Пестрые истории

Такое недостойное поведение царственного зверя пробовали объяснить с помощью астрологии. Астрология учит, что оба эти представителя животного мира подчинены знаку Солнца. В отношении петуха космическое влияние сильнее, это он и сам чувствует, поэтому на рассвете приветствует громким криком своего покровителя. Стало быть, лев побаивается не мелкого жителя скотного двора, а отступает перед любимчиком самого Солнца.

Эту славную теорию однажды опроверг один лев-разбойник: вырвавшись из своей клетки, он вломился на птичий двор и, наплевав на астрологию, сожрал без всякой пользы раскукарекавшихся петухов.

Впрочем, кривотолки попали даже в геральдику. Францию в ее гербе когда-то символизировал петух. Такой чести он удостоился, предположительно, благодаря латинскому слову gallus. Оно равным образом обозначает петуха и представителя галльского племени. На старинных изображениях часто видим враждебных львов, убегающими от французского петуха. Однако же герцог Мальборо после своих победоносных походов велел на воротах лондонского дворца вырезать в камне британского льва, разрывающего галльского петуха.

Немилосердно толстые старинные книги по естественной истории украшают красочные иллюстрации. Воображение художников-рисовалыциков вызвало к жизни даже несуществующих зверей и птиц: в реалистическом изображении появляются змей, василиск, единорог, змея о семи головах и прочие чудеса животного мира.

Самое несусветное творение разыгравшейся фантазии рисовальщика — женщина селенитида. Это была такая несусветная чушь, что даже Бейль почел нужным заняться ею (в своем «Dictionnaire» под вокабулой «Helena»). Он разыскал оригинальный источник этой выдумки и обнаружил, что эта легенда была порождена буквенной опиской. Кто-то из переписчиков в мифе про Геракла вместо Hèrodoms'а по ошибке сделал автором этой легенды Геродота (Hérodotos). Первый занимался кругом легенд о Геракле и аргонавтах, то есть собирал мифы. Если бы миф о селенитиде вышел за его подписью, то все бы так и поняли, что речь идет о сказке. Но если уж это подписано Hérodotos,то есть самим отцом истории, то места сомнениям быть не может.

Сказка, выдаваемая за действительность, на самом деле очень коротенькая:

Больше нам о женщинах-курицах и об их яичных детях ничего неизвестно. Но этого было вполне достаточно Ликос-фену, чтобы порадовать читателей их «достоверным» изображением.

История кораблекрушений началась одновременно с историей мореплавания.

Читали мы гомеровское описание кораблекрушения, которое потерпел Одиссей, известны нам и сообщения историков о гибели целой армады кораблей Ксеркса, а также о двух великих катастрофах, случившихся с древнеримскими флотами: в 255 году до н. э. у берегов Сицилии погибло 220 римских кораблей, а шесть лет спустя еще 120 военных судов.

И все это происходило на внутреннем Средиземном море. Позднее, когда отчаянные мореплаватели устремились в океаны, там их ожидали еще большие опасности: вздымаемые сильнейшими штормами водяные горы с их разрушительной силой, вблизи берегов — скрытые скалистые мели. С обреченного судна экипаж по возможности бежал, а корабль либо тонул, либо оставался наплаву, становясь игрушкой ветров.

Такое блуждающее судно то там, то тут возникало в поле зрения других моряков. Порой туман размывал его очертания, а то бледный свет луны колдовски припорашивал картину, наполняя ее мистическим ужасом, и тогда суеверный моряк вскрикивал: корабль-призрак!

Была у моря и такая игра: Фата Моргана, или водный мираж. Где-то на горизонте вдруг возникал корабль, не разрушенный, абсолютно целый, с надутыми ветром парусами, на палубе суетятся матросы, капитан на своем мостике, но — видение вдруг расплывается, тает и опять ничего. Корабль-призрак!

(В 1821 году Оуэн, капитан английского корабля, рассказал один необыкновенный случай. Он был у мыса Доброй Надежды и уже собирался зайти в гавань, когда перед ним возник один знакомый английский фрегат, который, судя по всему, держал курс туда же. Капитан отвел свое судно в гавань и стал ждать, что вот-вот подойдет и военный корабль. Но его все не было. Проходили часы, шли дни, прошла целая неделя; наконец фрегат вошел в бухту и стал на якорь. Выяснилось, когда капитан Оуэн видел корабль, тот находился от них в трехстах морских милях! Это был обман зрения, Фата Моргана.)

Поскольку моряки, избороздившие океаны, клялись в существовании корабля-призрака, понадобилась подходящая к такому случаю легенда. Сама собой напрашивалась параллель с легендой про Вечного Жида, эдакого морского Агасфера, осужденного вечно плавать по волнам, и даже самый жестокий шторм не мог повредить ему, и так до самого дня Страшного Суда.

И такая легенда родилась, причем в нескольких вариантах. Оставалось только перекроить ее под конкретную личность.

Одна из легенд такова. Примерно в XVII веке жил один голландский капитан, страшный безбожник, по прозванию Ван Страатен. Чтобы лишний раз продемонстрировать свое безбожие, он на Страстную пятницу, вместо того чтобы пойти в церковь, вышел в плавание. И больше не возвратился. Бродить ему по морям до самого Судного дня и пугать моряков — ведь по морскому поверью, того, кто встретит его в пути, ждут опасности.

По другой легенде этому капитану, а может и другому, надо было обогнуть опасный мыс Доброй Надежды, но ему мешал сильнейший шторм, и встречный ветер всякий раз отбрасывал его корабль назад. Потеряв всякое терпение, капитан страшно выругался и поклялся, что не свернет с пути, даже если придется сражаться с ветром до самого Судного дня.

Всевышняя власть поймала богохульника на слове, с тех пор бродит он по морям и океанам, возвращаясь к мысу Доброй Надежды, вместе со своим ни в чем не повинным экипажем.

(Да не введет читателя в заблуждение название мыса. Изначально он назывался мысом Штормов, по-испански Cabo tormentoso, и только позднее, когда плавание вокруг мыса стало более безопасным, он получил название мыса Доброй Надежды: Cabo de buona esperanza.)

Рихард Вагнер этого скорого на язык капитана вывел на сцену, присочинив от себя сюжет о женской верности.

С историей про морского Агасфера мы обходимся так же, как и вообще с большинством легенд: не поверим, пока вместо россказней не получим достоверного подтверждения.

Достоверное подтверждение было получено. На этот раз корабль-призрак возник у южной оконечности Американского 500 континента, у мыса Горн. Здесь с ним встретился английский принц, наследник престола, внук королевы Виктории, позднее король Георг V.

Молодого принца в бытность его кадетом мореходного училища вместе с двумя братьями отправили в морской поход на учебном судне «Bacchante». Об этом походе была издана книга, в ней есть описание произошедшего, датированное И июля 1881 года: