Если бы Гитлер не напал на СССР

— О, господа! От имени всех моих ребят благодарю вас за великолепное зрелище расщепления атома!

Однако реакция была не цепной, не ядерной, а чисто химической — вода просочилась в уран, и образовалась взрывоопасная газовая смесь. В итоге Германия лишилась в Лейпциге атомной лаборатории, запасов урана и тяжёлой воды. Перспективы германской атомной бомбы отодвинулись в ещё более отдалённое будущее — весьма отдалённое и без этого.

В СССР главный куратор Атомного проекта Лаврентий Берия познакомил Игоря Курчатова и Юлия Харитона с приятного вида моложавым генералом.

— Музруков, — представился он, пожимая профессорам руки.

— Товарищ Музруков был директором Уралмаша, — пояснил Берия, — а теперь будет директором Института «С».

— И что это за институт? — поинтересовался Курчатов.

— Это институт, где вы, Игорь Васильевич, будете научным руководителем, а вы, Юлий Борисович, — главным конструктором. И он будет разрабатывать реактивный двигатель «С».

— То есть это будет называться так?

— Да.

За окном стояла середина июля 42-го года. Во всех документах Атомного проекта уран-235 был закодирован как «суперцемент», и процесс «цементации» успешно развивался. Курчатов удивился:

— А почему «С», Лаврентий Павлович? От «суперцемента»?

— А считайте, как желаете… Или так… Будем считать, что «С», потому, что для чужих глаз ваш институт будет Институтом… институтом… сосны, вот! Мол, лесными делами занимаемся… Так что подыскивайте место где-то в лесах, богатых сосной.

— А почему не в Москве?

— Нет! Здесь много любопытных глаз и ушей.

— Ну, может, под Харьковом, в Пятихатках? Мы там уже ведем работы — в Украинском физтехе.

— Нет, надо что-то поглуше… Но чтобы и от Москвы не так уж далеко. Ищите… Имейте в виду — в Америке укромное место уже нашли и будут строить там главную лабораторию. Вот и мы будем строить тоже в новом месте! Ищите…

Генерал-инженер и два профессора-физика вышли из кабинета Берии задумчивыми. Им предстояли поиски места для нового института, поиски истины и борьба за успех.

АНГЛИИ сейчас было не до атомных работ — в ней заканчивалась эпоха Уинстона Черчилля. Начинались новая история Британии и новая история Европы.

В Азии война ещё брала своё. Долго создаваемая военная машина Америки с ее авиазаводами и верфями, с танковыми цехами автомобильных фирм и с новыми артиллерийскими заводами была запущена на полные обороты, и отказаться от военных прибылей Золотая Элита так просто не могла, тем более что в запасе у неё должна была появиться супербомба. Последняя империя Мирового Зла была ещё сильна и богата, и её Пентагон направлял свои лучи на все пять сторон света.

Да, Америка была еще богата и сильна. Однако из Европы поток золота течь в неё прекратился, потому что в Европе более не текла кровь.

Европа смотрела в будущее.

Но оно было ещё очень, очень неопределённым.

ПРИШЛА осень… Лето 1942-го года стало достоянием прошлого.

Войска Гудериана разбили свои лагеря на Суэце, войска Рокоссовского — под Дели. Десантники люфтваффе и Красной Армии, выпрыгнувшие в июньский воздух над Английским Островом, обосновались под Лондоном по соглашению с кабинетом Мосли.

За океаном затаилась до поры Америка.

Япония укреплялась на занятых ею территориях… Война с Америкой и необходимость партнёрства с тремя европейскими союзниками по Четверному пакту сдерживала ее самурайские амбиции по части безудержного диктата в Азии. Гитлер, Муссолини и Сталин прозрачно намекнули Токио, что не стоит проводить такую политику, когда антианглийские настроения сменятся антияпонскими. Генерал Тодзио морщился, но понимал, что битву за Тихий океан он может выиграть лишь вместе с европейскими партнерами.

