Корела и Русь

Круглые фибулы изготовлялись из серебряного листа. К нижней части припаивалась (в редких случаях приклепывалась) петля, чаще всего в виде стилизованной головы животного с продетым в нее кольцом, с которого свисала металлическая цепочка, иногда — шерстяной шнур. На внутренней стороне была игла для застегивания. Центральная сферическая часть покрывалась разнообразными, очень редко повторяющимися орнаментами. Контур рисунка резко выделялся на фоне покрытой гравировкой и пуансонным (пуансон — инструмент чеканщика для нанесения различных узоров на металлические изделия) орнаментом поверхности, благодаря чему достигались контрастность и художественный эффект. Для усиления впечатления, для выделения центрального узора применялись чернь и позолота. Искусство чернения принадлежит к древнейшим русским орнаментальным приемам. Суть его заключалась в следующем. Предварительно поверхность для чернения подготавливалась чеканкой и тиснением так, чтобы фон был несколько углублен относительно рисунка. Для лучшего сцепления черни с серебром он еще дополнительно процарапывался резцом. Затем специальной черневой массой (серебро, свинец, медь, сера и т. д.) покрывалась углубленная поверхность и изделие подвергалось плавлению, чернь плотно соединялась с серебром. Мастер убирал излишки сплава, подправлял узор, и в результате появлялся светлый рисунок на темном фоне.

В качестве центрального узора на древнекарельских застежках использовались крест с плавно закругленными линиями (в углах его помещались пальметты), асимметричные разводы виноградной лозы, изображения львов, листьев, розеток, узоры, напоминающие «древо жизни». Среди фибул есть уникальные. На оборотной стороне одной из них (из могильника Тууккала) — руническая надпись XII в. Перевод ее дается в двух вариантах: Э. Кивикоски на немецком языке — «Я всей душой с Ботви», К. А. Нордманом — на шведском — «Ботви является моим владельцем». Исследователи считают, что Ботви это женское имя, довольно часто встречавшееся на Готланде.

Круглое серебряное изделие из тиверского клада состояло из двух припаянных друг к другу пластин. Поначалу его принимали за центральную часть крышки серебряного сосуда восточной работы. Действительно, крышка с шаровидной рукояткой и шестью чеканными сердцевидными клеймами от серебряного кувшинчика XIII в. из Киликии, древней области юго-востока Малой Азии, напоминает тиверскую вещь, но последняя имеет такой же ободок, что и у прочих брошей, поэтому версия о крышке отпадает. Однако близость к постсасанидским предметам Ирана и, более того, восточное происхождение тиверского украшения несомненны.

Что же касается происхождения остальных подобных изделий, то местом производства можно назвать либо Швецию, либо Готланд, хотя последний предпочтительнее — орнаментация брошей аналогична изображениям на монетах Кнута Эриксона, чеканенных в Висбю.3 Именно на Готланде известны предшественники древнекарельских фибул. Но, с другой стороны, на этих украшениях определенно видно восточное, в самом широком смысле, влияние, сказавшееся на особенностях декора, технике гравировки и чернения. Как могло произойти, что в изделиях, изготовленных на Готланде, совместились западные и восточные элементы, а потом эти вещи заняли видное место в наряде древнекарельских женщин? Это очень сложный вопрос, поскольку он касается почтет неразработанной в настоящее время темы северного декоративно-прикладного искусства.

К названной категории украшений примыкают два схожих по форме предмета, которые первоначально носились как медальоны на шее, на шнурке, но, попав в древне-карельскую среду, были переделаны в фибулы. Один из них — серебряный с изображением Марии Оранты (Марии Молящейся) в центре. Нет сомнения, что он изготовлен как дешевое провинциальное подражание роскошным, уникальным изделиям, однако пришелся по вкусу и в более позднее время. Например, финляндские кустари делали подвески, в общих чертах идентичные древнекарельскому образцу, и для местного пользования, и для вывоза за границу.4

Тесным связям с Русью обязан своим появлением на Карельском перешейке и другой предмет — фибула с гравированным узором, получившим в литературе название «процветший крест». На наружном ободке расположено восемь выпуклостей, подражающих драгоценным камням, украшавшим изделия из богатых древнерусских кладов. Древнекарельский экземпляр, несмотря на внешнее сходство с ними, существенным образом отличается прежде всего отсутствием самих камней, функциональным назначением, особенностями декора, грубой техникой гравировки. Видимо, предмет создан новгородскими ремесленниками для внутреннего, провинциального рынка, в том числе и для жителей Корельской земли.

