Антироссийская подлость

Сравнение справок НКГБ и НКВД о «предварительном расследовании» с текстом Сообщения свидетельствует о единообразии их структуры и выводов. Более того, как установили следователи ГВП, в этих документах совпадают даже ошибки в написании фамилий и инициалов свидетелей.

(Н. С. Лебедева, Н. А. Петросова, Б. Вощинский, В. Матерский, Э. Росовска, под управлением редакционной коллегии: с российской стороны — В. П. Козлов (председатель), В. К. Волков, В. А. Золотарев, Н. С. Лебедева (ответственный составитель), Я. Ф. Погоний, А. О. Чубарьян; с польской стороны — Д. Наленч (председатель), Б. Вощинский, Б. Лоек, Ч. Мадайчик, В. Матерский, А. Пшевожник, С. Снежко, М. Тарчинский, Е. Тухольский). [516]

460. Думаю, что мне уже давно следовало обратить ваше внимание на то, что обе части нынешних геббельсовцев настолько плохо понимают, о чём же они, собственно говоря, пишут, что в их текстах русские слова участвуют в прямо-таки дебильных словосочетаниях. Как-то ещё следовало бы махнуть рукой на академическую часть бригады Геббельса, изъясняющуюся с густым польским акцентом. Понятное дело: горбачёвско-яковлевские паскудники доллары любят, а работать — нет, вот они и переложили свою работу по написанию текстов на бедных поляков. И чего уж там удивляться какому-нибудь «23-му самостоятельному стрелковому пехотному корпусу» [517] в составе Красной Армии. (Поясню специально для поляков: по-русски надо писать «отдельному», а не «самостоятельному». В наименованиях подразделений, частей и соединений Красной Армии слово «пехота» не употреблялось никогда).

461. Но от «экспертов» Главной военной прокуратуры ожидалось большего — не поляки всё же. Однако и тут возникают вопросы. К примеру, «эксперты» пишут, что после освобождения Смоленска туда выехали заместители «наркома внутренних дел» Круглов и Меркулов. [518] Ошибка в должности Меркулова хотя и недопустима в документах такого уровня, но чепуховая, и я никогда не стал бы обращать ваше внимание на неё, если бы эта ошибка не показывала, что авторам «Экспертизы» недоступны для понимания элементарные вещи в области управления: никто не поручит одно дело двум замам одного министра, иначе потом за дело не с кого будет спросить. На самом деле весной 1943 г. НКВД был разделён на собственно НКВД (наркомом остался Л. П. Берия) и на Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ), который с 14 апреля возглавил В. Н. Меркулов. Осенью в Смоленск Меркулов выехал лично, а Берия послал своего первого заместителя — Круглова. Не два одинаковых зама руководили одними и теми же людьми, а два разных наркома в Смоленске определяли задачи своим подчинённым. Но положим, что это вопрос сложный для понимания академиков и профессоров.

Однако от них тут же следует такой перл: «Работа велась в январе… Руководителями были четыре члена Минского комиссариата НКВД». [519] Какие «члены»? Какие «комиссариаты НКВД»? Минск был освобождён от немцев в июле 1944 г. Какие четыре «члена» приехали оттуда в январе 1944 г. руководить раскопками в Катыни? Упоминание Минска — это не описка. Как вы увидите далее из более ранних польских фальшивок по Катынскому делу, поляки были уверены, если не уверены и сегодня, что Смоленская область входит в состав Белоруссии. (Про то, в какое государство входит Белоруссия, они молчат, надо думать, исключительно из жалости к нам). Или вот, скажем, в «Экспертизе» начинается фраза: «Даже до обнаружения корпуса документов НКВД…» [520] Это на каком языке?

