Штурм Брестской крепости

Товарищи! Сегодня, 23 июня 1941-го, установленное начало бомбардировки цитадели —…. часов московского времени.

Все же по причинам человечности немецкое командование отложило бомбардировку до… часов, чтобы спасти вашу жизнь и однажды возвратить вас вашим семьям и вашей родине целыми и невредимыми.

Товарищи! Командиры [951] и солдаты! Бойцы!

Вы дрались почетно — в соответствии с этим будут обращаться с вами. Вам дают один час времени на размышление.

Если 23.6 в час московского времени вы не сдадитесь, ваша судьба решена.

Красные воины! Посылайте парламентеров! Кладите оружие! Дальнейшее сопротивление и кровопролитие бесцельно. Проявите сочувствие к вам самим и вашим семьям!»

В это время новое сообщение из Бреста потрясло КП дивизии — примерно в 14.00 при взрыве русского поезда с боеприпасами (у путепровода на западной окраине Бреста) тяжело ранен командир PzJgAbt.45 оберст-лейтенант Цан. Его едва успели доставить на дивизионный медицинский пункт — где Цан, один из старейших ветеранов дивизии и участник всех ее походов, и скончался.

Ситуация [952] у Йона, блокировавшего Северный остров, достаточно спокойная. Как и ранее, полк занимает позиции, объявленные во вчерашнем донесении, а именно: справа — усиленный II/135 по внешнему валу Северного острова от Буга к дороге форт Граф Берг — Северный остров, охраняя мост одновременно с 81-м саперным батальоном. Слева — усиленный I/I.R.135 до дороги от Северного моста к северному краю острова [953]. 9/135 (резерв полка) в районе 46, слева 7 (линия кодирования по карте 1:25 000). Во второй половине дня намечено прочесывание 9/I.R.135 местности между дорогой форт «Граф Берг» — Северным мостом — железнодорожной линией — берегом Буга на наличие партизан.

Охрана железнодорожного моста ведется 1-м взводом 14-й (противотанковой) I.R.135, усиленным саперным взводом I.R.135.

С 14.30 в район КП Йона выведены для отдыха остатки 10, 11-й рот и штаб III/I.R.135 в количестве 100 человек. Пока они не могут быть задействованы. Незначительные части 3-го батальона (по мнению Йона — около 10 человек), в том числе несколько раненых, все еще в центре крепости. Ближайшие цели полка — оборона Северного острова.

Состояние вражеских войск не изменилось. Как и ранее, противник ожесточенно сражается прежними методами, сразу вновь заняв зачищенные вчера территории. В центре крепости (а после отвода войск, возможно, и на Северном острове), находятся русские танки. В квадрате 47.6, слева 3.3 (линия кодирования по карте 1:25 000) лежит штурмовое орудие, оставшееся от вчерашнего предприятия, неспособное передвигаться. Находится ли еще там экипаж, неизвестно.

Йон на основании сообщений, поступивших из Бреста, о том, что вражеские части в штатском обстреливают из пистолетов, пулеметов и винтовок небольшие отряды, повозки, огневые позиции, считает, что необходим вывоз всех пленных и гражданских руководителей, замечая, что использование военнопленных как рабочей силы нецелесообразно: отдельные из них снова сбегают и партизанят.

«Потери противника и трофеи еще нельзя оценить. Количество военнопленных невелико», — отмечает Йон.

…Для «сто тридцать третьего» этот день стал знакомством с «суровыми буднями Восточного фронта». Хотя полк (кроме пулеметчиков, действующих еще с утра) вступил в бой еще 22 июня, но лишь сегодня, 23-го, его бой стал действительно серьезным — как и потери. Адъютант I.R.133, обер-лейтенант Дедекинд, отправляет с КП полка (перекресток 1200 м к юго-востоку от Тересполя) промежуточное донесение [954]: «Из-за отвода II и I батальонов на Южном и Западном (соотв.) островах для запланированного на 5.00 огневого налета русским удалось обосноваться там снова с более слабыми силами. Поэтому батальоны снова находятся под сильным пулеметным и ружейно-пулеметным огнем, после того как вчера вечером острова были уже абсолютно не заняты противником. Полк предотвратит тем не менее любую попытку противника прорваться или вырваться из окружения».

