Всемирная история. Том 3. Новая история

Фридрих Август Саксонский, по прозвищу «Сильный» Портрет на эмали

Таковы были важнейшие события в Германской империи во второй половине XVII века, остальные же не имели исторического значения, как например: 1) образование девятого курфюршества – Ганноверского (Эрнст-Август Ганноверский, 1692 г.); 2) постоянный сейм в Регенсбурге (1663 г.); 3) перенесение судилища «Рейскамеры» (Reichskammergericht) из Шпейера в Вецлар (1689 г.) и т. п. Германская империя уже не имела больше значения как одно целое: вся сила ее раздробилась и заключилась теперь в отдельных, мелких государствах, которые, как мы уже видели, умели сплотиться и дружно дать отпор общему врагу, без различия исповеданий: рядом бились католики и протестанты на защиту от их общего врага.

К чести XVIII века следует отнести то благотворное влияние, которое он имел на религиозные распри: веротерпимость постепенно распространялась повсеместно. В Англии большой шаг сделал в этом отношении Оливер Кромвель – глава и вождь «Независимых» (Independants). Когда там же образовалось «общество друзей», или «квакеров», как их называли в народе, их глава и представитель Уильям Пенн имел свободный доступ во дворец Уайтхолла и в беседе с королем Иаковом II, не стесняясь, высказывал свои независимые убеждения. Король выслушивал его и не препятствовал ему распространять свои воззрения. Его пассивную веротерпимость, пожалуй, можно отчасти отнести к его природной слабохарактерности, но его преемник, Вильгельм III, действовал в этом отношении вполне сознательно и в силу личных своих убеждений. Он сам был кальвинистом и вернейшим столпом англиканской Церкви. В то время, как в Англии господствующим исповеданием было епископальное, в Шотландии преобладало пресвитерианское. Преследование католиков утратило при Вильгельме III свою жестокость: даже ирландцы-католики пользовались с его стороны значительной снисходительностью. Однако, эта снисходительность не мешала ему занимать первенствующее место среди европейских монархов: его мнению придавалось значение не только при Венском, но и при Римском дворе, когда же Вильгельм блистательно изобличил еретиков, самый преданный католицизму из всех послов, а именно – испанский, первый завел речь о том, чтобы принять меры к ограничению возрастающего могущества короля-католика Людовика XIV. Все государи, как протестанты, так и католики, сошлись в единодушном стремлении оградить от него друг друга, как некогда ограждали Австрию от турок. Конечно, еще далеко было всем католическим государствам до настоящей веротерпимости: в габсбургских владениях, в Испании, в Италии, во Франции и в Польше еще не заметно было в этом отношении разительной перемены к лучшему. Но в протестантских землях влияние евангелических воззрений уже благотворно проявлялось как в их государственном строе, так и в политике, и в литературе.

За те полтораста лет, которые миновали с момента наступления реформации, главный интерес был сосредоточен на церковно-религиозном движении, на богословских распрях между представителями различных вероисповеданий, отступления от которых давали повод к появлению разнообразных сект. Особенным рвением и ясностью своего тонкого понимания евангелического учения отличался в первой половине XVII столетия некто Георг Каликст, стремившийся к объединению протестантской и евангелической партии. То же стремление господствовало и во второй половине XVII столетия на почве Франции и католицизма вообще, под названием «Янсенизма», а на немецкой, или протестантской под названием «Пиэтизма», которое произошло от «Collegia pietatis», или «Собраний» для взаимного образования, которые учредил старший из евангелических проповедников, эльзасец Филипп Яков Шпенер в 1670 году во Франкфурте-на-Майне. Эти сборища происходили у него на дому (а также, впоследствии, в Берлине и Дрездене) и имели целью убедить людей, что религиозность заключается в богобоязненной жизни, а не в твердом знании догматов и не в догматической полемике. Учение Каликста встретило сильное противодействие, но нашло себе и сильную поддержку. Таким образом, богословское, или, вернее, духовное движение получило как бы два противоположных направления: одно – чисто мистическое, а другое – рационалистическое, причем цель их была одна и та же – избавиться от церковной формалистики. Весьма характерна книга Арнольда (изд. 1699 г.) как образец того, насколько еще далеко было в то время торжество свободного духа, который уже рвался на волю. В этой книге за еретиками признается право считаться такими же христианами, как и нееретики, поэтому-то она и представляет собою как бы первый шаг к освобождению от ужаснейшего из зол того времени – еретичества.

