История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Граждан

С 1910 г. в стране вновь нарастает недовольство. Циркулировали слухи о возможном ограничении народного представительства, усилилась критика власти. Кончина Л. Н. Толстого в ноябре 1910 г. вызвала студенческие волнения, которыми воспользовались радикальные партии. Масла в огонь добавило сообщение о том, что на каторге, в знак протеста против применения телесных наказаний, покончил с собой убийца Плеве Егор Созонов. Учебные заведения столицы объявили о забастовке, которая длилась несколько месяцев и прекратилась только вследствие полицейских мер.

Другим толчком к росту антиправительственных настроений стали трагические события на Ленских золотых приисках, находившихся в сибирской тайге в 2000 км от железной дороги. Там в апреле 1912 г. солдаты открыли стрельбу по бастующим рабочим. Около 270 человек было убито, столько же – ранено. В происшедшем значительная доля вины лежала на местной администрации, однако министр внутренних дел Макаров настаивал, что в беспорядках виноваты исключительно рабочие, которые хотели захватить приисковые склады. Отвечая в Думе на запрос по поводу «Ленского расстрела», министр произнес неосторожную и неумную фразу: «Когда потерявши рассудок под влиянием злостной агитации, толпа набрасывается на войска, тогда войску ничего не остается делать, как стрелять. Так было и так будет впредь». Но из войск ни один человек не пострадал. Погибли только рабочие и члены их семей.

Дума не удовлетворилась объяснениями властей и настояла на включении в состав специальной комиссии по расследованию своих представителей. На место событий из Петербурга выехали две следственные комиссии: правительственная и думская, которую возглавлял лидер трудовиков А. Ф. Керенский, именно тогда получивший всероссийскую известность. В ходе открытого расследования было ликвидировано монопольное положение компании «Лензолото» и преобразована ее администрация. Были разрушены ветхие дома, в которых жили рабочие, и построены новые, повышена зарплата и улучшены условия труда. «Мы имели все основания, – вспоминал Керенский, – испытывать чувство удовлетворения от проделанной сообща работы». Под суд был отдан начальник местной полиции.

Но число бастующих рабочих в стране всё возрастало, а в деревнях крестьяне вновь жгли помещичьи усадьбы.

В 1907–1916 гг. партия эсеров переживала упадок, сопровождавшийся организационным и теоретическим разбродом. Последний всегда был свойственен эсерам, но небывалый кризис породили поражение революции и многочисленные аресты, успехи столыпинской аграрной реформы, и разоблачение руководителя боевой организации Евно Азефа как агента департамента полиции. В 1909 г. эсеровский ЦК официально признал его провокаторство и приговорил к смерти, но агент сбежал. Его разоблачение обернулось крахом эсеровского индивидуального террора. После Азефа удалось организовать всего несколько терактов, а попытка Савинкова воссоздать боевую организацию потерпела неудачу. В партии оформилось правое, более умеренное течение во главе с доктором философии Н. Д. Авксентьевым, защитившим диссертацию по Канту и Ницше («Сверхчеловек». СПб., 1906).

В 1913–1914 гг. заметно радикальней стали позиции либеральных и центристских политических партий. Критика власти, во многом из-за распутинщины, теперь исходила даже от правых кругов. Монархическая государственность все более теряла свой авторитет. Общество и власть, различные группы общества вновь ожесточались друг против друга.

К 1914 г. русское общество подходило глубоко разделенным. Создать устойчиво широкое социальное основание власти, к чему так стремился Столыпин и для чего он без остатка положил свою жизнь, – не удалось. Государь из отца и почти небожителя стал для одних врагом, для других помехой, для третьих – правых – союзником в политической игре. И само общество распалось на враждующие лагеря. Общественное основание императорской власти становится в 1914 г. даже меньшим, чем накануне Первой революции и продолжает сокращаться.

На приборном щите российского государственного корабля индикатор датчика общественной солидарности падает почти до нуля, а барометр доверия народа к власти предвещает политический ураган. Но тут разразилась Великая война.

Литература:

Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. [Любое издание].

Интеллигенция в России. [Любое издание].

Wayne Dowler. Russia in 1913. DeKalb. Northern Illinois University Press, 2010.

Глава 4. Мировая война 1914–1918 гг. и Вторая революция в России

1.4.1. Балканский кризис 1914 г. и начало войны

Накануне Мировой войны Балканы были «пороховым погребом» Европы. Именно отсюда исходила главная угроза европейскому миру. Всё более непримиримый характер приобретали противоречия между Австро-Венгрией и балканскими государствами, особенно Сербией. В Белграде мечтали о «Великой Сербии», которая объединила бы славянские народы, находившиеся под австрийским господством. В Вене рассматривали это как угрозу самому существованию Двуединой империи и искали повод раз и навсегда расправиться с сербским государством.

Такой повод представился 15 (28 июня) [15] 1914 г., когда сербский националист Гаврило Принцип из группы «Молодая Босния» несколькими выстрелами из револьвера убил в Сараеве наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его беременную жену герцогиню Софию Гогенберг.

Австрийское правительство обвинило в организации убийства Белград и, опираясь на полную поддержку Берлина, 10 (23) июля предъявило Сербии ультиматум, выдвинув набор самых жестких требований, включая расследование убийства с участием австрийских чиновников и наказание лиц, участвующих в антиавстрийской пропаганде, по спискам, которые представят сами австрийские власти.

Сербы обратились за помощью к России. Русская дипломатия предприняла попытку выступить посредником между Веной и Белградом, советуя сербам проявить максимальную сговорчивость и принять все условия ультиматума, кроме тех, которые были заведомо неприемлемыми для независимого государства. Белград был готов принять все условия ультиматума, кроме допуска австрийских представителей на свою территорию. Однако Австрия не удовлетворилась этим ответом и разорвала дипломатические отношения с Сербией, а 15 (28) июля объявила ей войну. Отвергла Австрия и посреднические усилия Великобритании. Начались артиллерийские обстрелы Белграда австрийскими батареями, расположенными на левом берегу Дуная.

В течение всего периода Балканского кризиса русская дипломатия лихорадочно искала возможности избежать большого европейского конфликта. Император Николай II вступил в активную переписку с Кайзером Вильгельмом II, стремясь убедить его в необходимости заставить своего австрийского союзника одуматься. «Было бы справедливо повергнуть австро-сербский спор на решение Гаагского трибунала. Я доверяю твоей мудрости и твоей дружбе», – писал русский Царь Кайзеру.

Советники Царя – министр иностранных дел С. Д. Сазонов, военный министр В. А. Сухомлинов и начальник Генерального штаба Н. Н. Янушкевич считали войну неизбежной и настаивали на всеобщей мобилизации, усматривая в маневрах Кайзера попытку отсрочить ее, чтобы в момент начала войны оказаться в более выгодном положении. Но Царь, понимая последствия такого решения, продолжал колебаться и надеялся на возможность договориться с Вильгельмом. Германия требовала от России отказаться от всеобщей мобилизации, угрожая в противном случае войной. Лихорадочная переписка между Царским Селом и Сан-Суси (летняя резиденция германских императоров) ни к чему не привела. 17 июля Николай II отдал приказ о всеобщей мобилизации.