Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918

Поэтому ни в заключительный год первой мировой войны, ни по окончании перемирия не было предпринято никаких попыток освободить Россию от большевиков. До ноября 1918 года великие державы были слишком поглощены борьбой друг с другом, чтобы беспокоиться о событиях, происходивших в далекой России. Время от времени раздавались отдельные голоса, утверждавшие, что большевизм представляет смертельную угрозу для западной цивилизации. Особенно сильны они были в немецкой армии, которая на собственном опыте знала, что такое большевистская агитация и пропаганда. Но даже немцы в конце концов пренебрегли своими далеко идущими опасениями во имя сиюминутных выгод. Ленин был абсолютно убежден, что после заключения мира все воевавшие страны объединят усилия и организуют против его режима международный крестовый поход. Но его опасения оказались беспочвенны. Активно вмешались только англичане, выступив на стороне антибольшевистских сил, однако действовали они без особого энтузиазма, в основном по инициативе одного человека — Уинстона Черчилля. Усилия их не были, впрочем, ни последовательными, ни упорными, так как сторонники примирения были на Западе сильнее, чем сторонники военного вмешательства, и к началу 1920-х годов европейские державы заключили с коммунистической Россией мир.

Но если Запад не очень интересовался большевизмом, то сами большевики были чрезвычайно заинтересованы в Западе. Российская революция не могла развиваться в пределах одной страны: с того момента, когда большевики захватили власть, она вышла в плоскость международных отношений. Уже в силу своего геополитического положения Россия не имела возможности отгородиться от событий мировой войны. Значительная часть ее территории была оккупирована немцами. Кроме того, англичане, французы, японцы и американцы, тщетно пытаясь возродить Восточный фронт, посылали на русскую землю ограниченные контингента своих войск. Но пожалуй, самым существенным фактором было убеждение большевиков, что революция может и должна выйти за границы России, что, если она не пойдет вширь и не охватит промышленные страны Запада, она будет обречена. Захватив власть в Петрограде, большевики в первый же день издали декрет о мире, содержавший призыв к рабочим всего мира выступить на помощь советскому правительству, чтобы «успешно довести до конца... дело трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации»² .

Хотя в этом призыве не говорилось будто бы ни о чем, кроме классовых конфликтов, по сути он был объявлением войны всем существующим правительствам, вмешательством во внутренние дела независимых государств. Такого рода акции большевики будут затем повторять вновь и вновь. Ленин и не отрицал своих намерений: «Мы бросили вызов империалистским хищникам всех стран»³ . Все попытки большевиков спровоцировать гражданскую войну в других странах, — будь то с помощью воззваний, субсидий, подрывной деятельности или открытого военного содействия, — придавали Российской революции международный характер.

Подстрекательство народов к мятежу и восстанию, исходящее от зарубежного правительства, несомненно давало «империалистским хищникам» право отвечать тем же. Насаждая, вразрез с международным правом, революцию за пределами своей страны, большевистское правительство не могло бы уже апеллировать к международному праву, чтобы удержать иностранные державы от вмешательства в свои внутренние дела. Однако в действительности великие державы не воспользовались этим правом: ни одно из западных правительств — ни в ходе первой мировой войны, ни по ее окончании — не обращалось к народу России с призывом свергнуть коммунистический режим. Целью ограниченной интервенции, имевшей место в первый год правления большевиков, было заставить Россию служить узко понимаемым интересам западных стран.

* * *

23 марта 1918 года немцы начали давно ожидавшееся наступление на Западном фронте. Заключив перемирие с Россией, Людендорф перебросил с востока на запад полмиллиона человек: ради победы он готов был принести жертв и в два раза больше. Немцы использовали ряд тактических нововведений, например, шли в атаку без артподготовки и в критические моменты бросали в бой специально обученные «штурмовые» части. Направление главного удара пришлось на британский участок фронта, который подвергся невероятному натиску. Пессимисты в стане союзников, в частности генерал Джон Дж. Першинг, опасались, что их войска не устоят перед этой атакой.

Большевиков тоже беспокоило немецкое наступление. Хотя в официальных заявлениях они проклинали оба «империалистических блока» и требовали немедленного прекращения военных действий, в действительности война была им на руку и они желали ее продолжения. Пока великие державы воевали друг с другом, большевики имели возможность упрочить свои завоевания и создать вооруженные силы, способные противостоять будущему крестовому походу империалистов, а также и внутренней оппозиции.

Даже после подписания мирного договора с Четверным союзом большевики старались поддерживать хорошие отношения со странами Четверного согласия, поскольку у них не было уверенности, что в Берлине в конце концов не победит «военная партия», которая заставит немцев вторгнуться в Россию и отстранить их от власти. Оккупация немцами в марте Украины и Крыма усилила эти опасения.

Мы уже говорили о том, что Троцкий требовал от стран, входивших в Четверное согласие, экономической помощи. В середине марта 1918 года большевики попросили у них содействия в создании Красной Армии, а также, если это потребуется, посылки в Россию войск с целью предотвратить возможное вторжение Германии. Переговоры с этими странами Ленин поручил вести Троцкому, только что назначенному наркомом по военным делам, а сам сосредоточился на советско-германских отношениях. Все действия Троцкого были, конечно, санкционированы большевистским ЦК.

В начале марта большевики решили наконец всерьез заняться созданием вооруженных сил. Но, как и все российские социалисты, они считали профессиональную армию питательной средой контрреволюции. Создавать постоянную армию, используя офицерский корпус, доставшийся в наследство от старого режима, означало для них рубить сук, на котором они сидели. Они предпочитали концепцию «вооружения народа», или создания народной милиции.