Трагедия Литвы: 1941-1944 годы

Мой отец КЕМЗУРА Казис в дер. Пикчюнай бывшей Вилькийской волости, ныне Каунасского района, имел в период буржуазного режима в Литве 15 га земли. Семья состояла из 7 человек. Имел отца, мать, брата Стасиса и сестер: Казимира, Мариона и Марциона.

Примерно в 1927 г. начал учиться в начальной школе, которую окончил примерно в 1933–1934 г. В 1939 г. я был призван на службу в литовскую буржуазную армию, служил рядовым солдатом 4 эскадрона 2 Уланского полка в гор. Таураге. В 1940 г. наша часть переехала в гор. Вильнюс, и мы перешли в распоряжение народной армии. Весной 1941 г. звуковой дивизион, в котором был я, переехал в Варенский полигон. Кто был командиром дивизиона, не помню. Из солдат помню: ЯНАВИЧЮСА, ВАРНЯЛИСА, РУДАЙТИСА, РАЗЛЮКАСА, имена их и откуда они происходят, не знаю [...]

...ШЮРНА, КИЗИСА, ЖВИРБЛИСА, ВИЛЕЙТА, ТЕРЛЯЦКИСА, ПРАКОПАВИЧУСА. Все офицеры и сержанты имели пистолеты, а солдаты, как я указал выше, – винтовки.

Солдат и офицеров других рот не знаю. Командиром батальона, когда мы находились в Ново-Вильне, был офицер МЕШЛЮС. Кто его адъютант, не помню. В казармах в Новой Вильне мы были около месяца, затем батальон переехал в гор. Вильнюс. Там стояли в казармах недалеко от башни Гедиминаса. Название улицы, где мы стояли, не помню.

В Вильнюсе мы находились до осени 1941 г., затем выехали в гор. Люблин. Жили в зданиях гимназии в гор. Люблине. Тогда несли охрану концлагеря Майданек. В конце 1942 г. или в начале 1943 г. наш батальон возвратился в гор. Каунас для отдыха. По прибытии в гор. Каунас я из батальона дезертировал и скрывался у знакомых на родине.

Находясь в Ново-Вильне, мне приходилось дважды участвовать в акциях по уничтожению советских людей из числа граждан еврейской национальности.

В одно утро, числа не помню, в августе 1941 г. лейтенант РАЧКУС приказал всю 3 роту выстроить во дворе казарм. Когда выстроились, тогда РАЧКУС сказал, что сейчас придется выполнить задание. Придется привести колонну евреев на место их расстрела. Тогда нам всем были выданы дополнительные боевые патроны. После этого вся наша третья рота пошла в гетто, которое находилось на расстоянии 400–500 м от казармы. Гетто в это время охранялось солдатами других рот. Все мы остановились у ворот гетто. Через некоторое время из гетто солдатами других рот выводилась колонна евреев примерно 200–300 чел. Там были мужчины, женщины, дети. Были молодые и пожилые люди. Все они имели с собою вещи: кто имел чемодан, кто сумки и т. д.

Всю колонну евреев мы окружили и под оружием их повели в сторону одного кустарника в расстоянии 1–2 км от гетто.

Когда вели этих людей на расстрел, то мы – солдаты – находились в 5–6 м на расстоянии друг от друга. Помню, что рядом со мною шли солдаты ВИЛЕЙТА, ТАРЛЯЦКИС, ВАРНЯЛИС. Колонну евреев мы остановили в расстоянии примерно 30–35 м от выкопанной заранее ямы. Тогда РАЧКУС приказал всем людям положить вещи на землю, а самим ложиться на живот. После этого подходили к обреченным 10 солдат нашей роты, брали по группам 10–15 чел., отводили к яме и расстреливали. Перед расстрелом около ямы было приказано всем раздеться до нижнего белья. Расстреливали солдаты из винтовок, а офицеры РАЧКУС, МЕШЛЮС, ДЕВЕЙКИС из пистолетов. Жертвы расстреливались стоя. Команду расстреливать давал РАЧКУС. Когда выстраивались расстреливающие, он давал команду: «Огонь». Я лично видел, как расстреливали людей РАЧКУС, МЕШЛЮС, ДЕВЕЙКИС, АСМИНАС. Кто расстреливал из солдат батальона, сейчас не помню, но когда припомню, расскажу. Во время расстрела солдатам, кто стрелял, давалась водка. Расстреливали до обеда, затем вся рота пошла в казармы обедать. После обеда мы все, солдаты третьей роты, опять пошли в гетто и продолжали водить колонны людей на расстрел. Так, в этот день до вечера было расстреляно несколько сотен человек. Среди жертв, как я уже говорил, были женщины, мужчины разного возраста. Были дети и даже новорожденные.

