были, как это нередко ошибочно утверждают, реакцией на нехватку товаров, возникшую в результате революции и гражданской войны. Дефицит был создан системой сознательных действий, направленных против врага-капиталиста.

Чтобы уничтожить свободный обмен товарами, большевики пошли на чрезвычайные меры. Их намерения изложены в партийной программе, принятой в 1919 году. «В области распределения, — говорилось там, — задача Советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов. Целью является организация всего населения в единую сеть потребительских коммун, способных с наибольшей быстротой, планомерностью, экономией и с наименьшей затратой труда распределять все необходимые продукты, строго централизуя весь распределительный аппарат» .

Преследуя эту цель, большевики прибегали к различным средствам, включая конфискацию средств производства любых продуктов, кроме продовольственных, принудительные реквизиции продовольствия и других товаров, введение государственной монополии в торговле и, наконец, ликвидацию денег как менового эквивалента. Товары среди населения распределялись по карточкам вначале (в 1918-1919 годы) по номинальным ценам, а затем (в 1920-м) — бесплатно. Жилье, коммунальные услуги, транспорт, образование и увеселения были также изъяты из сферы рыночных отношений и в конце концов стали бесплатными.

В то время как производство промышленных товаров находилось в ведении ВСНХ, ответственность за распределение была возложена на комиссариат по продовольствию — еще одну бюрократическую империю со множеством собственных главков и сетью органов распределения. Возглавлял это ведомство А.Д.Цюрупа. (Его опыт организационной деятельности был невелик: до революции он служил управляющим в частном имении.) Наркомат по продовольствию был весьма дорогостоящим учреждением. Его первой и важнейшей задачей было получение и распределение продовольствия, добытого государством путем закупок, обменных операций или насильственных реквизиций. Предполагалось также, что этот наркомат станет получать для заключения бартерных сделок потребительские товары, изготовленные на национализированных предприятиях или рабочими-надомниками. Решая задачи распределения, наркомпрод опирался отчасти на свою собственную сеть государственных магазинов, но главным образом на потребительские кооперативы, возникшие еще до революции и с некоторой неохотой сохраненные затем большевиками, прогнавшими из их руководства меньшевиков и эсеров¹⁰⁴. Весной 1919 года эти кооперативы были национализированы. Декретом от 16 марта 1919 года¹⁰⁵ предписывалось создание в городах и сельских центрах потребительских коммун, в которые должны были вступить все без исключения жители данной местности. Предполагалось, что в коммунах они станут получать, предъявляя карточки, продукты и предметы первой необходимости. Карточки эти подразделялись на несколько категорий. Самые щедрые выдавались рабочим, занятым в тяжелой промышленности. Представители «буржуазии» получали примерно одну четвертую часть рациона рабочего, а нередко и вообще ничего¹⁰⁶. [Обладание карточкой, дававшей минимальный паек, служило для ЧК признаком, указывавшим на принадлежность к «буржуазии». Владельцы таких карточек становились в первую очередь жертвами грабежа и террора.]. Эта система давала простор для чудовищных злоупотреблений: например, в Петрограде в 1918 году карточек было напечатано на треть больше, чем было в городе жителей, а в 1920-м наркомпрод распределил 21,9 млн.карточек для горожан, в то время как в действительности их насчитывалось всего 12,3 млн.¹⁰⁷.

Как сказал Мильтон Фридман, чем более значительной является экономическая теория, тем менее реалистичными допущениями она оперирует. Советский эксперимент с национализацией торговли может служить ярким подтверждением этого правила. Вместо того чтобы ликвидировать рынок, меры, предпринятые в период военного коммунизма, раскололи его надвое: в 1918-1920 годах в советской России существовал государственный сектор, распределявший товары по карточкам — по фиксированным ценам или бесплатно, а параллельно действовал нелегальный частный сектор, где распределение осуществлялось по законам спроса и предложения. И чем шире становился государственный сектор, тем более угрожающие размеры, к удивлению большевистских теоретиков, принимал свободный сектор, названный одним из них «неустранимой тенью». Действительно, частный сектор наживался на государственном, ибо значительная часть потребительских товаров, которые рабочий покупал по номинальной цене или получал бесплатно в государственном магазине или в «потребительской коммуне», продавались затем на черном рынке¹⁰⁸. Правительство положило начало бесплатному обслуживанию. Изданный в октябре 1920 года закон освобождал от платы за пользование телеграфом, телефоном и почтой советские учреждения, а в следующем году эти услуги стали бесплатными для всех граждан. Одновременно все государственные служащие были освобождены от платы за коммунальные услуги. В январе 1921 года для жильцов государственных и муниципальных домов была упразднена квартирная плата¹⁰⁹. Считалось, что зимой 1920/1921 годов наркомпрод удовлетворял по существу бесплатно основные потребности 38 млн. человек¹¹⁰.

Конечно, такая щедрость режима могла быть только временной. Большевики могли проявлять ее лишь до тех пор, пока они не израсходовали капитал, унаследованный от царизма. Так, новым властям легко было отказаться от взимания квартирной платы, поскольку они не строили жилья и не несли расходов по его содержанию: практически весь городской жилой фонд России, включавший в то время около полумиллиона зданий, был построен до 1917 года. Когда военный коммунизм был уже в самом разгаре, правительство построило и отремонтировало всего 2601 постройку¹¹¹. Еще одним фактором, открывшим возможность бесплатного распределения благ, было то, что правительство изымало хлеб у крестьян без всякой компенсации или с чисто символической компенсацией в виде потерявших всякую цену денег. Ясно поэтому, что такое положение не могло длиться вечно, ибо здания ветшали, а крестьяне отказывались выращивать лишний хлеб.