Русы Великой Скифии

Примером тому «открытие» хеттов-индоевропейцев, которые также в свое время выдавались за один из семитских народов.

О хеттах в наших школах практически ничего не говорят. Хотя говорить должны обязательно и повсеместно. Ведь это Хеттская империя получила от русов Алачи-Олешья знамена (штандарты) и гербы с двуглавым орлом. Хеттская империя сделала их своим главным государственным символом. И несмотря на то что Византийская империя русов-славян возникла на землях Хеттской империи (и Троады русов-пеласгов) через века после ее распада, она не утратила государственно-исторической памяти и возродила этот символ-герб. Возродила и, в свою очередь, после своей гибели и распада передала державного двуглавого орла Российской империи. Передала именно по наследству и по назначению. Не просто в качестве приданого вместе с княжной-императрессой Софьей Палеолог. Передала единственной оставшейся в мире державе русов — России. Императоры Византии знали, что они делали, они обладали династическим, передаваемым из поколения в поколение знанием о единстве и изначальности русов, о их единой традиции… Ведь на момент передачи двуглавого орла были в мире державы и посильнее Руси-России… да, были… но они не были прямыми престолонаследниками вечно изменяющей формы и географическое положение изначальной Державы Русов. И потому Москву недаром называют Третьим Римом. Так оно и есть. Это не метафора, не эпитет. Это сакральное знание. И число в данном случае сакральное… Третий, потому что времена более древние воспринимаются народом с трудом, народная память уже мешает их с былинами, сказками, легендами. Но историк-профессионал должен знать, что и «тридевятое», и «тридесятое» царства не есть изначальные, что каждая большая эпоха в полторы-две тысячи лет воспринимает лишь «три» начала, «три» царства, «три рима». Фактически «римов», то есть духовно-силовых престолов Державы Русов, было значительно больше.

Стольный град хеттов, а точнее, сама Хеттская империя XIX–XIV вв. до н. э. и была одним из таких Римов. И совсем не случайно египетские фараоны-энсибью, обращаясь к хеттам-несийцам, называли их царями Арцавы-Арсавы. Фараоны, сами русы и потомки русов, знали, с кем имеют дело даже во II тыс. до н. э., когда сами были уже далеко не исходными, а гибридными русами, хранящими знания и традиции суперэтноса.

Арцава-Арсава. Опять мы видим тот же корень-основу. Руса-Русава. Мы помним, что гласные в те времена не записывались, были изменчивы. Мы знаем, что арабы-семиты поздних веков называли Русь Ар-Русией. И одновременно мы видим в этом названии страны и «племени» корень языка русов «яр-». Мы видим эти два русских корня, «рус-, рос-, рас-» и «яр-, ар-», везде и повсюду, где встречаем русов или упоминания о них. И очень часто, особенно в упоминаниях соседствующих этносов, эти корни сливаются, естественно и органично: Арцава-Аросава-Яросава-Ярусова-Ярусово-Яросово… то есть мы видим в самом топониме-этнониме принадлежность, ответ на вопрос «чья? чьи? чье?» — «ярусова, ярусовы, яросово, русово, ярово, ярусово», то есть «русово» царство, «русовы» люди, «яровы» люди(арии-ярии), «ярусова» держава — Держава Яров-Русов.

И тогда уже совсем не странно, что эти «яровы-русовы» люди-хетты поклоняются богу-громовержцу Пирва (где «в» читается, как «w», то есть «у»). Громовержец Пируа, Перуа — это славянский и русский бог-громовержец Перун. Еще раз обратим внимание, что носовое «н» во множестве этнонимов, топонимов, теонимов появляется позже, со временем (пример, изначально: Аполло-Кополо, Купидо; вторично: Аполлон-Купавон, Купидон и т. д.). Этимологически хеттский «Пирва» есть русский «Перун».

Можно ли считать хеттов времен Хеттской империи русами, или все же это один из вычленившихся из суперэтноса народов?

Протохетты Центральной Анатолии имели свои объединенные княжества со столицей в Олешье-Алаче (Аладжа-уюк), и они были русами с незначительными кавказоидными примесями. А учитывая то, что под «кавказоидными примесями» мы имеем в виду не реликтовых горцев Кавказа, а этноэлемент, состоящий из русов, проживших на Кавказе длительное время и перенявших некоторые признаки горцев (некоторые! оставаясь при этом русами, как остаются русскими казаки, живущие на Кавказе), то протохеттов мы можем считать практически исходными русами.

