Третий пояс мудрости. (Блеск языческой Европы)

Новая Ариана возникла между Каспием и Персидским заливом: так назвал ее в III веке до н. э. греческий математик и географ Эратосфен. Одной из ее областей была Арейя, а одним из народов — ариаспы. Позднее Ариана превратилась в Иран, его жители называли себя «арийя». Первоначально они обитали на территории нынешнего Афганистана, примерно между Гератом и Кабулом, но потом продвинулись дальше к западу и к югу, а также заняли Курдистан. По ту сторону Персидского залива появилась Аравия. Племя ариев было у мидийцев: они переиначили его в аризантов. В еще более измененном, иранизированном виде это слово сохранилось в названиях скифского племени алазонов (Гомеровых гализонов) в бассейне Южного Буга, сарматского — аланов (арианов) в Приазовье и Предкавказье, грузинской реки Алазани. А на более поздних картах античного мира не составляет труда отыскать, например, Арию (область и озеро в Иране), Ариаку (район в Индии), Ариасс (город в юго—западной части Малой Азии), Арикию (озеро в Италии). Геродоту известен путешественник VII века до н. э. Аристей из Проконнеса, сочинивший «Аримаспейю» — поэму об одноглазом северном народе аримаспах, в которых нетрудно угадать иранских ариаспов. У него же находим сведения о персах Ариазе и Ариарамне, египтянине Арианде, скифах Арианте и Ариапифе, о греческом певце Арионе. Греки, как уже говорилось, называли «лучших» своих граждан «аристос» и чтили бога войны Арея, или Ареса, а иранцы с трепетом поминали злого духа Ангра—Майнью, которого греки именовали Ахриманом. Цезарю довелось сражаться с вождем германского племени свевов Ариовистом…

На Крите, известном египтянам под именем Кефтиу, или Кафтор, арии тоже оставили след. Достаточно вспомнить хотя бы Ариадну — дочь Миноса и сестру человекобыка Минотавра. Греческие мифы лишь очень глухо сообщают о критских куретах, самофракийских кабирах, критских и малоазийских дактилях, критских, кипрских и родосских тельхинах. Судя по всему, это было коренное население, существовавшее до рождения богов. Критская цивилизация расцвела одновременно с египетской и столь же внезапно. Более того, первым фараоном называют Аху — объединителя страны и основателя первой династии. Иногда его отождествляют со Скорпионом и Нармером. В некоторых переводах он именуется Мина или Менее: египетский, как и многие другие языки древности, не знал гласных, и огласовка слов зачастую условна. Египтяне потом обожествили этого царя: верхнёегипетский бог солнца и плодородия Мин, он же Амон, достаточно хорошо известен. А первым правителем Крита мифы называют Миноса — сына Зевса и Европы! Совершенно очевидно, что это одно и то же имя. Вопрос только в том, носил ли его один и тот же персонаж.

Мина, Менее, Минос — все это так или иначе трансформированное имя индийского мудреца и праведника Ману, сына Вивасвата и внука матери богов Адити. В «Ведах» («Знание») и «Махабхарате» («Сказание о великих индийцах»), приписываемых легендарному мудрецу Вьясе, рассказывается, что Ману стал после потопа родоначальником нового человечества. Его имя означает «думающий, мыслитель», то есть попросту «человек». Первочеловеками для Египта и Крита и были его первые цари—культуртрегеры. Сыновья прародителя германцев Манна — Гермион, Ингевон и Истевон — стали предками больших племенных объединений. Имя Ману встречается и по пути от Индии к Средиземноморью. Из «Вавилонской хроники» известен восточный сосед Ассирии и ее союзник — государство Мена, или Манна, населенное маннеями. Критские деньги — слитки металла в виде распластанных бычьих шкур — дали название греческой расчетной денежной единице мине — «монете Миноса». А римские боги загробного мира именовались манами: Минос был судьей на том свете и ассоциировался с человеческими жертвами, приносимыми Минотавру. С загробным миром перекликается по своим функциям и египетский бог плодородия Мин, особенно почитавшийся в Копте. Возможно, что это обожествленный после смерти (подобно Миносу) Мина — Менее…

