Отечественная война 1812 года

По данным русских историков, из 9 тысяч строений в огне погибло более 6 тысяч, в том числе ценнейшие памятники истории и культуры.

Захватив Москву, Наполеон видел себя хозяином положения и отправил к Александру I послание с предложением о мире. Пожар сразу всё изменил. То, что он сулил своим солдатам — «изобилие и хорошие зимние квартиры», — превратилось в пепел. Он думал, что вхождение в Москву станет высшей точкой его величия, а это стало началом его конца.

Из безлюдной и догорающей Москвы он писал в Париж министру иностранных дел Маре: «Мы преследуем противника, который отступает к пределам Волги. Мы нашли огромные богатства в Москве — городе исключительной красоты. В течение двухсот лет Россия не оправится от понесённых ею потерь». Он распорядился оповестить весь мир об одержанной победе, но себя обмануть не мог. Позже, на острове Св. Елены, у Наполеона вырвалось признание: «Я должен был бы умереть сразу же после вступления в Москву…» Видимо, тогда он понял окончательно, что не он управляет ходом этой войны, что он не в состоянии направлять её течение, которое оказалось сильнее его воли, талантов и гордыни.

Почему Наполеон не сумел заключить мир?

Уже 5 сентября Наполеон вызвал к себе оставшегося в Москве генерала И. В. Тутолмина, начальника Московского воспитательного дома, где проживали сотни сирот, и попросил: «Напишите императору Александру, которого я уважаю по-прежнему, что я хочу мира». Письмо было отправлено с одним чиновником, но ответа не последовало.

Наполеон вызвал к себе московского дворянина Ивана Алексеевича Яковлева (отца А. И. Герцена) и дал ему то же поручение, снабдив пропуском через французские посты. Яковлев добрался до Петербурга, письмо передал в Зимний дворец, но ответа Наполеон не получил.

Тогда Наполеон посылает в лагерь Кутузова маркиза Лористона, бывшего послом в России перед войной, с третьим предложением о мире. Кутузов сообщил царю о намерении императора, но Александр I ответил ему, что отказывается от мирных переговоров, и сделал выговор фельдмаршалу за встречу с Лористоном.

Между тем в ближайшем окружении на царя оказывалось сильнейшее давление в пользу немедленного заключения мира на любых условиях. К этому его подталкивал брат, великий князь Константин Павлович, и мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна, доверенные сановники — А. А. Аракчеев, Н. П. Румянцев, А. Д. Балашов. Брат Константин умолял заключить мир, дабы избежать гражданской войны и гибели династии. Царский двор охватила паника. Укрепляли в царе намерение бороться до победы его жена, императрица Елизавета Алексеевна, и его сестра, великая княгиня Екатерина Павловна.

В письме к сестре царь писал: «Я далёк от того, чтобы упасть духом под гнётом сыплющихся на меня ударов. Напротив, более чем когда-либо я полон решимости упорствовать в борьбе, и к этой цели направлены все мои заботы». Принцу Бернадоту он писал: «Однажды вынужденный начать эту войну, я твёрдо решил продолжать её годы, хотя бы мне пришлось драться на берегах Волги».

Армия решительно выступала за продолжение войны. Когда один из адъютантов царя в начале сентября выразил опасение, не пойдёт ли он на заключение сейчас мира с Наполеоном, Александр I воскликнул: «Я отращу себе бороду вот до сих пор и буду есть картофель с последним из моих крестьян в глубине Сибири скорее, чем подпишу стыд моего Отечества».

Тем больнее оказались для него упрёки великой княгини Екатерины Павловны: «Москва взята. Это необъяснимо, — писала сестра императора 3 сентября. — Не забывайте Вашего решения: никакого мира, и тогда у Вас ещё остаётся надежда восстановить Вашу честь». В письме, написанном три дня спустя, тон более резкий: «Взятие Москвы вызвало крайнее раздражение умов; недовольство достигло самой высокой степени, и Вашу особу далеко не щадят… Вас громко обвиняют в несчастий Вашей империи, в разорении — всеобщем и частных лиц, наконец, в потере чести страны и Вашей собственной чести».

В ответном письме Александр Павлович оправдывался и объяснял обстоятельства, оказавшиеся сильнее их воли, и свои действия: «Принеся в жертву пользе моё самолюбие, покинув армию, ибо утверждали, что там я приношу вред, что я освободил генералов от всякой ответственности, что я не внушаю никакого доверия войскам, что неудачи, вменяемые в вину мне, более неприятны, чем те, что вменяются в вину моим генералам, посудите сами, мой добрый друг, как больно после этого было мне слышать, что моя честь оказалась задета, когда я лишь сделал то, чего от меня хотели… Я далёк от того, чтобы впадать в отчаяние, несмотря на всю пропитывающую меня горечь, я твёрдо решил более чем когда-либо быть настойчивым в борьбе, и все мои помыслы стремятся к той цели».

Следует особо отметить, что Наполеон в ходе своей борьбы против России не только открыто действовал на поле боя. В обозах Великой армии были завезены специально отпечатанные в Париже фальшивые русские ассигнации. В Москве он отдал приказ найти бумаги по делу Пугачёва, возможно рассчитывая поднять мужицкий бунт, а может быть — татар и башкир против русских. С близкими людьми он обсуждал планы разделения России на удельные княжества, планируя в Москве посадить на престол кого-нибудь из Долгоруких. В этих тайных планах немалое место занимало желание внести раскол в царскую семью, дабы сместить упрямого Александра, В Петербурге был отдан под суд некто Шебалкин, распространявший слух, будто Наполеон — сын Екатерины II и идёт отнять у Александра свою законную корону, после чего освободит крестьян.

Александр Павлович знал, что тайные наполеоновские агенты прилагают все усилия для раздувания в стране недовольства против правительства и его лично, что операция по перевороту приурочивается к падению одной из столиц. Поговаривали и о возведении на трон его сестры под именем Екатерины III.

Вот почему своё письмо к ней Александр I закончил откровенно и многозначительно: «Будете ли Вы удивлены, если я Вам скажу, что я был уведомлён, что операцию начнут именно с Вас и что будут приложены все усилия, чтобы представить меня в самом непривлекательном свете в Ваших глазах?..» Великая княгиня поспешила уверить августейшего брата, что он не должен иметь никакого беспокойства на её счёт: «Вы можете проверить моё поведение и все мои отношения; они ничего не докажут, что шло бы мне в ущерб». Вот какой остроты достиг кризис внутри царской семьи после оставления Москвы по вопросам войны и мира.

Наполеон, уверенный, что Александр Павлович ответит согласием на его послания, терпеливо ждал ответа в Москве. Он повторял: «Московский мир положит конец моим военным экспедициям. Европа станет единым народом. Каждый человек, путешествуя повсюду, будет всегда находиться на своей родине. Покинуть Москву, не подписав предварительных условий мира, равнозначно политическому поражению».