Белый Харбин: Середина 20-х

Какая-то мудрая терпимость, понимание тебя, бесконечная доброта и гостеприимность этого разделенного народа — вот что всплывает в памяти о тех далеких днях. Монголы делились на множество племен и родов (аймаков), но помнили всех своих предков в десятках поколений и своего великого Чингисхана; ощущали себя единым национальным целым.

А по лесистым склонам Малого Хингана в северо-западной части Барги обитали ее коренные народности — тунгусы, солоны, дауры, орочены, манегры — испокон веков большинство из них тоже вело кочевой образ жизни, занимаясь и добывая себе средства к жизни исключительно охотой. Солоны и орочены всегда славились как отличные стрелки. Бесстрашие, простодушие, доверие, непоколебимая верность старым друзьям — вот отличительные черты этих людей, которые всегда подчеркивал мой второй дед, Петр Павлович Меньшиков, рассказывая о своих встречах с ними. Он, как и многие русские в Барге, знал язык монголов и ороченов и в качестве старожила этих мест пользовался у них громадным уважением.

Барга — она была очень разная, и рассказать о ней можно только постепенно — отдельно о станциях Западной линии КВЖД — Мяньду-хэ, Якеши, Чжаромтэ, Чжалайноре, административном центре края — Хайларе, городе Маньчжурия, курорте Халхин-Халун-Аршан (халхаские минеральные горячие источники), монастыре Ганьчжур и знаменитой ярмарке при нем… Сколько тем, затрагивающих жизнь местного русского и монгольского населения, сколько вопросов! Их нельзя обойти стороной, но о каждой/каждом придется говорить на своем месте… Вернемся к Харбину.

Всеми муниципальными делами в городе ведало Харбинское общественное управление (ХОУ), а земельный фонд города принадлежал КВЖД в лице ее Земельного отдела, и дорога распоряжалась им по своему усмотрению.

В самом начале 1917 г. Совет управления КВЖД одобрил проект этого Земельного отдела по устройству за Механическими мастерскими дороги поселка Чжэнъянхэ (известного харбинцам как Ченхэ). Участки здесь должны были предоставляться исключительно рабочим и мастеровым Главных мастерских, по цене 4–3 руб. за сажень с условием 10-летней рассрочки выкупной платы без начисления процентов. Собирались немедленно же приступить к работе по планировке площади поселка и улиц, а также к проведению от города к поселку шоссейной дороги. Но помешали революционные события, пришлось эти планы отложить.

Осуществил их несколько позднее новый управляющий КВЖД инженер Остроумов (на дороге — со 2 февраля 1921 г. по 3 октября 1924 г.), реально раздавший дешевые строительные и дачные участки рабочим и служащим. Ченхэ быстро превратился в цветущий сад и стал называться Остроумовским городком. С приходом на дорогу советской администрации это название она постаралась забыть…

Теперь на столе передо мной другой — многоцветный, более ранний, «План города Харбина», выпущенный издательством Семена Митрофановича Фоменко в 1920 г.

Собственно городом (т. е. в ведении ХОУ) на нем показана только часть современных Пристани и Нового Города. Большой проспект ограничивался на западном своем отрезке Железнодорожным проспектом; будущие Саманный и Корпусной городки на карту нанесены еще не были. Но район Миллеровских и Московских казарм уже обозначен.

На востоке Новый Город пока «заканчивался» современной Телинской улицей (т. е. простирался в этом направлении всего только на один квартал от Старого кладбища, Костела и Кирхи). По свидетельству старожилов, далее тянулась незастроенная, покрытая разнообразной растительностью местность, за которой на значительном отдалении от центра города лежало Новое (Успенское) кладбище. На месте будущего китайского монастыря Цзилэсы (Тилосы) (построен в 1923 г.) — показана только группа деревьев. Пристань ограничивалась на западе Диагональной ул., с размеченными по ее левой стороне 1-й — 13-й Линиями, пока не застроенными. Депо Пожарного общества на стыке Офицерской и Новогородней улиц смотрелось в этой части города последним жилым островком, соседствующим с пустошью, болотом на месте будущего Сунгарийского городка (Нахаловки), застройка которого имеет свою известную многим драматическую историю. За этим в то время пустым пространством — вдали показаны Главные механические мастерские КВЖД. Естественной границей Пристани служит Путевая ул. и высокая насыпь железнодорожного полотна Западной линии КВЖД. Мостовой поселок с его мельницами и складами присутствует на своем месте — за Путевой.