Прежде чем образовалась Хеттская империя со столицей в Хаттусе, из Северного Причерноморья в Анатолию пришли многие тысячи русов-индоевропейцев (скифов). Это они смешались с русами-протохеттами. И с незначительным числом хаттов, которых условно и бездоказательно считали кавказоидами.

Это, а также данные лингвистики, этнографии, мифологии, антропологии, археологии дают нам право считать начальных хеттов, то есть хеттов Древнехеттского царства, русами.

Этноним «хетты-хатты-хотты» был принесен русами-скифами из южнорусских степей Северного Причерноморья и с Северного Кавказа. Оттуда же были принесены русами навыки колесничной и верховой езды, железоделательной металлургии. То есть русы-арии пришли в Анатолию (и на Ближний Восток) на конях и с железными мечами в руках. Часть их родичей «хеттов-хаттов-хоттов» осталась на родине. И значительно позже, выдвинувшись на север и запад, получила название «готов». Здесь мы упоминаем о «готской проблеме» к месту, чтобы сразу понять этногенез этого рода русов и пресечь бесконечные спекуляции на тему готов-«германцев». Готы и хетты имели одних предков, собственно, они и были до разделения одним народом, русами (скифами). Жизнь развела их пути. И если в дальнейшем часть хеттов впитала в себя кровь малоазийских этносов и предэтносов, а часть готов «германизировалась», это нисколько не меняет дела: исходно и хетты, и готы есть русы, причем один большой род суперэтноса, разделившийся на две части.

Русы-протохетты Олешья-Алачи не были столь близки хеттам, как их родные братья готы. Они им были, если можно так выразиться, двоюродными братьями. И те и другие говорили на разных, но вполне понятных диалектах языка русов. Никаких столкновений у протохеттов с русами-ариями не было. Пришлые роды русов естественно влились в местное население, усилив его, познакомив с железом и боевыми колесницами. И даже новую столицу Хаттусу (после первого стольного града Несы-Канеса) они выстроили совместно всего в получасе верховой езды от прежнего основного протохеттского городища Алачи-Олешья.

И Олешье-Алача и Хаттуса лежат ныне в развалинах… и даже развалинами нельзя назвать эти полосы камней, обозначающих места, где прежде были стены домов, дворцов. Но если Алача, по нашим современным меркам, это небольшой городок, то Хаттуса вполне достойный престольный град империи. Автору доводилось бывать и в Алаче, и в Хаттусе, и в Музее анатолийских цивилизаций (Анкара), где хранятся ныне основные сокровища хеттов (за исключением вывезенных англичанами и французами). И надо сказать, что даже полустертая с лица земли Хаттуса, лежащая на плоском, лишенном растительности холме, весьма впечатляет. Это город-крепость, город царей и воинов, князей и дружинников. Остатки стен, сложенные из огромных валунов, с львами, охраняющими ворота-проходы, напоминают микенские крепости, которые по легенде построили титаны. Но при том Хаттуса значительно, во много раз превышает Микены и Тиринф вместе взятые. После всех виденных мною величественных остатков былого хеттского могущества поверить в то, что империю разгромили пришлые «народы моря», было просто невозможно. Никакой «народ моря» никогда не дошел бы до Хаттусы, которая несокрушимым бастионом стояла в центре плоскогорной Анатолии. А если бы и дошел, то лег бы костьми под ее исполинскими стенами. А ведь помимо Хаттусы у хеттов были еще сотни каменных городов-крепостей. От многих остались холмы-телли, подобные огромному кургану в Телль-Халафе (Сирия) с нынешним мусульманским кладбищем наверху. Когда я стоял на этом телле-кургане, всматриваясь в окоемные дали, а где-то внизу текла пересыхающая легендарная река Хабур, я понимал, что хетты строили свои городища-заставы вовсе не для того, чтобы они стали легкой добычей. И позже, когда в Археологическом музее Дамаска ^[5] я, пораженный архаическим величием каменных исполинов (богов-царей), стоящих на спинах каменных волов и львов, молча созерцал эти статуи, выкопанные в Телль-Халафе (они украшали вход во дворец), та же мысль владела мною… Во всем ощущался величавый и грозный имперский стиль. Именно стиль. Не попытки изобразить себя «сильными и грозными», а спокойное и достойное понимание, осознание естественности и даже божественности своей несокрушимой имперской силы.