Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют
Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют читать книгу онлайн
Как и многие другие события Великой Отечественной войны, бои на Курской дуге были фактически засекречены советской стороной на десятилетия. Полвека доступ к документам войск, участвовавших в этом переломном сражении, имел лишь ограниченный круг военных специалистов. Только недавно эти фонды были наконец открыты. Валерий Замулин одним из первых приступил к их анализу и систематизации.
Рассекреченные документы Центрального архива Министерства обороны России и трофейного отдела Национального архива США позволяют автору детально описать кульминационный момент Курской битвы — тяжёлые бои на Обояньском направлении и знаменитый контрудар Воронежского фронта под Прохоровкой 12 июля 1943 года, — восстановив ход событий буквально по часам и минутам, проанализировав действия сторон и главные причины успехов и неудач.
Ожесточённые танковые бои на южном фасе Огненной дуги предстают перед читателем в новом свете — так, как видели их непосредственные участники событий: солдаты, офицеры и генералы Воронежского фронта и группы армий «Юг».
* * *Книга содержит много таблиц. Рекомендуется использовать cоответствующие читалки: CoolReader 2 и 3, AlReader.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
«В 11.00 перед наступающим 1-м стрелковым батальоном вышли 17 танков противника, которые прямой наводкой начали вести огонь по боевым порядкам.
1-й сб сошёл с южных скатов выс. 236.7 и повел наступление на выс. 226.6. В результате ожесточенного огня пехота залегла.
В 13.00 из района х. Веселого вышло 20 танков, которые курсировали по переднему краю, ведя непрерывно огонь по подразделениям и по восточным скатам выс. 226.6, затем вышло ещё до 20 танков, которые оказывали сильное огневое сопротивление продвигающимся подразделениям.
В 15.00 1-й сб достиг выс. 226.6, 2-й об — северо-восточных скатов выс. 226, 6. Противник отошел на обратные скаты выс. 226.6» [417].
К этому добавлю, что вскоре началась новая сильная атака эсэсовцев, в ходе которой все, что батальоны подполковника B. C. Накаидзе с таким трудом отвоевали, было оставлено врагу, а полк — рассечен на несколько частей. Какой смысл класть людей под танки без должной огневой поддержки, понять трудно. Но так было, и довольно часто. Наш противник знал эту особенность советского командования и пользовался ею, нанося советским войскам существенный урон. Начальник штаба 48-го тк генерал Ф. Меллентин писал:
«Что касается военачальников, то хорошо известно, что:
а) они почти в любой обстановке и в любом случае строго и неуклонно придерживаются приказов или ранее принятых решений, не считаются с изменениями в обстановке, ответными действиями противника и потерями своих собственных войск. Естественно, в этом много отрицательных моментов, но вместе с тем есть и известные положительные стороны;
б) они имели в своем распоряжении почти неисчерпаемые резервы живой силы для восполнения потерь. Русское командование может идти на большие жертвы, и поэтому не останавливаются перед ними» [418].
Дивизии 5-й гв. А (бывшая 66-я А) понесли под Сталинградом большие потери. Весной 1943 г. их пополнили до штата. Основная часть маршевых батальонов состояла из необстрелянных призывников восточных областей России и республик Средней Азии. Новобранцев в полках, конечно, обучали, но времени на основательную подготовку не было. Об этом не принято было говорить, но «привыкание к передовой» проходило не у всех гладко. Попав под первую бомбёжку, артобстрел или под массированную танковую атаку, люди не всегда могли действовать адекватно, их охватывал ужас, они цепенели, попадали в ступор, теряли рассудок. Известный белорусский писатель-фронтовик Василь Быков вспоминал:
«Первые дни в бою не многие способны были преодолеть в себе состояние шока. Командирам в стрелковой цепи стоило немалого труда поднять таких в атаку, и нередко на поле боя можно было наблюдать картину, как командир роты, бегая вдоль цепи, поднимает каждого ударом каблука в зад. Подняв одного, бежит к следующему, и пока поднимает того, предыдущий снова ложится — убитый или с испугу. Понятно, что долго бегать под огнем не мог и ротный, который так же скоро выбывал из строя. Когда до основания выбивали полки и батальоны, дивизию отводили в тыл на переформирование, а уцелевших командиров представляли к наградам — за непреклонность в выполнении приказа: была такая наградная формула. За тем, чтобы никто не возражал против явной фронтовой бессмыслицы, бдительно следили не только вышестоящие командиры, но также политорганы, уполномоченные особых отделов, военные трибуналы и прокуратура. Приказ командира — закон для подчиненных, а на строгость начальника в армии жаловаться запрещалось» [419].