Британия не была оккупирована, но пока что на её территории оставалось более ста тысяч союзных войск, а британские части законсервировали свое тяжелое вооружение в охраняемых немецкими и русскими десантниками зонах. С самолетов королевских ВВС частично сняли оборудование, и территория аэродромов патрулировалась смешанными патрулями вермахта и англичан.

Одни проблемы исчезали, другие — возникали.

Но главная проблема была позади — в Европе воцарился мир.

А по осенней Москве шли, взявшись за руки, парень и девушка — новые студенты Московского университета. Они только что познакомились и были этому рады. Она — коренная москвичка, он приехал в Москву из Донбасса, из Краснодона.

Ее звали Зоя Космодемьянская.

Его — Олег Кошевой.

И осенний Арбат открывал им свои уютные переулочки.

Впереди была большая и счастливая жизнь.

Послесловие

Моя книга закончена, уважаемый читатель. Однако перед тем, как нам с тобой окончательно расстаться, я предлагаю из непростой виртуальности несбывшегося 1942 года вернуться в непростую реальность наших дней.

На историю XX века наложили решающий отпечаток два события — одно состоявшееся, а другое — несостоявшееся.

Первое — это наша, русская, Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года. Только русские, да и то благодаря наличию у них такого выдающегося вождя, как Ленин, смогли понять: кто — умом, кто — душой, а кто — дубленой простонародной шкурой, что капитализм, затеяв Первую мировую войну, полностью исчерпал себя как сила созидания и прогресса. Что он теперь, вволю испив крови народов из золотого кубка военных прибылей, все более будет превращаться в кровожадного зверя, всё более алкающего этих прибылей, а значит, и всё более алкающего крови.

Сбросив власть Золотого Интернационала, Россия к 1941 году добилась огромных успехов! И шла к ещё большим успехам. Скажем, та картина энергетического строительства, которую перед Герингом и германскими промышленниками нарисовал в моей книге сталинский заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР Иван Тевосян (реально он стал заместителем Председателя Совета Министров СССР в хрущевские 50-е годы), дословно взята мной из брошюры «Великие стройки сталинской эпохи», изданной Госполитиздатом в 1950 году. Через пять лет после реальной Великой войны.

Если бы этой войны не было, на политиздатовской брошюре стояла бы, скорее всего, выходная дата «1945». А может быть, и более ранняя!

Второе ключевое событие XX века, увы, не состоялось… Я имею в виду ту виртуальную Брестскую встречу Сталина и Гитлера, которая кратко описана в прологе моей книги. Виртуальное допущение такого события — не авантюра, а вполне научно состоятельный акт в рамках строго научного альтернативного исторического анализа. Я напомню, что впервые тема личной встречи Сталина и Гитлера возникла во время бесед Сталина и Риббентропа, приехавшего в сентябре 1939 года в Москву заключать Договор о дружбе и границе после разгрома Польши. Говорил о ее желательности и Гитлер — Молотову, через год, в Берлине. Воможный визит Сталина в Берлин фигурировал в дипломатической переписке рейха весной 1940 года. Не мог не думать о встрече с фюрером и Сталин.

Так что это могло быть!

И если бы это произошло, то войны между русскими и немцами — той войны, которая кровь из носа (русского и немецкого) нужна была Золотым Космополитам всего мира, не было бы!

Ну, скорее всего, не было бы…

А без такой войны не могло быть и речи о будущем Pax Americana, о мире, управляемом из штаб-квартиры Мирового Зла — Соединённых этим Злом Штатов Америки. Если бы не было того черного 1941 года, когда наши отцы и деды начали свой смертный бой за Родину, то не было бы и чёрного, губительного и бесславного для Родины года 1991-го, после которого Россию без всякого боя повели и ведут на заклание.

Какими могли бы стать Россия и планета, если бы строители новой России не погибали, защищая её в 1941 году под Минском, Киевом, Одессой, Севастополем, Харьковом, Смоленском, Тулой и Москвой, а продолжали строить ее? Строить в 41-м, в 42-м, в 43-м годах…