Заговор генералов

У Антона едва хватило времени дочитать, как немцы снова пошли в наступление. Удалось, уже из последних сил, сбросить их в Двину и на этот раз. Чутьем фронтовика уловил: противник выдыхается.

А ночью, как обухом по голове, - приказ. И батарее, и всему дивизиону, пехотным и кавалерийским полкам: прекратить сопротивление, поспешно отойти на восток, к Вен-дену. "Ввиду создавшегося угрожающего положения оставить Рижский район и сам город Ригу. Крепость Усть-Двинск взорвать и также очистить от наших войск..."

На следующее утро, не встретив сопротивления, германские дивизии на широком фронте форсировали Двину и начали преследование отступающих русских частей. В арьергарде путь им преграждали латышские полки. Батарея Антона действовала в их порядках, и Путко видел, как самоотверженно, до последнего патрона, дрались латыши: это были самые революционные, большевистски настроенные части.

За четверо последующих суток прорыв расширился до шестидесяти верст по фронту и на столько же в глубину. Русские войска отошли к Вендену. Они бы отступили и дальше, но немцы сами прекратили активные действия, довольствуясь, наверное, и этим нежданным успехом.

- Ничего не могу понять, - признался поручику в штабе дивизиона капитан Воронов. - Давно знали, что немцы готовят в этом районе наступление, а пальцем о палец не ударили... Но даже и так могли не отдать Ригу, выстояли бы!

Когда прощались, вспомнил:

- Да, из Главкомитета "Союза офицеров" поступила

еще одна бумага: предлагают сообщить в Ставку фамилии офицеров-большевиков. Вас это не касается? - он внимательно, с затаенной усмешкой, посмотрел на своего подчиненного.

- Приму к сведению, - ответил Путко.

И вот теперь поезд уже замедлял ход у перрона станции Могилев.

На платформах, в здании вокзала, на площади - шинели, френчи, гимнастерки. Многие с нашивками все тех же "ударных" и "штурмовых батальонов", с черепами и скрещенными костями. "Ударники" - мордастые, в новеньком обмундировании. Что-то на передовой этих "смертников" не довелось видеть... А здесь козыряют с шиком, грудь колесом.

К вокзалу подъезжают автомобили. Столько генералов разом Антону тоже видеть не привелось. Даже на Московском совещании их было меньше. Куда сунуться со своими предписаниями?.. Путко и Кастрюлин разыскали военного коменданта станции.

- Вам - в управление дежурного генерала, штабной автомобиль курсирует между вокзалом и Ставкой с интервалом в десять минут, - вернул поручику предписание полковник со значком генерального штаба.

- Тебе, - повернулся он к Кастрюлину, - в казарму георгиевцев, вторая улица налево, до конца.

Антон и Петр переглянулись.

- Не будем прощаться, - сказал Путко, когда они отошли от коменданта. - Я тебя разыщу.

В штабной автомобиль набились офицеры с поезда. Из оброненных ими фраз Антон уловил, что они тоже вызваны на испытания английского оружия. Однако в управлении дежурного генерала никто ничего не знал. Направили в главное полевое артиллерийское управление. Но и там лишь недоуменно пожали плечами: ни об испытаниях, ни о самих минометах и бомбометах ничего неизвестно. Посоветовали наведаться в генерал-квартирмей-стсрскую часть... Весьма странно...

- Эти командировки организованы Главкомитетом "Союза офицеров", туманно объяснили у дежурного генерал-квартирмейстера. - Комитет и займется вами, господа.

Выписали направления "на постой". Не в гостиницы города, а в спальные вагоны на той же станции. Офицеры вернулись на вокзал. Нашли на дальних путях вагоны. Разместились. Днем из поездов, прибывавших с фронтов и из тыла, выплескивались новые команды "испытателей", и к вечеру спальные вагоны уже были заполнены.

- Никому никуда не отлучаться! - прошел по вагонам ротмистр, представитель Главкомитета. - С часу на час прибудет председатель. Он задерживается в Ставке, где идет важное совещание.

О чем говорят офицеры, предоставленные безделью?..

- У меня два года и один месяц старшинства в чине, да год старшинства за ранение, да одиннадцать месяцев старшинства за службу в штабе дивизии получается четыре полных, ценз производства давно вышел, а они зажуливают капитанские погоны!..

- Вы, прапорщик, с Северного? Германец только сунулся - вы и в штаны! Ригу немцам отдали!

- Попрошу вас!.. Мы защищались до последней возможности!

- Знаем-знаем! Вот в газетах пишут: "Паническое бегство, войска отходят без приказа, солдаты бросают винтовки".

- Гнусное вранье! Я требую!..

- Зачем горячиться, господа? Объясните лучше, какая разница между бомбометами и минометами?

Вот это да: среди командированных на испытания есть даже и не артиллеристы... Антон как бы между прочим обратился к спрашивающему:

- А вы в каком роде войск служите?

- Казак! - с гордостью хлопнул себя пятерней по груди тот. - Да приказано сменить лампасы и околыши на ваше обмундирование.

О чем еще говорят мужчины в компании?

- Всему виной - женщины! Кто совратил военного министра Сухомлинова? Катька! Ему за шестьдесят, а ей двадцать пять! Будешь пыжиться!..

- После Евы так и идет: Далила погубила Самсона, Елена - Париса, Клеопатра - Цезаря... Красивая женщина - это рай для глаз, ад для души, чистилище для кармана.

- А вот когда мы стояли в Фокшанах, так там, я вам скажу!..

- Фи, подпоручик! Вы опускаетесь до армейского прапора!..

Председатель Главкомитета задерживался. По купе начался вист. Откупоривались штофы.

Антон выглянул в окно. Была полная луна. Серебрились рельсы. Вдоль спальных вагонов выстроились солдаты с винтовками в руках. Усиленная охрана?.. Он вспомнил свой зарешеченный арестантский вагон, который вот так же стоял когда-то на дальних путях. Его везли тогда на каторгу. И так же охраняли солдаты. Но сейчас... Это становится "оч-чень", как говорит Василий, любопытным...

2

В полдень Корнилов проводил на вокзал Савипкова. Вернувшись в губернаторский дворец, приказал адъютанту немедленно созвать на совещание всех лиц, перечисленных в списке, составленном ординарцем Завойко.

Управляющий военмина приехал накануне. Привез из Питера именно то, чего ждал главковерх: отшлифованный казуистами проект закона о введении смертной казни по всей России. На листе оставалось лишь поставить подписи. Привез согласие Керенского на подчинение Петроградского военного округа главковерху и объявление столицы на военном положении; просьбу министра-председателя направить к Петрограду конный корпус "для реального осуществления военного положения и защиты Временного правительства от возможных посягательств большевиков". Последний пункт был самым главным. Он развязывал Корнилову руки.