У Понта Эвксинского (Том 2)

- Тем хуже. Он опасен для нас. Быть ему рабом до смерти!

- Однако кое-кто им интересуется, его разыскивают.

- Слыхал я, что разбойный вожак крестьян Танай похвалялся, что разыщет Фарзоя. Но опоздал он. Рать его рваная наголову разбита, а сам он скрывается где-то в степях. Я велел разыскать его и казнить на площади Неаполя.

- Нет, не Танай. Теперь Танаю не до розысков Фарзоя.

- Кто же еще?

- Молодая вдова агарского князя Борака, убитого при осаде Херсонеса. Зовут ее Табана. Она здесь и просит допустить ее к тебе.

- Что ж, зови!

Табана предстала перед Диофантом под мрачными сводами неапольского дворца, где недавно раздавались пиршественные крики и похвальба скифских князей, а сейчас расположился с военачальниками удачливый полководец Митридата. Княгиня поразила понтийца своими темными, глубокими глазами, в которых он угадал внутреннюю силу и собранность. Ее женственность и внешняя привлекательность удивительно сочетались со скромной и вместе уверенной манерой держать себя.

Поклонившись стратегу, Табана присела на складной стул и устремила спокойный и внимательный взгляд в его лицо. Она заметила белые нити в его вьющейся блестяще-черной бороде, следы усталости в выпуклых глазах с набухлыми, покрасневшими от бессонных ночей веками. И хотя привычные складки его лба и изгиб мясистых губ отражали властность и неукротимую волю, заметила про себя, что победы над скифами достались прославленному полководцу далеко не даром.

Он приподнял косматые брови и чуть опустил веки, отчего стал походить на старого священнослужителя.

- Боги сопутствуют твоим походам,- начала Табана,- ты великий полководец, быть побежденным тобою - не позор для воина. И я пришла к тебе без неприязни в душе, хотя мой муж Борак погиб от руки херсонесцев, которых ты защищаешь...

Диофант не удержался от жеста изумления после такого смелого и решительного приступа, могущего сделать честь сильному мужу и тем более удивительного в устах слабой женщины.

- Агары ушли в свои земли и больше не воюют с тобою. Я же, княгиня агарского племени, живу сейчас в Неаполе, дабы отдать должное могиле мужа моего. И хочу просить твоей защиты и покровительства.

- Да?.. - словно в раздумье протянул Диофант, кладя на стол волосатые руки.- Если ты вдова Борака, князя агаров, врагов моих, то я могу полонить тебя, как законную добычу, и продать в рабство. И ты сама пришла заявить об этом? Думала ли ты о законах войны?

- Я уже сказала, что агары не враги тебе, хотя и помогали Палаку в войне. Ты можешь сделать со мною все, что хочешь, ибо сила и власть в твоих руках... Но агары и роксоланы будут оскорблены тем, что ты полонил меня у могилы мужа, и станут твоими врагами навсегда! Да и дух Борака не успокоится будет мстить тебе!

- Чего ты хочешь от меня?

- Я хочу, чтобы ты позволил мне поехать на могилу мужа под Херсонес и принести жертву. Для этого мне нужна твоя охранная грамота.

- Хорошо, ты получишь ее. И это все?

- Нет, не все. Я ищу друга мужа моего, князя Фарзоя. Агары зовут его к себе княжить. И будут братьями твоими, если ты отпустишь плененного тобою князя.

- Не помню такого князя,- многозначительно произнес Диофант, прищуривая свои ассирийские глаза,- в числе пленников его не было?

- Это твое последнее слово?

- Да.

Женщина встала и, поклонившись, ушла. Вошел Бритагор.

Диофант смеялся. Заметил сквозь смех, что иметь такую рабыню, как Табана, не отказался бы никто из понтийских властителей.

- Ты поступил мудро, стратег, что не обидел эту женщину. Она пользуется уважением среди всех племен. Ее и скифы знают. Если ты обласкаешь ее, поможешь съездить на могилу мужа и оградишь ее от опасностей в пути, то найдешь доступ к сердцам варваров. А это важно, так как политика Митридата имеет два острия - поражающее строптивых и защищающее покорных!..

- Потому-то я и не повелел схватить ее, как пленницу.

- Хорошо сделал, эта женщина пригодится нам.

2

Ночью с херсонесских сторожевых башен дозорные увидели на берегу моря огонь, который быстро разгорался и превратился в столб пламени. Отблески его упали на ночные воды залива в на степь, недавно освободившуюся от зимнего покрова.

На башню взошли Орик в Никерат, два стратега херсонесские, и гиппарх Бабон с воинами.

- Это большой костер,- заметил Бабон,- а разведен он у могилы скифского князя Борака.

- Но там движутся какие-то тени,- робко вставил один из стражей,они скачут выше огня! Уж не проклятые ли души варваров вышли из-под земли ж устроили это игрище на горе живущим?

- Какие там души! - заметил Орик, стараясь не показать, что ему тоже стало не по себе.

- Разрешите, стратеги, я сейчас со своими эфебами на галопе слетаю туда! - решительно предложил Бабон, отворачиваясь от суеверного воина. - И будь это сами демоны - приволоку их к ворогам города на аркане.

- Зачем к воротам города! - быстро возразил не чуждый грубому суеверию Орик.- Не следует всякую нечисть тащить к стенам священного города! Если это духи - они сами исчезнут под землей или нырнут в волны моря. Если люди - тогда другое дело.

- Тогда, - лениво пробасил невыспавшийся Никерат прикрывая рот широкой ладонью, - гони их сюда! Тут разберемся.

Бабон знал, кого следует взять с собою в разведку. Он выехал из ворот города в сопровождении десяти всадников. Среди них были Гекатей - уже зрелый муж, испытанный в боях, Ираних - друг Гекатея и лучшие из молодых херсонесцев. Они выехали на каменную тропу и пустили лошадей в галоп, держа направление на костер, все ярче разгоравшийся на берегу моря.

Всадники спустились в низину, где еще лежал поздний снег, и через полчаса вынырнули словно из-под земли в непосредственной близости от странного ночного огня. Теперь они могли убедиться, что большой костер пылает на вершине кургана, именуемого "могилой скифа". Ряд меньших костров виднелся вокруг кургана. Люди в скифской одежде, схватившись руками, образовали несколько хороводов и в исступлении кружились вокруг костров. При неверном кровавом свете виднелись туши забитых жертвенных лошадей, бурлили объемистые котлы, испуская соблазнительный аромат мясного варева.