Крупные подковообразные, орнаментированные растительным узором фибулы давно названы в специальной литературе «карельскими», поскольку территория их распространения охватывала Северо-Западное Приладожье. Они употреблялись в женском костюме для прикрепления головного платка и наплечной накидки. Об истоках орнамента фибул высказывались разные точки зрения. Большинство финляндских исследователей полагали, что орнамент пришел с Готланда, где в художественных мастерских перемешались византийские и восточные стили. Наиболее плодотворные мысли в этом направлении высказаны Р. Страндбергом. Опираясь на сравнительный анализ готландского, шведского и новгородского орнаментов, он привел ряд серьезных доказательств в пользу своей точки зрения, согласно которой новгородские орнаменты оказали ощутимое влияние и на готландский, и на шведский художественные стили. Эти подковообразные фибулы не могли изготовляться на Готланде, поскольку там нет схожих вещей; следовательно, они сделаны в древнекарельских землях. Что же касается орнаментальных мотивов, то они, по убеждению Страндберга, были творчески восприняты у " новгородской художественной школы.5 Иначе и быть не могло — географические, социальные, политические и торговые условия способствовали ориентации древнекарельского искусства на Новгород. Но как бы ни обстояли дела в далеком прошлом, карельские подковообразные фибулы явились этнически определяющей чертой материальной культуры проживавшей в Юго-Восточной Финляндии и Северо-Западном Приладожье корелы.

Были в обиходе и другие фибулы, но они немногочисленны. В мужском костюме для застегивания верхней части одежды применялись отличные от женских подковообразные и кольцевидные застежки. Среди последних есть необычная серебряная фибула с изображением сцепленных рук, фибула с надписью «Ave Maria G. Т.»; по ободку третьей шел ряд готических букв (видимо, неправильно воспроизведена надпись «Ave Maria»). Еще одно изящное украшение — ажурная серебряная круглая фибула с орнаментом пальметта — имеет шведское происхождение.

Овально-выпуклые фибулы носились женщинами на предплечьях и скрепляли два полотнища платья. От них свисали сложные гарнитуры украшений, о которых речь пойдет ниже. Овально-выпуклые фибулы в силу частой встречаемости несут важную хронологическую и этническую информацию. Этим украшениям, за некоторым исключением, свойственны одинаковые форма и размеры, но орнаментация их различна: узор из кружков, звериный орнамент, растительный акантовый (акант — род травянистых растений), в виде плетенки. Самыми распространенными были застежки с изображением клешней рака: 83 обнаружены в пределах этнической древнекарельской территории, а также в Финляндии, Новгороде, Изборске, Орешке иуд. Мишкино в бассейне р. Невы.

Одни фибулы начали входить в употребление в XII в., другие — прочно датируются XIII–XIV вв. Но вот что интересно: ареал фибул убедительно очерчивает район обитания древних карел. Присутствие типичных для корелы предметов за пределами этнической территории говорит как о пребывании некоторых ее представителей в отдаленных местах, так и о широких торговых связях.

В нагрудных украшениях между овально-выпуклыми фибулами и цепедержателями располагались пронизки, своей формой напоминающие букву «Ф». Через них пропускался шнур, один конец которого привязывался к верхнему украшению, другой — к нижнему. Иногда между «Ф»-образной пронизкой и цепедержателем помещались металлические цилиндрические бусины. К ушкам подвешивались миниатюрные украшения треугольной, ромбовидной, сердцевидной формы, в виде бубенчиков, лапок водоплавающих птиц. Пронизки характерны для древнекарельской культуры главным образом центральной части Карельского перешейка. На северном побережье Ладоги, и в частности на городище Паасо, они неизвестны. По этим предметам совершенно неожиданно (потому, что на других образцах материальной культуры это направление не выявлено) устанавливаются связи между древними карелами и пермью вычегодской. Такие же изделия встречены в Западной Финляндии, где они оставлены проникшей туда частью населения с северо-западных берегов Ладоги.