Россия и последние войны ХХ века

Панорамный обзор исторических фактов также не подтверждает версии о «производности» позиции США в косовском вопросе от активности Германии. Напротив, позиция эта очень самостоятельна, имеет почти вековую историю и восходит к временам Балканских войн [944] и общей вильсонианской стратегии универсализма. Именно Вудро Вильсон помешал европейским державам разделить Албанию по окончании Первой мировой войны, о чем в 1995 году напомнил на совместных албанско-американских маневрах заместитель начальника Комитета Штатов Джон Шаликашвили: «Какой восторг испытал бы Вильсон, если бы он мог посетить сейчас Албанию и увидеть, что мечта его исполнилась, увидеть, как молодые американские солдаты строят бок о бок со своими албанскими товарищами будущее наших двух стран, основанное на взаимном доверии, дружбе и партнерстве».

И «восторгнуться» Вильсону действительно было бы чем: в то время в прессе уже замелькали заголовки типа «Армия Албании переходит под «крышу» Пентагона» [945].

За один только 1995 год состоялось 9 совместных учений и 250 других мероприятий — от семинаров до поездок албанских офицеров в Америку. Более того, Албания стала, на что как-то не обратило внимания большинство обозревателей, первой страной Восточной Европы, попросившейся в НАТО, а также, по некоторым данным, первой из них, купившей американское оружие. В бюджете Пентагона на 1996 год было выделено 2 млн долларов на то, чтобы помочь албанцам приобрести ракетные установки ТОУ и зенитные установки «Вулкан». В конце ноября того же года в Албанию прибыла группа американских военных топографов, с целью подыскать место для учебного центра американских военных моряков морской пехоты — первого военного объекта США на территории одной из бывших социалистических стран. И уже с 1994 года самолеты, принадлежащие ЦРУ и Пентагону, начали бесплатно пользоваться албанскими аэродромами для полетов над бывшей Югославией.

Как видим, интенсивное военное проникновение США в Албанию шло параллельно с развитием общеюгославского кризиса, активизировалось во время войны в Боснии, а особенно после заключения Дейтонских соглашений.

Косовары же, не мелочась, охотно включились в игру «по-крупному», предлагая — в духе старой, доброй традиции — свою помощь в великом деле сопротивления «славянским варварам». Так, в 1995 году Форумом албанской интеллигенции в Косово был принят Меморандум, направленный в адрес различных международных форумов, а также глав государств и правительств. В нем цитировались едва ли не в качестве девиза такие, к примеру, слова албанского писателя Исмаила Кадаре: «…Косово — край, где в раннем средневековье остановлено славянское нашествие [946]. Здесь были разрушены славянские грезы: завоевание и славянизация всего европейского полуострова» [947].

Соответственно, Косово и Метохия рассматривались как «последние славянские колонии в Европе». Обертоны, как видим, вполне тевтонские, и «албанская интеллигенция» не осталась без взаимности: уже в 1996 году глава МИД ФРГ Клаус Кинкель, а затем и канцлер Гельмут Коль выступили с заявлениями о том, что «права косовских албанцев не должны оставаться в тени Боснии». Разумеется, как и в случае Боснии, Германия пела не «соло», а в «концерте мировых держав», и ведущая партия, особенно после Дейтона, несомненно, принадлежала США. Уже к осени 1998 года США выступают в роли главного косовского «миротворца», инициировав обсуждение косовской проблемы в СБ ООН в форме обвинений Сербии в «геноциде косовских албанцев». Россия не воспользовалась своим правом вето, и результатом в конце сентября стала резолюция СБ ООН № 1199, требующая прекращения действий югославских войск в Косово против мирного населения. 2 октября последовала новая резолюция СБ, еще раз осуждающая указанные действия, требующая вывода югославских войск из Косово. Избежать санкции на проведение военной «миротворческой операции» удалось лишь за счет вето России и Китая, но это, как показало дальнейшее развитие событий, уже не имело особого значения. Послевоенный мировой порядок был разрушен, и «бомбы во имя мира» [948] уже не нуждались даже в видимости юридической санкции ООН.

