Архангелы и шакалы

По мнению Вэйголла, стены были выложены из крупного, высушенного на солнце кирпича (так строят в Нубии и по сей день; этот строительный материал отличается большой прочностью, разумеется только в зоне, где вовсе нет дождей). Толщина стен составляла шесть, а высота – восемь метров. Ров был вырыт в скале, однако не известно, заполнялся ли он водой. На северной и южной стороне имелись ворота, укрепленные башнями, а входы в крепость были всего три метра шириной. Доступ к реке обеспечивался через крытый проход, укрепленный крупными каменными глыбами.

Так выглядела крепость Кубан. Окружающая ее среда, как и сама крепость, пока еще детально не исследована. Во всяком случае, положение крепости, ее мощные стены, башни и ров могли преследовать лишь задачу защищать египетский гарнизон от племен культуры С. В те времена никто другой не проникал так далеко. И хотя, как мы уже говорили, подобные рассуждения не совсем верны, тем не менее кое-какие выводы, безусловно, можно сделать.

Кубан – лишь одна из целой цепи крепостей. Следующая была сооружена южнее, в местности, именуемой ныне Аниба. Ее выстроил, по-видимому, тот же Сенусерт I. Еще одна крепость возникла, как предполагают, в том месте, где сейчас находится селение Фарас, которому суждено вскоре исчезнуть под водой. Фарас – это название будет часто повторяться в нашей книге, ибо здесь произошло то «нубийское чудо», навстречу которому я спешил вопреки всем препятствиям. Однако об этом позднее. А пока отметим, что, судя по древнеегипетским источникам, где-то здесь должна была существовать крепость, прозванная «охватывающей обе страны». Почему? Потому что Нил, видимо, тут раздваивался, образуя остров, на котором стояла крепость.

Еще одна крепость высилась в Восточной Серре, в каких-нибудь 15 километрах дальше к югу. И, наконец, – Бухен, напротив Вади-Хальфы, самая известная и, пожалуй, самая могущественная из всех «египетских Дуомон» [41]. Кроме крепости здесь находятся руины двух храмов. Весь этот комплекс был исследован в 1910 году англичанами Рэндолл-Макайвором и Леонардом Вулли, а в последнее время, начиная с 1957 года, там работала другая английская экспедиция, под руководством известного археолога профессора Эмери.

Крепость в Бухене состояла из мощных стен, рва, эскарпов и контрэскарпов. Кроме того, там были круглые бастионы, откуда скрытые в них лучники могли метать стрелы во все стороны. Каждый, кому вздумалось бы штурмовать стены этой крепости, должен был бы сперва спуститься по откосу контрэскарпа и начать взбираться по эскарпу. Причем все это ему приходилось бы, разумеется, проделывать под обстрелом. Оказавшись теперь на дне шестиметрового рва, он должен был бы противостоять ураганному обстрелу из луков и пращей – камни сбрасывали бы ему прямо на голову сверху и с флангов. Если бы, однако, ему удалось преодолеть и эти препятствия, он очутился бы на открытом участке под обстрелом с главного сооружения высотой десять метров. Чтобы взять эту часть крепости, нужно было бы или разрушить ее массивные стены, или пробраться туда сверху, или форсировать входные ворота, что опять-таки было связано с необходимостью вторгнуться через коридор шириной три метра с крепкими двойными дверями и мостом, разводимым посредине.