…Хотя через Тереспольские уже вышли первые сдающиеся, в обратном направлении его пересекли и другие, капитулировать не собиравшиеся — лейтенант Кижеватов с несколькими людьми вернулся, пройдя вдоль насыпи и далее — по дамбе к Тереспольским, опять в подвал 333 сп. Цитадель продолжает содрогаться от редких разрывов снарядов тяжелой артиллерии — именно поэтому от моста отведены блокирующие ее с запада подразделения Кюлвайна. Именно поэтому с Западного еще можно вырваться в «тыл» — на грохочущий разрывами Центральный.

Пусть Кижеватову и удалось замедлить переправу (а это — неплохой результат), все же немцы возобновили ее. Не собираясь отступать, Кижеватов, используя отход немцев от восточного берега, решил вновь, запасшись боеприпасами, повторить обстрел переправы.

К этому моменту пограничниками, оставшимися на острове, занявшими оборону вдоль вала на Буге, с опорой на дот севернее пкт 242 (скорее всего, это были дот «2» или «3» (см. схему дот) продолжал командовать один из командиров окружных курсов (школы) шоферов Белорусского погранокруга — лейтенант А. П. Жданов. Несмотря на многочисленные «прочесывания» [955] острова батальоном Фрайтага, они продолжали держаться, обстреливая как мост, так и расположенные на острове подразделения I.R.133 — и ждали Кижеватова с боеприпасами.

…И после полудня артиллерией дивизии постоянно ведется точно пристрелянная, наблюдаемая стрельба на разрушение укреплений Центральной цитадели. Тем временем мучающиеся от жажды бойцы БГ [956] Фомина продолжают атаки на столовую 33-го инженерного, под командой все того же сержанта Лермана. Он атакует теперь со стороны Мухавца — прикрыть его приказано трем сержантам — Долотову, Якимову (третий — неизвестен) и одному из красноармейцев. Наиболее удобное место для ведения огня вдоль всей стены казарм, прикрывая Лермана как справа (от огня с восточных валов), так и слева (от валов пкт 143) — из входа в подвал котельного отделения.

Вчетвером бойцы проникли туда через окно — колодец с внутренней стороны казармы. У красноармейца — ППД, Долотов с ручным пулеметом Дегтярева. «Внутри подвала у окна стоял верстак и 2 котла для водяного отопления. На верхних ступеньках лестницы поставили автоматчика и Якимова с гранатами и винтовкой, мы с другим сержантом, приподняв одну из железных дверей люка, установили пулемет в сторону валов.

Как сейчас помню, положение было у пулемета неудобное из-за крутого ската люка» [957].

Лерману не удалось и в этот раз ворваться в столовую — огонь пулемета Долотова вряд ли смог подавить огонь с обеих сторон от казармы 33-го инженерного. Ему стало ясно, что такие атаки ни к чему не приведут — было предложено другое решение: из коридора первого подъезда (ведущего на второй этаж, в штаб полка) найденными тут же инженерными инструментами продолбить отверстие в кухню, через которое туда и пролезть. Тогда штурмовая группа была бы защищена от огня с обеих сторон казармы — валов и церкви. Чтобы немцы не перестреляли ворвавшихся в кухню (именно она прилегала к пролому), ее нужно было очистить от них. Это решили сделать, пробив дыру в потолке над кухней (в помещении штаба 33-го инженерного). После этого — забросать дыру гранатами, и когда немцы отойдут — ворваться туда и уничтожить их.

Работа тотчас закипела — находящиеся в столовой с тоской и тревогой прислушивались к ударам по стене и с потолка — неистовые русские не собирались отступать, пока не принесут им смерть. В это время в подвале столовой, загнанные туда немцами, находились кухонный наряд и 2–3 женщины (вероятно, укрывшиеся в помещении столовой жены комсостава). Та же ситуация была и в церкви, где к концу ее осады русских пленных было едва ли не больше, чем немцев. Интересно, что ни в столовой, ни в церкви, несмотря на безвыходную ситуацию, «решать проблему пленных» радикальными методами никто не стал.