Разумеется, такую скоординированность активности США в СБ и обострения ситуации в крае трудно оценить иначе, нежели как доказательство существования общего плана, по которому дестабилизация и фактическое отторжение Косово от Югославии должны были последовать за достижением поставленных целей в Боснии и Герцеговине, ибо только при соответствующем решении проблемы Косово происходит качественный сдвиг к полноте их реализации. Одна из важнейших в ряду этих целей — создание второго, после Боснии, мусульманского государства на Балканах, что будет способствовать выстраиванию южной дуги напряженности вокруг России [949]. А также — и успешной наркоторговле, крупные трассы которой уже пролегли через Албанию и Косово и контроль над которой к началу острой фазы конфликта уже крепко держала в своих руках Освободительная армия Косово [950].

Впервые после Афганистана деятельность военных и политических ведомств США так тесно и так откровенно переплеталась со сферой интересов и действий «черного», криминального капитала, своим фундаментом имеющего именно наркоторговлю. И впервые это происходило в Европе, что бросает мрачный отсвет на весь уклад становящегося и в ней, и на планете в целом нового миропорядка.

Отсвет особо мрачный потому, что ни для кого здесь, как и в США, «наркотические» корни ОАК и такие же связи косоварской диаспоры не были тайной; а это значит, что творцы нового мирового порядка, в целях созидания его, готовы сотрудничать с самым преступным и кровавым дном мировой параполитики — как, уместно будет ввести здесь этот термин, и параэкономики. Еще весной 1997 года на слушаниях по внешней политике в парламенте в Италии было отмечено, что распространение албанской наркосети идет в мире за счет нелегального вывоза «беженцев», в том числе из Косово, под видом «спасения женщин и детей». Тогда же некоторые эксперты утверждали, что проблема дестабилизации Албании и Косово — это прежде всего проблема борьбы международных наркооружейных мафий за передел сфер влияния и контроль над наркопотоками в «постдейтонскую» эпоху. На счет «прежде всего» есть сомнения, но в том, что «наркофактор» вошел в число важнейших в игру вокруг Косово, сомневаться не приходиться.

Связи и не скрывались: 12 ноября 1998 года глава МИД ФРГ Йошка Фишер принял руководителей теневого правительства косовских албанцев «в изгнании» Б. Букоши и Ф.Агани, а буквально на следующий день комитет албанской диаспоры по сбору денег для ОАК установил минимальный уровень «дани», собираемой для косовской войны с зарубежных албанцев: 1000 швейцарских франков в год с человека в Швейцарии, 1000 марок в ФРГ, 1000 долларов в США и Канаде. Суммарный доход ОАК от этого «налога» составил около 3–4 млрд долларов в год [951]. Таким образом, встреча Фишера с Букоши и Агани лишь вывела на поверхность [952] то, что до сих пор происходило в тени: деятельное участие Запада [953] в создании и пестовании ОАК. Именно под этой опекой албанская наркомафия, как утверждает западная пресса, стала одной из самых мощных в мире, тесно связанной и с колумбийскими наркокартелями, и с афганскими опийными плантациями талибов.

Сообщалось также, что нынешние лидеры ОАК Хашим Тачи и Якуб Красничи стали полевыми командирами, занимаясь наркобизнесом. И уже в мае 1999 года, когда агрессия НАТО стала фактом, японская «Саккэй ниппо», со ссылкой на источник управления по борьбе с наркотиками США, писала, что управляемые ОАК криминальные структуры ввозят в Европу по балканскому коридору [954] не менее 6 тонн героина в месяц, быстро перехватывая значительную часть европейского наркорынка у сицилийских картелей. Примерно тогда же [955] французское «Геополитическое обозрение наркобизнеса» заявило, что считает ОАК ключевым игроком в расширяющемся бизнесе «наркотики за оружие» и что последняя за истекший год [956] переправила в Европу героина на 2 млрд долларов. Через два дня подала голос и английская «Дейли Телеграф», поведав, что кабинет Блэра поручил спецслужбе МИ-6 расследовать сообщения печати о преступной деятельности ОАК и что начата проверка подозрительных банковских счетов в Швейцарии, через которые, как предполагается, в ОАК поступают деньги наркомафии.