Новый взгляд на историю Русского государства

Следующие упоминания о татарах начинаются здесь только с 1211 года, да и то неверные, одно из них например такое: «Этого же (1211) года в мае месяце показалась комета, которая, растягивая свой хвост с востока на запад, в течение 18 дней, сияла на небе. А так как ближе всех она была к русским землям, то предвещала им поражение, которое они и потерпели в следующем году от нашествия татар» (с. 183). Вот первое известие о нашествии татар, да и то хронологически неверное.

Дело здесь идет о появлении кометы Галлея, но она явилась не в 1211, а в 1222 году, чем и обнаруживается, что это место летописи составлено уже много позднее XIII века. От 1151 года и до 1222 не было никаких комет (См. «Христос», книга VI). А эта эффектно была видима два месяца и прошла из созвездия Девы в Весы и в Скорпиона.

Дальше у Длугоша описана битва на Калке, отнесенная им вместо русского 1224, к 1212 году и есть упоминание о дальнейших набегах «татар» с 1228 года на Рязань, Смоленск, Чернигов, взятое, по-видимому, из русских хроник. Под годом 1241 (с. 254) мы читаем:

«Баты, третий хан татар от начала их существования, переправившись через самые глубокие реки Дон, Волгу, Днепр, Днестр и перейдя Сарматские горы, которые мы называем также Великими лесами (Silwae Magnae — т. е. Трансильванскими горами, между Венгрией и Румынией), разгромил и разграбил эти страны».

Специальные исследования польских историков, резюмированные в книге А. Семковича «Критический разбор деяний польских» [295], показали, что все рассказанное здесь с 1241 года — неверно. Так, «Баты-хан, — говорит он, — в Польше не был и только поход назывался его именем».

Сомнительно и отмеченное здесь опустошение Венгрии татарами, и смешение Сарматских, т.е. «польских» гор с Трансильванскими Альпами. Интересно у Длугоша только курьезное место на с. 258:

«Как многие утверждают, татары, прежде называемые Монголами, получили свое имя от слова „множество“, так как на их языке множество называется „тартар“».

Поистине хорошая филология!! Ничего о тартарском «иге» в этой хронике проф. В. Р. Мрочек не нашел.

III. Польская хроника Марцина Вельского, изданная заново сыном Иоахимом [296].

Хотя в заглавии ее и сказано «nowo wydana» — однако это — первое издание.

Здесь — все написано по Длугошу и даже прямо по «русским хроникам». Ничего самостоятельного о «татарском иге» здесь тоже нет, а, наоборот, под 1246 годом имеется абзац о том, что «в 1246 году от Р. Х. францисканский монах Асцелин был послан папой Иннокентием, вместе с другим братом к великому хану (царю) татарскому, с предложением принять христианскую веру».

Но куда и как они ехали, ни слова! Кончается лишь указанием, что ничего из поездки не вышло. Так мало мы находим в польских хрониках самостоятельного о «татарах»! Все они явные заимствования, свидетельствующие о своем позднем происхождении и смутном представлении, да и их так мало, что выходит, как будто о «монгольско-татарском иге» в России польские хроникеры даже и не слыхали.

Я просил проф. В. Р. Мрочека просмотреть, кроме польских хроник, также и наиболее известные новейшие книги, относящиеся к данной эпохе. И вот его впечатления его собственными словами.

1. «Книга парижского академика, барона Д'Оссона: „История Монголов“ [297] охотно цитируется всеми историками. Автор занимается преимущественно периодом от половины XII столетия до конца XIV и разработал свой предмет по арабским и персидским источникам, относимым к XIII веку и позже, т. е. с эпохи, когда впервые появились сведения о монголах. В тексте он называет их часто и „тартарами“.

Всего использовал Д'Оссон 21 автора, в том числе и Абул-Гази. Отношение его ко всем источникам совершенно не критическое: ни один автор не вызывает у него сомнений.

Сообщения совершенно невозможные по реальным условиям пространства и времени, и по уровню тогдашних знаний и физических сил человека, смешиваясь с правдоподобными, и сами получают у него внешность правдоподобности. Усыпленный его связным рассказом, читатель начинает только запоминать сообщаемое им без окружающей географической и культурной обстановки, как чертежный рисунок без фона и с этим впечатлением остается и по окончании чтения.