Помню, что когда расстреливали мужчин, то им приказывали кальсоны опускать до колен. Это делалось для того, чтобы никто не мог бежать с места расстрела.

Вечером наша рота после расстрела возвратилась в казармы. Кто закапывал трупы и кто забрал все оставленные вещи убитых, не знаю.

Прошла примерно неделя после этого расстрела. В одно утро офицеры РАЧКУС, ДЕВЕЙКИС, МЕШЛЮС, АСМИНАС опять выстроили всю нашу роту и сказали, что нужно будет выполнить задание. Нам были выданы дополнительно боевые патроны. Тогда уже мы знали, что пойдем на расстрелы. Так мы пошли строем в это же гетто. Стали около ворот и принимали колонну евреев примерно 200–300 чел. Там были также мужчины, женщины, старики и маленькие дети. Всю колонну мы отвели в этот же кустарник, 1–2 км от гетто, где остановили в 10–15 м от выкопанной другой ямы, размер которой был 20 м длины, 15 м ширины и около 3 м глубины. Расстреливали людей таким же образом. Расстреливали жертв офицеры РАЧКУС, ДЕВЕЙКИС, МЕШЛЮС, АСМИНАС из пистолетов. Выстрел производился ими в голову, в затылок.

Солдаты также старались стрелять в голову жертвам. Если убитый упал на краю ямы, то солдаты ногой его толкали в яму. Расстреливало 15–20 чел. из третьей роты, но кто именно, сейчас не помню. Команду расстреливать людей давали офицеры. Расстрел закончился к вечеру. Обедать тогда не ходили. После расстрела все возвратились в казармы. Кто в этот раз закопал трупы и взял вещи убитых, не знаю. За участие в расстрелах я ничего из награбленных вещей не получил.

Прошел месяц после расстрела, наша рота переехала в гор. Вильнюс и остановилась в казармах около башни Гедиминаса. Несколько дней спустя после прибытия в Вильнюс рано утром по приказу офицеров РАЧКУСА, ДЕВЕЙКИСА, МЕШЛЮСА, АСМИНАСА вся рота выстроилась во дворе казарм. Командир роты Рачкус сказал, что пойдем в тюрьму Лукишкис, где получим колонну евреев. Мы все были вооружены винтовками. Имели много боевых патронов. Строем все пошли к Лукишкской тюрьме и остановились у ворот. В это время из тюрьмы была выведена колонна евреев. Там были мужчины, женщины разного возраста и маленькие дети. Все они с собою имели вещи. Мы, солдаты третьей роты, окружили эту колонну и стали их гнать. Винтовки мы тогда держали в руках. Солдат от солдата находился на расстоянии 5–6 м. Рядом со мною шел РУДАЙТИС и ШЕРМУКШНИС. Всю эту колонну, примерно 500 человек, мы отвели в Панеряй [Понары]. Там всю колонну остановили на расстоянии 50–60 м от выкопанной ямы. Как помню, яма была 30–50 м длины, 3–4 м ширины и около 3 м глубины. Когда привели евреев к месту расстрела, то было приказано им все вещи оставить на земле, а самим ложиться на живот. Когда они легли, то к ним подходили солдаты в немецкой форме, вооруженные автоматами. Автоматчиков было около 10 чел. Всех людей выстраивали около ям и тут же автоматчики их расстреливали. Перед расстрелом все евреи были раздеты. Стояли они на краю ямы, лицом в сторону ямы. Дети находились около родителей. Был плач и проклятия в адрес расстреливающих. Расстрелы проходили в течение двух часов. Когда все евреи были расстреляны, мы строем пошли в казармы, участвовали ли в расстрелах наши офицеры, не помню. Солдаты роты в этот раз участия в расстрелах не принимали. Возможно, кто один или другой и расстреливал, но я не заметил. Как в Ново-Вильно, так и в Панеряй [Понары] я лично людей не расстреливал, а охранял место расстрела. Больше в расстрелах советских граждан участия не принимал.

Осенью 1941 г., как я уже показал выше, выехали в гор. Люблин, где охраняли концлагерь Майданек. Находясь в Люблине, в акциях против советских граждан не участвовал.

В 1943 г. я из батальона дезертировал. Скрывался у родственников до освобождения территории Литовской ССР от немцев советскими частями. В сентябре 1944 г. я был мобилизован в ряды Советской Армии. Находился в 208 запасном полку в Пабраде. В 1945 г. наша часть выбыла в Пруссию, где собирали немецкие трофеи.

В 1945 г. был из Советской Армии демобилизован. После демобилизации прибыл в гор. Каунас и поступил работать на предприятия города. С 1947 г. работаю на фабрике «Каспинас».

Имею награды: медаль «За победу над Германией» и...