Те, кто видели Бухен, утверждают, что этот древнеегипетский Сингапур был в то время, несомненно, не меньшим достижением военной техники, чем его подобие в XX веке. Однако разница между ними в том, что Сингапур оборонялся лишь 40 дней, а Бухен (если не ошибаемся), не был взят никем в течение... почти 400 лет! Нас такая цифра ошеломляет, но египтян... Несмотря на такую разницу, есть и некоторое сходство. По мнению профессора Эмери, после 400 лет независимого существования крепость Бухен была наконец взята. Слой пепла указывает на то, что победители предали Бухен огню. А так как следы огня выступают наиболее явственно вблизи ворот, Эмери пришел к выводу, что штурмующие вторглись в крепость именно этим, самым трудным путем. Однако, как и в Сингапуре, это свидетельствует не об исключительной силе атакующих или о слабости крепости, а просто... о слабости ее гарнизона, ибо Бухен пал только тогда, когда весь Египет покачнулся и едва не исчез в сумраке истории. А произошло это в результате так называемого вторжения гиксосов. Мы до сих пор мало знаем о происхождении гиксосов. Нам неизвестно также, кто в действительности брал штурмом ворота Бухена. Зато достоверно установлено, что в тот период Египет пережил глубокое потрясение, подобное испытанному Польшей в период ее разделов. Крепость пала не столько в результате превосходящей мощи чужеземных захватчиков, сколько вследствие слабости и деморализации самих египтян.

Такая же участь постигла и все остальные форты той цепи, первым звеном которой был Бухен. Цепь эта тянулась от нынешнего города Вади-Хальфы на юг, вокруг второго нильского порога, и вместе с ним создавала непреодолимую преграду – непреодолимую, разумеется, только тогда, когда форты оборонялись храбрыми и послушными приказам гарнизонами. Но не следует пренебрегать стойкостью египтян. Вспомним, что до своего падения Среднее царство свыше 400 лет сохраняло никем не оспариваемое господство над всей Нубией [42]. Это больше всего периода существования Британской империи. Кроме того, нужно помнить, что во времена XII династии Среднего царства укрепления строились в местах, где уже стояли раньше сооружения времен I и VI династий Древнего царства.

Гринер пишет: «Шейх кочевников патриарх Авраам разбивает свои шатры... на берегу той, другой реки в Месопотамии, размышляя над долгим походом к земле Ханаан. Он, разумеется, не слышал, что где-то там, в верховьях Нила, строятся форты против подобных ему кочующих скотоводов. А строители этих фортов также не придали бы никакого значения сообщению, что еще один именитый кочевник-скотовод покидает Вавилон в поисках счастья где-нибудь в другом месте...»

Я привел эту цитату, так как, на мой взгляд, она удачно характеризует два момента: как давно все это происходило и на сколь небывалую для того времени высоту поднялась цивилизация Египта. А вот еще одно доказательство этого, причем более убедительное, чем руины укреплений и храмов.

Несколько лет назад в развалинах огромного храма Рамессеум под Луксором были обнаружены два документа. Один из них представлял собой полный список египетских крепостей в Нубии, содержащий множество названий, причем некоторые из них не уточнены до сих пор и нам неизвестно, к каким конкретно местам они относятся. Установление точного нахождения всех этих мест – интересная, хотя и трудная задача, стоящая перед археологами.

Другим документом, найденным в Рамессеуме, была книга рапортов, которые высылались из крепости Семне (выдвинутой далеко на юг, выше второго нильского порога, и бывшей одной из последних укрепленных позиций египтян), а также из других крепостей. Происходило это приблизительно в 1844-1841 годах до нашей эры, в период правления фараона Аменемхета III.

Таким образом, документы, найденные в Рамессеуме, составляли, так сказать, часть архивов египетского генерального штаба или министерства национальной обороны. Вот содержание некоторых из этих рапортов:

«Нехси прибыли в 3-м году, 4-м месяце, в 7-й день, в вечерние часы, чтобы вести торговлю. То, что они привезли, было продано... Они поплыли вверх по реке до места, откуда прибыли, им дали хлеб и пиво... Сим уведомляю об этом событии. Все дела царства в полном порядке, все дела Господина – да будет он жив, здоров, благополучен – в полном порядке...»

«Эти два стражника и семьдесят людей – меджаев [43], которые направились по этому пути в 4-м месяце, 4-го дня, прибыли ко мне в этот же день в вечерние часы, чтобы подать рапорт, и привели этих людей – меджаев (видно, какую-то другую группу), сказав: „Мы нашли их к югу от края пустыни, ниже надписи в Шеме, а также трех женщин“, – так сказали они. Я начал затем допытываться у меджаев: „Откуда вы прибыли?“ На что они ответили: „Мы пришли от колодца в Ибхете“».