Но таков и общий недочет и всех современных нам, по внешности связных и даже занимательных историй древности и на половину средних веков, причем в документальной части в них, конечно, имеются и поучительные факты.

Так, сам Д'Оссон сообщает, что у Абул-Фараджа говорится под 1264 годом об избрании Аввакума Гуляци в татарские ханы мудрой и ученой конгрегацией князей и владетельных особ, совсем как об избрании кардиналами римского папы [298].

Но особенно интересны выписки из книги Лависса-Рамбо: „Всеобщая История с IV столетия до нашего времени“ (II, 1897 г.). Вот что говорится там на с. 717:

„Не византийского ли происхождения тот, либо другой обычай, начало которого искали долго в Сарае, например, употребление кнута и жестокость наказания, заключение женщин в терем, обычай падать ниц перед государем?“ А затем на с. 840:

„Тогруль — рубака, властелин крещеных тюрков — кераитов, в 1193 году поступил, как и Темучин, на службу в Китай. Он получил (в Китае же) титул Ханг — король, которое исключительно и носил до смерти. Мусульманские летописцы (как думают Лависс-Рамбо) переделали это слово, согласно с тюркской фонетикой в Онг-хан. Так как легенда о „священнике Иоанне“ (т. е. попе Иване) первоначально была связана с именем самого Кераита, то можно думать, что имя Иоанн возникло по созвучию со словом Уанг, если только Тогруль и в действительности не получил при крещении имени Иоанн, в чем нет ничего невероятного“.

А вот, затем (на с. 878) описывается и поход „китайских татар“ на запад и, можете себе представить, в Италию (!!) в 1241 году.

„Сутубай, — говорят Лависс-Рамбо, — стремился к безусловному подчинению кипчаков, болгар и мадьяров, он полагал (а как узнал его мысли автор в XIX веке?), что опозорит свою нацию, если не доведет дела до конца, если не покорит тех улусов (созвучно с русами), которые некогда выселились из Великой Венгрии и Великой Болгарии, вплоть до отдаленной Туны“. Монголы произвели нашествие на Венгрию, Польшу, Богемию, Силезию, Моравию и Иллирию до Адриатического моря. Они дошли до Удине (близ Венеции, т. е. были уже в Италии!). Но венецианцы, владения которых так близко граничат с Удине, не обнаружили ни малейшего беспокойства, они знали(??), чего ищут монголы (а чего же именно, если не их самих??)».

«Но почему же, — продолжает автор, — не тронулись при виде врагов с места ни папа, ни германский император? Почему монголы не пошли на Вену, почему между ними и императорскими войсками произошло лишь несколько мелких схваток, как будто происшедших по сговору заранее, причем великий татарский полководец, попавший в плен, оказался английским рыцарем — храмовником — это загадка, которую мы предоставляем решить охотнику».

И вот мне теперь и приходится быть таким «охотником против собственной воли», и заявить прямо и решительно:

— Вся эта «история» военного путешествия монголов-тартаров из под Пекина под Венецию, такая географическая и стратегическая нелепость, что приходится только удивляться, как до сих пор никто ее не отметил, а то, что великий татарский (т. е. татрский) полководец был английским рыцарем ордена Тамплиеров, красноречиво свидетельствует и без дальнейших моих доказательств, что крестоносные ордена и тартарские орды были одно и тоже.

А относительно упоминаемого здесь «попа Ивана», нетрудно догадаться, что это миф о жившем в то самое время (1196-1206 гг.) Царьградском патриархе Иоанне Каматире (т.е. Изнуренном), бежавшем в 1204 году вместе с Византийским императором Алексеем V в Малую Азию, где он стал патриархом Никейской империи. Относительно Субутая у меня нет пока догадок, хотя фамилия Суботичей известна в Сербии, но судя по окончанию на АИ, это скорее всего переделка какого-нибудь франкского имени на венгерский лад (вроде Иокай, Коллонтай и т. д.). Самое слово монголы происходит, может быть, вовсе не от восточного имени Мангу, а от смешения с ним греческого слова мегалы, т. е. великие, как могли себя называть крестоносцы.