История Древнего Рима в биографиях

На стороне Брута и Кассия пало 8 тыс. человек, на стороне их неприятелей – в два раза больше. Но когда Антоний узнал о смерти Кассия, мужество его до такой степени усилилось, что на другой день с рассветом он снова повел свои войска в бой. Войска Брута колебались и были так ненадежны, что Брут не решился дать сражение. Он должен был сначала воодушевлять их денежными подарками и обещаниями, что после победы он отдаст им на разграбление города Фессалоники и Лакедемон. Двадцать дней спустя после первой битвы высокомерный неприятель и собственные его солдаты против воли принудили его к бою. В ночь перед битвой его расстроенному воображению представился, как некоторые рассказывают, тот же самый образ, который, говорят, являлся ему еще тогда, когда он переводил свои войска из Азии в Европу. В это время, среди глубокой ночи, когда он сидел и работал в своей палатке, страшный, нечеловеческий призрак молча подошел к нему. Он собрался с духом и спросил: «Кто ты – бог или человек?» Призрак глухим голосом ответил: «Я твой злой демон, Брут; при Филиппах ты снова увидишь меня». Брут бесстрашно отвечал: «Хорошо, мы увидимся», и призрак исчез. Теперь к нему явился тот же самый призрак и удалился, не сказав ни слова.

В битве Октавиан снова был побежден на левом крыле, но решительность и верный взгляд Антония совершенно победили на правом, вследствие чего все войско Брута пришло в страшное смятение. Часть его была перебита в отдельных стычках на поле сражения, другая часть, вместе с Брутом, обратилась в бегство к берегу. Но когда Брут увидел себя окруженным со всех сторон и лишенным всякой возможности спастись, он бросился на свой меч. После этого четыре легиона, еще остававшихся при нем, сложили оружие. Антоний почтил их вождя, покрыв его тело пурпуром, приказал торжественно предать его сожжению и отослал его прах к матери его Сервилии. Его голову хотели положить к подножию статуи Цезаря, в доказательство того, что он понес заслуженное наказание; но во время бури на Ионическом море она была выброшена за борт.

Двумя битвами при Филиппах судьба римской республики была решена; вопрос был только в том, который из двух победителей сделается впоследствии единовластным государем. С этих пор Антоний был признан первым римским полководцем; он своим талантом, мужеством и быстротой своих движений одержал над неприятелем победу, между тем как Октавиан, почти постоянно больной, играл только второстепенную роль и был побежден. Но впоследствии умная расчетливость и самообладание Октавиана все-таки взяли перевес над природными дарованиями Антония, которые, в конце концов, совершенно утратили свое значение вследствие его наклонности к роскоши и чувственным удовольствиям.

После победы над врагами триумвиры разделились. Антоний хотел, отправившись на Восток, в области, отнятые им у заговорщиков, добыть там денег для расчета с войсками, Октавиан должен был ехать в Италию и наделить землей ветеранов. При новом разделе провинций на незначительную особу Лепида обращали мало внимания; Октавиан взял себе Испанию и новую провинцию Африку (Нумидию), Антоний – обе Галлии и старую Африку (Карфаген). Октавиан выбрал себе лучшую часть: он господствовал над Римом, в то время как Антоний, вследствие своего долговременного пребывания на Востоке, отвык от Запада, где все-таки находился центр тяжести государства. В Италии Октавиан с самого начала встретил большие затруднения в поземельном наделе; ветераны были недовольны тем, что им дали, а прежние землевладельцы требовали вознаграждения. Фульвия, жена Антония, воспользовалась этим для того, чтобы произвести беспорядки, желая, чтобы муж ее, попав в сети египетской царицы Клеопатры, возвратился в Италию. Началась так называемая Перузинская война. Л. Антоний, брат триумвира, подстрекаемый Фульвией, стал во главе недовольных; он бросился в Перузию, но Октавиан запер его там и принудил, после упорной обороны, к сдаче в начале 40 г. Там он был помилован, но перузинцы были большей частью истреблены. В мартовские иды Октавиан приказал казнить на алтаре Цезаря 300 знатнейших граждан как искупительную жертву за его умерщвление; сам город был разграблен и сожжен. Это было последнее жестокое дело в жизни Октавиана.

