История под знаком вопроса

Считается, что она проявилась в 1583 году как непосредственная реакция на григорианскую реформу календаря. Но вот что удивительно: Бернайс отмечает, что, во-первых, реакция на «Улучшение хронологии» была крайне сдержанной. Она, мол, воспринималась как нечто чуждое. Ее знали, о ней говорили, но мало читали и еще реже хвалили. Ничего конкретного обо всем этом Бернайс не сообщает, что противоречит его манере приведения детальных доказательств для каждого утверждения. Во-вторых, же Бернайс подчеркивает, что никакой полемики о календарях Скалигер в эти годы не вел, но зато через 10 лет из Лейдена начал вести такую полемику со свойственной ему энергией. Так, может быть, предположение Пфи — стера о том, что год публикации «Исправления хронологии» был позднее подделан («исправлен» и подогнан под дату григорианской реформы), соответствует действительности?

Интересно, что итальянские гуманисты, как отмечает Бернайс на стр. 50, гуманисты, не хуже Скалигера знавшие «античные» произведения, были убеждены, что из частокола цифр, относительных датировок, указаний годов в разных системах отсчета и прочей еще хуже датированной исторической информации никакую непротиворечивую хронологию давнего прошлого создать не удастся. Но, может быть, просто природа не одарила их столь щедро дивинаторскими способностями, как создателя хронологии Скалигера?! И, вообще, если что-то нельзя, но очень уж хочется, то можно.

На своем критичном по отношению к новой хронологии сайте М. Л. Городецкий опубликовал в разделе «Оклеветанные» оглавление первого издания книги «Исправление хронологии». Как я уже писал, практически все ее заголовки посвящены различным понятиям года и разным эрам, т. е. разным типам календарей, но при этом каждый раз приводится табличка хронологических дат, вытекающих из исследования данного календаря. На страницах 3—431 приведены более 190 заголовков такого рода.

Пфистер подробно рассматривает второе издание «Исправления», отмечая, что его объем составляет уже 850 стр. (по общему замечанию Бернайса, обычно вторые издания книг Скалигера имели объем, приблизительно в два раза превосходящий таковой первого издания). Он отмечает не только множество хронологических таблиц, но и подробные указатели, облегчающие пользование последними. Принцип изложения всего накопившегося (или додуманного в связи с этой книгой) материала таков: сначала идет привязка очередного календаря к размеченной скалигеровскими (юлианскими) днями временной оси, а затем список правителей и исторических событий, о которых якобы имеется информация в терминах этого календаря. Ясно, что каждая потенциальная ошибка в привязке очередного календаря к временной оси (а наличие таких ошибок показал Петавиус и подчеркивает Иделер) приводит к многократным ошибкам в очередной хронологической таблице. Дальнейшие ошибки следует искать в самих списках правителей, коими в основном и занимается Скалигер, и исторических событий, приписываемых временам их правления. Многочисленные ошибки такого рода (а вряд ли кто-либо из историков даст голову на отсечение в случае обнаружения ошибок в таких списках) в основном перенимались Скалигером в его многочисленные хронологические таблицы. И кто поручится, что все эти еврейские, вавилонские, персидские и арабские исторические деятели, не являются выдумками многочисленных писателей прошлых веков разной степени достоверности и доверчивости, особенно после выявленных Морозовым и Фоменко аналогий между списками правителей разных эпох и разных стран.

Скалигер основывает свои таблицы на подправленном им Евсевии и Плутархе, но и на многочисленных писателях Ближнего Востока, которых и цитирует обильно на древнееврейском и арабском языках. Конечно, рядовому читателю ничего не стоит проверить все эти цитаты и правильную передачу Скалигером всей календарной информации, ее обоснованность и верность ее интерпретации. Но в отличие от таковых нерядовые историки пока еще не удосужились проделать эту гигантскую работу.

Пфистер отмечает, что во время Скалигера некоторым правителям древности придавали гораздо большее значение, чем сегодня. В качестве примера он приводит Ирода, которого иначе, чем Ирод Великий в то время не именовали. Далее он находит римских императоров, которых Скалигер почему-то вообще не упоминает, но в общем — то, это все детали, которые не меняют общей картины рождения из почти ничего (подробно описанного мной в главе о «Хронике» Шеделя) стройной картины многовековой и даже тысячелетней хронологизированной истории.

Бернайс ограничивает свои критические замечания в адрес «Исправления» только претензиями, которые должны были возникать у читателей. Цели и склонности ученого, пишет он, часто вынуждали Скалигера забывать об оных, об их желании использовать такого рода книгу в качестве учебника по хронологии и справочника по таковой, а не научного трактата (стр. 100).

О второй книге Скалигера по хронологии Вайнштейн пишет следующее (стр. 377):

Подчеркну здесь только, что в числе новых списков правителей были и таковые Македонии, Аттики и Пелопоннеса, а также многочисленных крошечных «древнегреческих» городов — государств, которые Скалигер заимствовал из «найденного» его другом Казобоном якобы старинного манускрипта (см. об этом ниже). Эти данные позволили ему также наполнить хоть каким-то историческим содержанием ранее составленные им таблицы династий по списку Мането, ибо в «находке» Казобона содержалась также «информация» об ассирийских и древнееврейских, персидских и римских правителях и исторических деятелях.

Бернайс (стр. 97) пишет в этой связи о том, что весь этот раздел его работы известен под обобщающим названием «Олимпийский список» по имени одного из представленных у Казобона списков, и что он является следствием воспроизводственного настроения, которое обуревало Скалигера со времени его дивинаторской обработки потерянных текстов Евсевия. Он сетует на то, что текст Скалигера по форме настолько напоминал древнее произведение, что у читателей, несмотря на многократные заверения Скалигера в противном, должно было возникнуть впечатление, что Скалигер выдает здесь найденный древний текст за свой.

Саму эту работу Бернайс оценивает как пинок в сторону итальянских гуманистов, которые или слишком доверяли утонченному стилю Цицерона и попадались на удочку разных фальсификаторов истории. В другом месте он говорит о том, что Скалигер обновил латынь, преодолев этот самый вызвавший множество подражаний стиль Цицерона. Пинать современников и предшественников, конечно, можно и даже нужно, улучшать язык, которому якобы уже 2000 лет, каждый Скалигер просто обязан, но как из этого следует вывод Бернайса о том, что Скалигер со своим «Олимпийским списком» дает абсолютно верное изложение истории, свободное от какой-либо фальсификации, я, честно говоря, не понял.