Впрочем, богословие только в этом отношении еще привлекало к себе внимание, вообще же говоря, выдвинулись на первый план государственные и естественные науки. Так, например, в 1543 году папа Павел III утвердил орден иезуитов, и в том же году, ему же Николай Коперник посвятил свой знаменитый труд «De orbium coelestium revolutionibus», который тогда был издан впервые. Другой ученый – немец Иоган Кеплер (1630 г.) подтвердил и дополнил его учение, а в 1633 году в Риме Галилея пытками принудили отречься от их убеждений, которые он сам и проповедовал. Он скончался в 1642 году, но за ним следовал целый ряд знаменитых физиков и ученых. Таковы, например, итальянец Торричелли, изобретатель барометра (1647 г.), Отто фон Герике (1685 г.), изобретатель воздушного насоса, англичане Роберт Бойль (1691 г.) и Иссак Ньютон (1727 г.), нидерландец Христиан Гюйгенс (1695 г.), французы Рене Декарт (1650 г. в Стокгольме) и Гассенди (1655 г.). Этот последний настаивал на том, что система мироздания, как понимал его Коперник, самая простая и самая вероятная, но в то же время он считал необходимым предположить, что и солнце также находится в движении, так на это имеются прямые указания в Библии, которых придерживается и Тихо де Браге.

Все эти исследования еще более усилили рвение отдельных ученых личностей и целых ученых, вновь основанных учреждений, например: «Опытной академии» великого герцога Фердинанда II Тoсканского (1657 г.), парижской «Academic des Sciences» (1660 г.) и лондонского «Royal Society» (1660 г.), которому покровительствовал Карл II и девизом которого, как и научного развития вообще, стало изречение: «Nullius in verba».

Всеобщий интерес возбудили также и вопросы государственного права: основы и жизнь государства, права и обязанности, словом, вообще отношение государя к подданным и к другим государям и народам. И на этом поприще явилось немало замечательных ученых, как например: Гуго Гроций: «De jure belli et pace» (изд. 1625 г.), Ипполит а'Лапида, Филипп фон Хемниц – влиятельный литературный противник (в литературе) Габсбургского дома, англичанин Джон Мильтон – горячий заступник свободы печати («Areopagitica», 1644 г.) и закона, на основании которого был казнен Карл I, еврей – философ Варух Спиноза, один из великих учителей человечества (1677 г.), Самуил Пуфендорф «De statu imperil Germanici», изд. 1667 г., (1684 г. в Берлине), англичане: Томас Хоббс (1676 г.) и Джон Локк (1632-1704 гг.). Двое последних замечательны, как полнейшие противоположности по своим воззрениям. Первый из них – Томас Хоббс родился в 1588 году, когда явилась в Англию «Великая Армада», и в качестве дворецкого в одном богатом и знатном семействе объехал чуть не весь свет, много видел, много размышлял и, наконец, в своем объемистом труде под заглавием «Левиавань» излагает плоды своих наблюдений. Он рисует себе идеал государственного управления не иначе как с монархической властью во главе. По его мнению надо, чтобы массы боялись одного единодержавного властелина, иначе в государстве непременно явится рознь, неповиновение и смуты. Большим подспорьем царственной власти является власть духовная, иначе говоря, религия, которая способствует сохранению внутреннего мира и тишины в государстве, она также держит в страхе и повиновении суеверных и верующих вообще. Это учение особенно пришлось по душе Карлу II, и потому он явился весьма усердным его последователем. Джон Локк, напротив того, всю силу идеального государства полагает в народном самоуправлении, в совокупности народных интересов, о которых заботится сам же народ. Религия для того и существует (по мнению Локка), чтобы исповедывать ее и подчиняться ее требованиям добровольно, соединение же таких добровольных последователей одной веры и образует то, что называется Церковью.