Командование фронта знало о перечисленных выше ошибках и недочетах своих подчиненных. Нельзя сказать, что оно сидело, сложа руки. Н. Ф. Ватутин не раз лично указывал на недопустимость подобного и командармам, и комкорам. По итогам боев 12 июля в войска был направлен следующий его приказ:
«а) Силы артогня полностью не используются, артиллерия в динамике боя отстает от пехоты и танков. В дальнейшем не допускать отставания артиллерии. Всякое сопротивление подавлять массированным артминогнём и огнем во взаимодействии пехотного оружия.
б) Отмечается много лобовых атак и слишком мало применяется маневр на окружение противника.
в) Недостатки в тактике действия войск немедленно устранить, особенно тщательно предусмотреть закрепление на достигнутом рубеже круговой НП и системы противотанкового и противопехотного огня в сочетании с инженерными заграждениями.
г) Обратить внимание на лучшую организацию взаимодействия огня.
д) О принятых мерах донести» [420].
В ночь на 15 июля Военный совет фронта принимает директиву № 13223, в которой указывается:
«Принять все необходимые меры для своевременной и тщательной организации взаимодействия не только между пехотой, приданными и поддерживающими средствами усиления, но и между каждым подразделением своих частей и соседей.
Обратить серьёзное внимание на обеспечение непрерывности в управлении своими и приданными подразделениями и своевременную информацию вышестоящих штабов и соседей о всех изменениях в расположении противника или же при отставании соседей» [421].
Такие приказы и распоряжения под роспись доводились всем командирам, обсуждались при разборе проведенных операций. Тем не менее, как только дело касалось конкретных боевых действий, все уходило в песок. Сложившуюся систему переломить было невероятно трудно, особенно если те, кто пытался ее исправить, сами этим грешили, не раз отдавали приказы о лобовых ударах по подготовленной ПТО противника.
Но вернёмся к боевым действиям в излучине Псёла. Командование корпуса СС без труда определило цели советской стороны. Поэтому поддержало решение командира дивизии «Мертвая голова»: остановить наступление русских огнём с места. И как только пехота гвардейских дивизий залегла, бригаденфюрер Прис, пытаясь удержать инициативу в своих руках, в 9.30 отдал приказ перейти в контратаку. Из журнала боевых действий 2-го тк СС:
«Ранним утром противник пытается посредством контратак упредить намерение корпуса силами дивизии „Мёртвая голова“ продвинуться на северо-западном берегу Псёла в направлении на северо-восток. Контратаки противника ведутся сначала на левом фланге дивизии из района населенных пунктов Веселый — Ильинский силами батальона — полка, затем и на правом фланге дивизии, с северо-восточного направления в долине р. Псёл, близ Васильевки, силами двух полков при постоянной поддержке 40–50 танков. Намерение противника, разгромив оставшиеся на южном берегу части дивизии, ослабить и окружить уже переправившиеся силы, было расстроено в успешных оборонительных боях» [422].
Около 10.00 все боевые подразделения 5-го грп «Туле» и 3-го тп СС переправились на плацдарм. В том числе и их передовые командные пункты. Управления обоих полков разместились рядом — в небольшом лесу юго-восточнее х. Ключи. Сколько из 101 танка, находившегося в строю в дивизии утром 12 июля, смог переправить на плацдарм бригаденфюрер Прис, установить не удалось. Согласно донесениям советских соединений, противник одновременно бросал в атаку от 64 до 100 бронеединиц. Не исключено, что командир дивизии в качестве собственного подвижного резерва вместе с дивизионом штурмовых орудий оставил на левом берегу и танки. По моему предположению, их могло быть не более 15–20 машин. Следовательно, в излучине против частей двух гвардейских дивизий и одной мотострелковой бригады могло действовать 80–85 танков.
Огневой бой у выс. 226.6 не затихал, а в 10.00 на участке 155-го гв. сп полковника П. Г. Московского перешла в наступление боевая группа дивизии «Мёртвая голова» при поддержке 42 боевых машин. Одновременно был нанесен удар из районах. Ключи, Яр Моложавый по позициям 153-го гв. сп подполковника И. А. Чистякова в направлении выс. 226.6. Противник явно стремился выйти кх. Полежаеву, выс. 235.3 (у дороги Береговое — Карташевка). Кроме того, для прикрытия флангов и расширения прорыва эсэсовцы систематически переходили в атаку танками: слева — в направлении х. Весёлый и выс. 236.7, справа — на х. Полежаев.
