Несбывшаяся Россия

Такая работа требует усилий не одного князя Владимира и даже в основном не князя. Но путь начат в 980 году, и пройти этот путь вполне можно. По крайней мере, теоретически тут нет ничего невероятного.

Глава 4

МОГЛА ЛИ РУСЬ ОСТАВАТЬСЯ ЯЗЫЧЕСКОЙ?

Христианизацию Руси подают обычно как железную неизбежность. Ну, не могло быть иначе! А почему, собственно? Индия оставалась языческой страной всю свою историю. Африка тоже. Индейцы и Южной и Северной Америки были язычниками до насильственной христианизации колонизаторами. Сегодня некоторые индейские племена пытаются вернуться к язычеству, как к племенной идеологии. И в культуре народов Юго-Восточной Азии много языческого, особенно островов Индонезии.

Вообще-то, называя районы Земли, где живут язычники, я называю вовсе не самые развитые, передовые области. Периферия цивилизации. Отсталые, диковатые страны, которые вечно кто-нибудь завоевывал.

Так же точно и в самой старушке Европе. Языческие страны лежат на самой ее периферии, малокультурные и малоинтересные кому-то. Из этих стран порой выплескиваются варварские нашествия, у берегов христианских государств появляются ладьи викингов. Но они потому и появляются, что в нищей, дикарской Скандинавии жрать нечего.

А в исторической перспективе получается так, что язычники всегда проигрывают христианам.

В германском мире саксы больше других племен сопротивлялись христианизации. Результат их войны с Карлом Великим в конце VIII века — истребление десятков тысяч язычников, покорение Саксонии огнем и мечом, гибель всей саксонской цивилизации. Крестившись, саксы потеряли бы или сильно изменили часть своей культуры. Но сохранились бы и физически, и политически.

В Скандинавии еще в X веке миссионеров убивали или продавали в рабство. Короли пытались ввести христианство — как норвежский король Хокон I (935–961). Их потуги вызывали такие взрывы сопротивления, что попытки приходилось останавливать. Скандинавию христианизировали только в XI–XII веках — позже, чем Русь. И с большими человеческими потерями.

Все земли к востоку от Эльбы-Лабы и до Одры-Одера давно видятся нам как коренные немецкие земли… Тогда как еще в X веке здесь обитали лютичи, бодричи (ободриты), лужичане — славянские племена. Немцы хорошо знали их, и случалось, Карл Великий использовал славянские племена как союзников, ограждал свою империю от их набегов, мстил за убийство «своих». Но что характерно — в свою державу их земли не включал, своими подданными не делал. Карл Великий считал, что восстанавливает Западную Римскую империю… Что-то удерживало императора от того, чтобы считать славян частью этой империи.

В X веке полабские славяне и славяне Центральной Европы оказываются в зоне влияния западнохристианской цивилизации. И в зоне действия Drang nach Osten — хищного напора немцев на восток. Ширмой для «дранга» часто оказывался Крестовый поход — ведь немцы-христиане завоевывали земли славян-язычников.

Первый раз завоевал земли славян по реке Лабе Оттон I в середине X века и создал там несколько пограничных графств. Уже в 983 и 1002 годах славяне восстали и обрели независимость.

Опасный враг заставлял объединяться в государство. В 1044 году князь бодричей Готшалк объединил бодричей, лютичей и поморян в единую Вендскую державу. При Готшалке и его преемнике Крутом (1066–1093) Вендская держава могла отбивать катящиеся с запада волны «дранга нах остен».

Проблема в том, что внутри самой себя Вендская держава не была ни прочна, ни монолитна. Внутри ее самой — раскол, борьба язычников и христиан. Одни славяне готовы были принять крещение, другие готовы были воевать до последней капли крови, лишь бы никогда не надевать креста.

Державу разрывал на части местный сепаратизм отдельных племен. У каждого племени были свои боги. Дети других богов оставались иноплеменниками.

Новый король Вендской державы, славянин с немецким именем Генрих, сын Готшалка, призвал немецких епископов: крестить насильно! Результатом был только новый, еще более жесткий, раскол на христиан и язычников. Измученная внутренними распрями, Вендская держава, спотыкаясь, шла к своей гибели и окончательно распалась около 1129 года.

В 1147-м саксонские князья Генрих Лев и Альбрехт Медведь начали новый Крестовый поход. Князь бодричей Никлот нанес рыцарям ряд поражений, сжег Любек, построил крепость Добрин, заключил перемирие. Но ведь ничто не изменилось: сильным западным герцогствам, опиравшимся на поддержку всего христианского мира, по-прежнему противостояли разобщенные языческие племена.

В 1160 году война вспыхнула вновь: Генрих Лев заявил, что Никлот нарушил условия мира. Правда ли это? Кто знает…

Никлот погиб в одной из стычек на границе, а к 1170 году земля лютичей стала основой графства Бранденбург. Земля бодричей — основой графства Мекленбург.

Липовый город, Липск, стал Ляйпцигом. В России этот город называют почему-то «Лейпциг» — произнося «е» вместо «я». Бранный Бор стал Бранденбургом; Мишны — Мейсеном (тем самым — мейсенский фарфор). Берлин образовался из двух славянских поселений, в 1307 году слившихся вместе.

Территория Германии увеличилась вдвое, на новые земли хлынул поток переселенцев, а славяне оказались очень быстро онемечены. В XVII–XVIII веках немецкие ученые будут записывать последние слова и фразы на языках лютичей и бодричей. Язык лужичан проживет дольше, и у немецкого писателя Эрика Шриттматтера, который сам говорил, думал и написал несколько книг на немецком языке между 1930 и 1960 годами, был дед, который еще мог сказать несколько слов по-лужицки.

А на землях славян к востоку от Лабы, на этой второй Германии, по размерам больше первой, выросли большие княжества, в которых власть князей была несравненно сильнее, непререкаемее, чем на западе той же Германии. Города на востоке имели меньше привилегий, крестьяне оказывались бесправными крепостными. По словам Киплинга, «десять заповедей не имели силы к востоку от Суэца». Ну, а римское наследие не имело силы к востоку от Лабы. То есть имело, конечно, но эдак слабенько и временами едва теплилось.

На примере западных славян хорошо видно, как для племен и народов самым важным, самым судьбоносным событием становится принятие христианства.

Как бы ни относиться к Drang nach Osten, факт остается фактом — германское нашествие окончилось плохо только для языческих племен. Польша и Чехия крестились, и они сохранились в истории. Это полабские славяне ушли из исторического бытия упорными язычниками.

В 1169 году мекленбургские рыцари разрушили общее для них святилище Арконы (на острове, который славяне называли Руяна, а немцы — Рюген). К этому времени чехи уже 200–250 лет были христианами; поляки — почти 200 лет. Получается — больше двух веков полабские славяне упорно не принимали нового, и даже князья с христианскими именами и титулами королей ничего не смогли изменить.

Может быть, католицизм слишком сильно ассоциировался с агрессией иноязычных, инокультурных пришельцев? Возможно, племенные боги воспринимались как знамя сопротивления? Очень может быть. Но это уже ничего не меняет. Язычество тех, кого завоевывают, делало агрессию морально оправданной.

Язычество же разобщало. Против всего христианского мира каждое племя, чуть ли не каждый род взывали только к «своим» племенным богам, искали идеала только в уходящей старине — оказываясь во все более изменившемся, все сильнее отошедшем от этой «старины» мире. И проиграли, как тремя столетиями раньше — саксы.

Не парадокс ли, что христианизировали полабских славян саксонские рыцари — сами жертвы Крестового похода Карла Великого?!