462. Вспомним. По официальной легенде следователь Главной военной прокуратуры подполковник А. Ю. Яблоков, ведущий уголовное дело № 159 о расстреле военнопленных поляков, в августе 1993 г. оказался неспособен понять (ввиду врождённой собственной дебильности), что именно написано по Катынскому делу в уже собранных им и остальными геббельсовцами юстиции 160 томах уголовного дела. Поэтому он по разным московским институтам нанял для этого «экспертов», чтобы они ему, придурку, объяснили, что там и к чему в этом чёртовом уголовном деле № 159. Из этой же легенды следует, что корифеи умственного труда Топорнин, Яковлева, Яжборовская, Парсаданова. Зоря и Беляев, предупреждённые Яблоковым об уголовной ответственности, эти 160 томов уголовного дела прочли, продумали и на общедоступном языке (но больше всего на пальцах) объяснили генералам и полковникам Главной военной прокуратуры, что проклятый СССР кругом виноват. (Напомню, что после того, как этот вывод российский режим утвердит, поляки начнут требовать деньги с каждого русского.) Заключение этих «экспертов» я в данной книге и перепечатываю как документ прокурорской части геббельсовцев, а его «русский» язык и смысловой идиотизм мы как раз и обсуждаем.

463. А из анализа этого текста (незнания элементарных фактов, дикости построения фраз и применения несоответствующих смыслу слов) следует, что эта «Экспертиза» первоначально была написана на польском языке, а уж затем переведена на русский и подписана академиком Топорниным и остальной гоп-компанией «экспертов». (Кстати, тут много и говорить не о чем. Достаточно сравнить тот волапюк, на котором пишут геббельсовцы, с прекрасным и понятным русским языком «Справки» Меркулова и Круглова).

464. Иногда видна и причина бессмысленности в документах геббельсовцев. Юристы часто пользуются в своей работе известными латинскими словосочетаниями, к которым, в частности, относится выражение corpus delicti (корпус деликти). В определённом контексте оно означает «состав преступления». И не исключено, что когда текст этой экспертизы был ещё на польском языке, дурацкая фраза «Даже до обнаружения корпуса документов НКВД…» звучала по-польски вполне разумно: «Даже до обнаружения corpus delicti в документах НКВД…». Поскольку шрифт у поляков латинский, то переводчик, скорее всего, не понял латыни и перевёл на русский язык только одно слово, понятное ему — «корпус», дописав дальше предложение так, как ему показалось разумным. Ничего, «эксперты» подписали.

465. То, что текст «Экспертизы…» писался поляками, подтверждается и тем, что «эксперты» ГВП вдруг ни с того, ни с сего взялись обсуждать какую-то «польскую экспертизу», которую четыре польских профессора, надо думать, за небольшие деньги, крайне глупо состряпали ещё в 1988 г. для того, чтобы вызвать ненависть поляков к русским.

Обратите внимание: и в писаниях академических геббельсовцев, и в Экспертизе даже фамилии написаны не по-русски, а по-польски — с мягким знаком после «н» перед окончанием «ский». Не Скаржинский, а Скаржиньский. Но мы-то, русские, должны писать Явлинский, а не Явлиньский. Да, Академия наук РФ должна гордиться своим членом Топорниным.

Нам-то от понимания того, что и эту «Экспертизу» подготовили тоже какие-то поляки, ни жарко, ни холодно: какая нам разница, подонки какой национальности клевещут на нашу Родину? Но ведь интересно знать, как широко поляки скупали в СССР и России по академиям и прокуратурам разную сволочь, чтобы клепать Катынское дело под своим контролем, и как дешёво эта сволочь стоит.

466. А теперь присмотритесь, что именно обсуждают обе части нынешней бригады Геббельса. Если отсеять пустопорожний словесный мусор, то геббельсовцы старательно и нудно жуют такие вот «доказательства»:

— даты документов, найденных на трупах;

— заключения судмедэкспертов о дате убийства;

— свидетельские показания.

Но если вы помните, то ещё польские профессора Сегалевич и Ольбрахт, приглашённые убитым геббельсовцами польским прокурором Мартини как эксперты, заключили, что ни документы, ни заключения судмедэкспертов в данном деле доказательствами быть не могут. Давайте поймём, почему.