Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг

Екатериной и ее сыном, казалось, что в общей картине все же не хватает какой-то

существенной детали, объяснившей бы тот достаточно достоверно установленный

факт, что первое свидетельство о планах Екатерины устранить Павла от

престолонаследия относится к 1782 году, времени его зарубежной поездки.

Помог случай. Светлана Романовна Долгова, тонкий знаток екатерининского

времени, готовя очередную выставку, обнаружила в знаменитом первом фонде РГАДА

дело под № 52, содержащее собственноручные бумаги Павла, относящиеся к осени 1781

года Они хранились в имеющемся в деле конверте, на котором рукой Марии Федоровны

по-французски написано: «Бумаги, написанные рукой дорогого великого князя, доверенные

мне, когда он собирался в большое путешествие. Те же самые бумаги послужили

впоследствии основой для новых»247.

Среди них — начатое, но недописанное распоряжение Павла по случаю его отъезда

за границу, в котором, в частности, упоминается, что в случае кончины Екатерины

245 «Записка разговора Его императорского высочества Великого князя Павла Петровича с королем польским

в бытность Великого князя в Варшаве в 1782 году» – АВПРИ, ф. «Варшавская миссия», оп.80, д.1414, лл.1-

14. – Текст см. приложения.

246 «Diaries and Correspondence of Jame Harris, First Ecarl Malsbury», London, v.1, p.393.

247 РГАДА, ф.1, д.52, л.1.

необходимо привести государственные чины и народ к присяге248. Имеется набросок

закона о престолонаследии, перекликающийся с проектом, представленным Павлу П.И.

Паниным по воцарении. В нем, в частности, определено, что возраст совершеннолетия

наследника престола должен составлять шестнадцать лет. Интересно, что у Павла были,

по-видимому, какие-то сомнения на этот счет, потому что цифра шесть переправлена,

похоже, с цифры восемь. Далее следует разъяснение о том, что такой возраст установлен

для того, что «сократить срок опеки над несовершеннолетним государем»249.

Однако наиболее интересно собственноручное письмо Павла Н.И. Панину,

написанное 2 сентября 1781 года в Царском Селе. Обращаясь к своему бывшему

воспитателю, Павел пишет о том, что, надолго уезжая из России, он не может не

принимать во внимание возможность кончины своей матери. «Таковое произшествие

былобы истинное на нас посещение Божие»250, — трудно не констатировать

двусмысленность избранной Павлом формулировки.

Распоряжения, отданные Павлом Панину на этом случай, заключались в

следующем:

«1-е. Прошу вас и убеждаю, как скоро постиг бы момент нещастнаго произшествия,

перейтить во дворец и взять под Ваше главное надзирание и попечение все то, что

касаться может до сохранения и безопасности детей моих. С неограниченною

доверенностию вручаю вам оное, и хочу, чтоб всё вами по тому предприемлемое и

разпоряжаемое имело силу и действие моего собственнаго повеления.

2-е. Перенеся во дворец ваше пребывание, и поставив себя по воле моей

попечителем детей моих, поручаю вам созвать немедленно полное собрание Сенату,

Синода и прочесть (пред ними к протоколу — зачеркнуто — П.П.) сиё мое к вам письмо,

котораго содержание в тот же самой час и возымеет силу моей точной воли и

повеления.

Далее следует самое важное: «Равным образом составьте тогда немедленно и во

дворце моем на время моего из отечества отсудствия и до моего возвращения особенной

Верховный совет из особ, заслуживших мою доверенность, кои есть: Граф Петр Иванович

Панин, Фельдмаршал Князь Голицын, Фельдмаршал Граф Румянцев, оба брата Графы

Чернышевы, Граф Брюс, Князь Репнин, Фельдмаршал Граф Разумовский, генерал-аншеф

248 Там же, л.1об.

249 Там же, л. 4об.

250 РГАДА, ф.1, д.52, л.6об.

Кн. Долгорукой, генерал-аншеф Вадковский и Чичерин, коим заседать по старшинству

чинов своих.

Симу Совету прочтите также сие письмо, содержащее в себе точную волю мою и

объявите ему моим именем, что до возвращения моего вверяю вам обще с ними сохранение

ненарушимости государственнаго уже заведеннаго порядка и общей тишины, вследствие чего

…».251

Оба последних абзаца перечеркнуты крестом, из чего, как и из надписи Марии

Федоровны на конверте, можно сделать заключение, что мы имеем дело лишь с

черновиком. Неясно, решился ли в конечном итоге передать его Павел Панину, однако

несомненно, что именно этот круг вопросов обсуждался во время таинственных

разговоров великого князя со своим бывшим воспитателем, о которых сохранились

многочисленные упоминания очевидцев отъезда великокняжеской четы.

Не менее интересны и остальные распоряжения Павла:

«3-е. Сенат, Синод, три первые коллегии, все протчие гражданские, военные и

судебные места, шефы разных команд и установлений, словом сказать все места и все

шефы без изъятия, должны без малейшей остановки отправлять по их званиям все

обыкновенные текущие дела…

4-е. вам мой искренний друг поручаю особенно в самой момент предполагаемого

нещастия, от котораго храни нас Бог, весь собственной кабинет и бумаги Государынины

собрать при себе в одно место, запечатать Государственною печатью, приставить к ним

надежную стражу, и сказать верховному Совету волю мою, чтобы наложенные Вами

печати оставались в целости до моего возвращения.

5-е. Буде в каком ни будь правительстве, или в руках частнаго какого человека,

остались мне неизвестные какие бы то ни было повеления, указы или распоряжения в свет

не выданные, оным до моего возвращения остаться не только без всякаго и малейшаго

действия, но и в той же непроницаемой тайне, в какой по тот час сохранялись.

Со всяким же тем, кто отважится сие нарушить, или подаст на себя

справедливое подозрение в готовности преступить сию волю мою, верховный совет

имеет поступить по обстоятельствам как с сущим, или же с подозреваемым

Государственным злодеем, представляя конечное судьбы его решение самому мне по моем

возвращении. За сим пребываю Вашим верным и благожелательным

Павел»252.

251 РГАДА, ф.1, д.52, л.7об.

252 РГАДА, ф.1, д.52, весь текст письма – РГАДА, ф.1, д.52, лл.6-8. Полный текст письма см. в Приложениях.

Если предположить, а для этого есть вполне весомые основания, что письмо или

даже факт его написания стали известны Екатерине, то логичные объяснения обретают и

отставка Н.И. Панина с поста руководителя Коллегии иностранных дел, последовавшая

сразу же вслед за отъездом Павла, и утвердившееся среди историков екатерининского

царствования мнение о том, что первые достоверные свидетельства о планах Екатерины

передать корону всероссийскую, минуя Павла, любимому внуку Александру, относятся к 1782

году, времени возвращения графа и графини Северных из путешествия по Европе.

2

Казалось, обстоятельства благоприятствовали перевороту, задуманному

Екатериной. Порядок престолонаследия по прямой мужской линии был отменен еще

Петром после дела царевича Алексея. Принятый им закон 1722 года отдавал

решение вопроса о судьбе престола на полное усмотрение царствующей

императрицы, несмотря на то, что в манифесте 1762 года о восшествии Павел был объявлен

наследником-цесаревичем.

Сразу после окончания шведской войны Екатерина начала готовить почву для

переворота. В переписке с Гриммом она сначала полунамеками, а затем вполне откровенно

изложила свои планы: «Сперва мой Александр женится, а там, со временем, и будет