Эти события вызвали разногласия между Октавианом и Антонием, который во главе своего флота явился в Италию и вступил в союз с С. Помпеем против Октавиана. Последний, правда, владел Римом и всей Италией и в распоряжении его было более 40 легионов, но у него не было флота, при помощи которого он мог бы защитить Италию от объединившихся против него врагов. Поэтому смерть Фульвии, всего более поддерживавшей неприятности, была для него весьма выгодна. Оба триумвира снова примирились и заключили новый договор в Брундизиуме, где они в последний раз поделили между собой государство. Антоний получил все провинции к востоку от Скодры в Иллирии, Октавиан – все провинции западные, между тем как Италия осталась в общем владении; Лепид получил провинцию Африку. Для укрепления договора Антоний обручился с благородной сестрой Октавиана, Октавией. С. Помпей не был принят в союз. Так как он, владея Сицилией и Сардинией, продолжал препятствовать, при помощи своего сильного флота, подвозу хлеба в Рим и в Италию и этим вызывал в Риме голод и сильное недовольство, то триумвиры вынуждены были примириться с ним. При свидании в Мизенуме в начале 39 г. с ним заключен был договор, по которому он получил Сицилию, Сардинию, Корсику и Пелопоннес, и ему обещано было вознаграждение за растрату имущества его отца; за это он обязался снабжать Италию хлебом. Теперь мир между властителями казался упроченным, и Антоний снова отправился на Восток.

Мизенумский договор был заключен не искренно. Стороны расстались с недоверием и ненавистью; вскоре начались новые столкновения и жалобы на нарушение слова. Помпей взялся за оружие, вторгся в Италию и, заградив море, вызвал в Италии новый голод. Октавиан должен был постараться уничтожить врага; пока Помпей господствовал на море, о борьбе с Антонием на Востоке нечего было и думать. Так как его завистливые товарищи оставляли его без поддержки, то он при помощи своего друга М. Випсания Агриппы собственными силами построил флот, доставивший ему перевес. В 36 г. герой Агриппа дважды разбил Помпея у берегов Сицилии, при Милахе и при Навлохе, и вынудил его бежать в Малую Азию, где он в сражении с легатами Антония был взят в плен и убит в Милете. Лепид перешел из своей провинции Африки в Сицилию и вместе с Октавианом стал воевать против Помпея; но потом выступил против Октавиана и, став во главе 20 легионов, потребовал уступки ему Сицилии. Но Октавиан устроил так, что войска Лепида отказались от него, отнял у него его провинцию, исключил его из триумвирата и удалил в Цирцейи, где он прожил в качестве верховного жреца в полнейшей неизвестности до 12 г. до P. X. Октавиан имел теперь в своем распоряжении 45 легионов, 40 тыс. легковооруженных воинов, 25 тыс. конницы и 600 кораблей – силы, с которыми он мог смело отважиться на борьбу с последним соперником, который еще у него оставался, – с Антонием, на борьбу за самовластие. Но он не решался на это в продолжение еще нескольких лет.

Возвратившись после Сицилианской войны в Рим и получив здесь триумф, Октавиан распустил часть своих слишком требовательных ветеранов и избавился от навязчивости остальных богатыми подарками; граждане, которых он освободил своей победой над С. Помпеем от нужды и голода, полюбили его за его умную умеренность и за заботы об их благе. Сенат за эту победу оказал ему большое предпочтение и много почестей; но он решительно отклонил большую часть из них, обещал сохранение мира и восстановление республики по возвращении Антония. Большую часть республиканских чиновников он оставил по-прежнему в их должностях; к своему товарищу Антонию он относился дружелюбно и внимательно; в его отсутствие он воздал ему много почестей; когда Антоний в войне с парфянами, вследствие своей неосторожной поспешности, понес значительные потери, Октавиан послал ему через Октавию денег и войско на помощь. На случай, если бы между ними снова начался раздор, народ должен был убедиться, что не Октавиан виноват в этом. Чтобы занять делом свои беспокойные легионы и пополнить свою военную казну, он начал войну с горными племенами, жившими по берегам Адриатического моря и в Иллирии, которые были еще не вполне покорены и отказывались платить дань; он покорил япидов к востоку от Истрии между Верхней Савой и Адриатическим морем, покорил их северных соседей, паннонцев и далматинцев, и превратил Паннонию в римскую провинцию.