Москва еврейская

Обществу просвещения предстоят новые пути и новые перспективы — и грядущее поколение общественных деятелей найдет в истории прошлого урок для своей будущей многообразной работы при лучших, надо думать, условиях, как внешних, так и внутренних. На эту работу зовут их люди, немало потрудившиеся в первом пятидесятилетии нашего Общества.

Брошюра эта написана ровно за год до акта 21-го марта 1917 г., и автор может только выразить полное удовлетворение, что его надежды и предсказание так скоро сбылись. С отпадением борьбы за эмансипацию мы можем всю нашу энергию направить на внутреннюю работу, и на первом плане — на просвещение народа.

Самуил Вермель

ИЗ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО [588]

(к истории Александровского ремесленного училища в Москве)

Для иллюстрации «неогранименных возможностей» в области усмотрения, столь капризного в своих проявлениях, небезынтересною представляется история одного еврейского просветительного учреждения, судьба которого так характерна для жизни Московской еврейской общины в последней четверти XIX столетия.

Московская еврейская община, как известно, зажила организованной жизнью только в конце 60-х годов прошлого столетия, когда на пост общественного раввина призван был известный 3. Минор. Никаких еврейских учреждений, кроме синагоги, находившейся в наемном помещении, нескольких молелен, носивших военные наименования, указывавшие на их происхождение (как Межевая, Аракчеевская), и еврейского кладбища, в Москве не было. Ввиду малочисленности населения и однообразия его состава (торговцы и «николаевские» солдаты) дети бедных еврейских родителей не имели почти возможности получать еврейское образование. И первым делом вновь организованной общины с раввином во главе было учредить училище для еврейских детей. Ходатайство общины увенчалось успехом, и в «суточном приказе по Московской полиции Московского обер-полицмейстера на 16-е число сентября месяца 1871 г. за № 259» мы читаем следующее:

Московская община, таким образом, получила разрешение на открытие «Талмуд-Торы» для детей обоего пола и с обязательством преподавать в ней русский язык. В то время как преподавание русского языка в хедерах еще и теперь составляет pium desiderium [589], в то время как теперь, через 40 лет, совместное обучение в хедерах и «Талмуд-Торах» не допускается, в 1871 г. разрешено было в Москве евреям и то и другое. Регламентация этого необычного типа учебного заведения, программа его и внутренний строй предоставлялись, по-видимому, самим учредителям. Как бы то ни было, открытие этого «Московского еврейского училища для бедных и осиротелых детей, учрежденного с разрешения правительства» состоялось 8-го октября 1872 г. Какое большое значение московские евреи придавали этому своему учреждению, видно из оригинального «диплома», выдававшегося каждому «почетному члену-пожертвователю» в пользу этого училища. Единственный экземпляр этого «почетного диплома» сохранился у пишущего эти строки. Кроме даты его открытия, разных украшений по углам, изображающих книги, глобус, циркуль, треугольник и верстак, имеется внизу надпись, гласящая, что «цель училища — дать детям еврейско-русское элементарное образование, соединенное с обучением некоторым ремеслам». Итак, кроме еврейского и русского образования, кроме совместного обучения еще и профессиональное образование. Тип училища — совершенно неизвестный нашему учебному строю.

Еврейская община, конечно, не имела средств использовать все эти возможности, и училище было открыто только для мальчиков, получавших там элементарное образование, как общее, так и по «еврейским предметам». Со дня открытия его в 1872 г. по 1881 г. в училище перебывало, по сохранившимся отчетам, 603 ученика, из которых 16 поступили потом в гимназии (среди них небезызвестный врач и общественный деятель д-р Дорф), 3 — в Консерваторию, 19 — к ремесленникам, 1 — в фельдшерское училище и 8 — в разные конторы. Само собою разумеется, что отсутствие устава училища чувствовалось с самого начала открытия его и не могло не отражаться как на ходе занятий, так и на материальном его положении. В одном из сохранявшихся писаных отчетов (печатные отчеты стали появляться только в 1877 г.) мы читаем, что уже в 1873 г. «серьезно заговорили об уставе училища, который собственно должен был предшествовать самому открытию его. Вопрос об уставе почти ежегодно всплывал наверх, но всякий раз не получал надлежащего разрешения, и до сих пор (это говорится в 1880 г.) училище существует без устава». Тем не менее училище функционировало и удовлетворительно исполняло свое просветительное дело. Оно учило детей наукам, еврейской истории и вероучению, одним давало возможность продолжать образование в других учебных заведениях, других обучало ремеслу, отдавая их на выучку в мастерские, третьих пристраивало на частной службе в конторах и торговых заведениях.

Наступили 80-е годы. Вся Россия готовилась к празднованию 25-летия царствования Императора Александра II. Московские евреи, желая, со своей стороны, ознаменовать этот день каким-нибудь добрым делом, решили открыть при уже существовавшей «Талмуд-Торе» ремесленное училище и завершить таким образом начатое в 1872 г. дело. И это их решение увенчалось успехом. Приводим относящийся к этому документ:

После этого была собрана среди евреев значительная сумма, училище было оборудовано, был приглашен соответствующий учебный персонал, и с тех пор учебное заведение это, соединявшее в себе общеобразовательную элементарную школу и профессиональное училище, стало функционировать под именем «Александровского ремесленного училища и училища-приюта Московского еврейского общества». Оно функционировало, и начальство относилось к нему вполне благожелательно. На основании аттестатов, выдававшихся оканчивавшим в нем курс, полиция разрешала этим последним жительство в Москве; отзывы депутатов, командировавшихся на выпускные экзамены, о познаниях учеников всегда были очень хорошие; ремесленная управа разрешала кончившим курс открывать самостоятельно мастерские; многие из питомцев училища поступали на известные заводы и фабрики в Москве и вне ее и занимали в них хорошие места. Училище это стало известно всей Москве. Один из отчетов правления Московской еврейской общины констатирует факт, что при коронации Императора Александра III, когда были приглашены к участию в торжественном въезде учащиеся в учебных заведениях г. Москвы, не оставлено было без внимания и еврейское училище, ученики которого в количестве 25 получили место на Красной площади.