Бросается в глаза и индийское название самого Крита, воскрешающее в памяти бога Кришну, «золотой век» (критаюгу)… Крита — по—санскритски — целый, совершенный. Но скорее всего, остров получил свое имя от Крату — шестого сына Брахмы. Греческие мифотворцы тоЖе уверяли, что родившийся на Крите Зевс был шестым ребенком, а чтобы писк новорожденного не достиг ненароком ушей его отца Крона, его заглушали ударами мечей о щиты жрецы Реи (матери Зевса) куреты, этимологически связанные с Крату. Мало кто помнит теперь, что шестерка — половина от двенадцати — была священным числом во всем древнем мире.

Египетское название Крита — Кафтор — также арийского происхождения; арии заимствовали это слово у финикийцев: санскритское kapi превратилось у семитских народов в kuf — корабль. Этот тип судна обрисован Геродотом, а по иранским рекам и сегодня еще плавают куфы — лодки с плетеным корпусом, обтянутые шкурами.

Остров—корабль. Остров кораблей. Кафторим… Надо ли напоминать о тысячелетнем морском могуществе Крита! Одного этого могущества было бы достаточно, чтобы это государство на веки вечные утвердилось в истории человечества…

Впрочем, Крит принадлежал «поясу Тота» не в большей степени, чем к следующему за ним, протянувшемуся севернее и охватывающему Малую Азию, Грецию и Италию. Если в «поясе Тота» властвовали боги—звери — обезьяна Хануман, кошка Бает, кабан Адон, то «пояс Гермеса» (назовем его так) был царством зверочеловека, царством оборотней, способных принять звериный облик и сбросить его по своему желанию или по воле богов: Ио в образе коровы, Зевс—Юпитер под личиной орла, а на рубеже нашей эры — Иисус в виде то рыбы, то агнца. На Крите родилось нечто промежуточное — быкочеловек Минотавр. И там же родилась греческая религия. Мифы, легенды и сказания — главные и единственные свидетели того, с чего начинались цивилизации. И почетное место среди них принадлежит греческим — лучше всего сохранившимся, наиболее подробным и поэтичным мифам. Они — зеркало тысячелетий, то более, то менее отчетливо отражающее лики многих народов…

Греция до Гомера

Проблема рационалистического прочтения мифов и легенд для историков — самая, пожалуй, сложная. Миф и легенда — это память поколений, а память, как известно, изменчива… Но не всегда. какой-то стержень остается, хотя мифологическое время — категория особая. «В те времена год равнялся восьми нынешним годам», — сообщает Аполлодор. Восемь лет — это «большой год» Венеры…

Трудность анализа мифов заключается в том, что до изобретения алфавитов они передавались изустно, бесконечно варьируясь и трансформируясь, приспосабливаясь к уровню знаний и мироощущений определенной эпохи, региона, племени. «Письменность на севере Европы, — сообщает шотландский писатель XVIII века Джеймс Макферсон, — не была известна еще долгое время после того, как там утвердились барды; сведения о родословной их покровителей и их собственной, а также более древние поэмы — все это сохранялось в устном предании. Их поэтические сочинения были прекрасно приспособлены к этой цели. Они были положены на музыку, и при этом между текстом и мелодией устанавливалась самая совершенная гармония». То же самое происходило на юге Европы: классические мифы Эллады впервые зафиксированы в «Теогонии» Гесиода не ранее VIII века до н. э., то есть уже значительно позже Троянской войны, тогда как возникновение греческой письменности традиция относит к XV веку до н. э. (миф о прибытии в Грецию Девкалиона после потопа).

В ирландском цикле привлекают внимание две детали. Все пришельцы, начиная с Немеда (кроме Миля), являлись из Греции, а до переселения его потомков Ирландия дважды скрывалась в морских волнах. И всплывают из волн памяти эллинские сказания…