Поселок Модягоу, который до середины 20-х годов не входил в городскую черту, с Модягоуской (Свято-Алексеевской) церковью в центре, обозначен в границах: Бельгийская-Брусиловская ул. на севере, Пограничная — на юге, Батальонная и Раздельная на западе и востоке. ХОУ во время революционных событий в Харбине в 1917 г. обсуждало вопрос о том, включать ли Модягоу в городскую черту, и решение снова было принято отрицательное. Решено было только строить в Новом Городе Торговые ряды («Пассаж ХОУ»).

Славянский городок, очевидно, только начинал застраиваться — на его месте показаны лишь контуры будущих улиц. От Хорватовской гимназии к югу (по Старохарбинскому шоссе) тянулся пустырь с одинокими китайскими могилами.

Гондатьевки, созданной приехавшим в Харбин в 1918 г. и ставшим начальником Земельного отдела КВЖД Н. Л. Гондатти, тоже пока нет на карте.

Таковы границы Харбина на плане 1920 г.

С. М. Фоменко — многолетний председатель Харбинского общества спортсменов (ХОС), автор нескольких интересных путеводителей и издатель различных календарей. Один из них — отрывной на 1944 год — последний год жизни издателя (он скончался в Харбине 1 июня 1944 г.) — целенький, лежит сейчас передо мной. Святцы на каждый день, много полезных советов — актуальных даже и на сегодняшний день, афоризмов и анекдотов, в основном бытового и политического содержания. Замечательный, интересный и сегодня календарь!

С. М. Фоменко работал, опережая свое время: им был подготовлен и издан Календарь на 1945 год… Адрес его был неизменно простой: Большой проспект, № 80, у Собора.

А в городе…

Начиналась неуверенная застройка района Нахаловка (больно уж место было болотистое) — разрешенная горсоветом и запрещенная Управлением дороги. Это создало определенные коллизии. К 1920 г. строительство здесь стало форсированным, энергичным, несмотря на все запреты — нужда заставляла: Харбин был переполнен бездомными беженцами, дома спешно возводились за одну ночь, в них тотчас же затапливалась печь, что, по китайским законам, уже не позволяло их разрушить. Серьезный конфликт с Управлением, долго и жестко угрожавшим все эти незаконно возведенные на территории дороги постройки снести, разрешился, к счастью, благополучно. Поселение твердо обрело название «Нахаловка», но отмечу: позднее американцы ставили возникновение этого района Харбина в пример — как образец высоких, настоящих американских(!) темпов быстрого роста и развития Харбина на протяжении всех 20-х годов.

Перед Яхт-клубом еще только стояла проблема приобретения на берегу Сунгари участка земли для устройства веранды, которая до сих пор существовала на «поплавке». А барка, на которой держался этот «поплавок», пришла в полную ветхость и была готова в любую минуту тихо затонуть…

В 1918 г. сгорела дотла, очевидно в результате поджога безбожниками, старая деревянная Благовещенская церковь Харбинского Подворья Российской Духовной Миссии в Пекине; из ее уничтоженного огнем внутреннего убранства остался совершенно невредимым только образ Пресвятой Богородицы.

Уже на следующий год церковь была отстроена вновь — но на новом месте — «через улицу», на углу Полицейской и Китайской. Здесь же на Китайской в 1918 г. начал возводиться «небоскреб», как его тогда называли, японского магазина «Мацуура» — самого высокого здания Харбина, которое строил известный в городе техник-строитель Александр Адамович Мясковский. Им были построены также: Первое Высшеначальное училище на Артиллерийской ул., громадное здание магазина «Тун Фа Лун» на углу Мостовой и Новогородней, дом Международного Сберегательного общества (на углу Китайской и Школьной).