Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Долины Могана и Аррана были избраны для обустройства зимних стоянок для Хулагу и его преемников, которые, как когда-то Чормаган и Байджу, перевели своих лошадей на подножный корм. В летнее время принцы клана Хулагу уходили в горы Алатаг, отроги Арарата.

Мусульманский мир был в ужасе от падения Багдада. Бывший атабек Мосула – Бедр ад-Дин (1233-1259) в возрасте восьмидесяти лет, неудовлетворенный тем, что должен был сделать, вывесив головы багдадских правителей на стенах города, лично явился с визитом к Хулагу, который в тот момент находился в резиденции в Мараге. Затем последовал через Фарс в Абубекр, послал своего сына Сада поздравить хана со взятием Багдада. Одновременно в резиденцию Хулагу, расположенной около Тауриса, прибыли два сельджукских султана Малой Азии, два соперничающих брата Кай-Кавус II и Килидж Арслан IV. Кай-Кавус испытывал страх, так как в 1256 году его войска, как это нам известно, пытались оказать сопротивление монгольскому военоначальнику Байджу, который разгромил их в Аксарае. Он умиротворил Хулагу неслыханной лестью. Он дал распоряжение своим художникам нарисовать свой портрет на подошве одной пары сапог и предложил их раздраженному хану со словами: «Ваш раб смеет надеяться, что его повелитель окажет честь голове его прислуги, поставив на нее свою августейшую ногу». [891]

Подобный жест демонстрирует ту степень унижения, которая выпала мусульманам в тот период.

Для того чтобы осуществить цели, которые наметил Мунке, Хулагу надо было подчинить Сирию и Египет. Сирия была поделена между франками и мусульманской династией Айюбидов. Франки владели прибрежной зоной, разделенной на два различных региона: на севере – княжество Антиохии и графство Триполи, то и другое принадлежали принцу Боэмонду IV, на юге – королевство Иерусалим, лишенное эффективной власти и сформированное фактически из федерации поместий баронов и общин, поместье Тир, община Акр, графство Яффы. [892]

Добавим к этому, что принц Антиохии – Триполи, Боэмонд IV был близким союзником своего северного соседа – короля Армении (= Цилиции) – Хэтума I, на дочери которого он был женат. [893]

По примеру Хэтума ему следовало немедля заключить союз с монголами. Напротив христианской Сирии, внутренняя территория страны с Алеппо и Дамаском, принадлежала древней айюбидской династии, курдского происхождения, полностью арабизированной, основанной великим Саладином и представляемая в ту эпоху султаном ан Насиром Юсуфом (1236-1260), который отличался посредственностью, нерешительностью, с 1258 г. принявшим вассальное подчинение, послав Хулагу своего сына аль-Азиза. [894] Несмотря на заверения вассального подчинения, Хулагу решил забрать у айюбидов Западную Месопотамию и мусульманскую Сирию. Кампания началась с местного похода против эмирата Майа-фарикина в Диарбекире, которое принадлежало одному из младших членов династии айюбидов аль-Камилю Мохаммеду. [895]

Одной из претензий, предъявленной монголами аль-Камилю было то, что он, являясь фанатичным мусульманином, распял на кресте христианского якобинского священника, прибывшего в страну, будучи монгольским подданным. Хулагу взял в осаду Майафарикин силами монгольского отряда, которому помогал грузинско-армянский корпус под командованием грузинского предводителя Хасана Броша. Во время осады был убит армянский принц Севата де Качен или как свидетельствует армянская хроника Вартана «он покрыл себя неувядаемой славой, вечно преданный Богу и ильхану: он будет разделять триумф тех, кто пролил кровь за Христа». [896]

Следует обратить внимание на такое сочетание креста и Чингизханидского стяга; у христиан Востока сложилось впечатление, что, следуя за монголами против мусульман Сирии, они участвовали в своего рода крестовом походе.

После длительной осады Майафарикин был взят, а аль-Камиль погиб в невыносимых пытках. Монголы содрали с него куски кожи, засунув их в рот пленника, после чего тот задохнулся и умер. Его голова, насаженная на пику, была с триумфом пронесена монголами по крупным городам мусульманской Сирии от Алеппы до Дамаска в сопровождении песнопения и барабанщиков. Мусульманское население эмирата Майафарикина было большей частью уничтожено. В живых остались только христиане в достаточно большом количестве, так как город был древним якобитским епископством, а также армянским центром. «Церкви остались в целости и сохранности, – отмечает Киракос из Кантзаги, как и многочисленные реликвии, собранные святым Марутой». [897]

В то время как велась осада Майафарикина, Хулагу завоевал мусульманскую Сирию.

По сведениям армянского историка «Хэйтона», план военной кампании монголов видимо решался на встрече между Хулагу и его верным вассалом – царем Армении (Цилиция) – Хэтумом I. «Хан предложил Хэтуму присоединиться со всей армянской армией на высоте Эдеса, так как он намеревался дойти до Иерусалима, чтобы очистить Святую землю от мусульман и передать ее христианам. Царь Хэтум, вне себя от радости от подобной новости, собрал внушительную армию и соединился с войсками Хулагу». Со своей стороны, – говорит Вартан, – армянский патриарх благословил хана. [898]

Таким образом, кампания внука Чингиз-хана приняла формы армяно-монгольского крестового похода. Фактически, как мы это знаем, армянский царь Хэтум в своих связях с монголами действовал не столько ради себя, сколько для своего зятя Боэмонда VI, принца Антиохии и графа Триполи. Это подтверждает и Тамплиер из Тира в своих Кипрских Назиданиях: «Хэтум, царь Армении вступил в союз с Хулагу и в интересах своего зятя Боэмонда и с тех пор Боэмонд был в большом фаворе у Хулагу». [899]

Огромная монгольская армия вышла из Азербайджана в Сирию в сентябре 1259 г. Найон Китбука, найманский несторианец, о роли которого мы знаем по истории завоевания Багдада, находился в авангарде армии. Правым крылом армии командовал старый Байджу с Сокором, левым крылом – Сугунджак или Сунджак, в центре находился лично Хулагу в сопровождении христианской супруги Докуз-хатун. [900]

Спустившись через Курдистан в Джезире, хан захватил Ничибин, подчинил себе Харран и Едессу, уничтожил жителей Саруджа, которые оказали ему сопротивление. Оккупировав аль-Биру, он пересек Евфрат, разграбил Менбиджу и взял в осаду Алеппо. Султан аль-На-сир, вместо того, чтобы находиться в этом городе, оставался в Дамаске. Якобитский метрополит Алепа – историк Бар Хебраюс явился к монголам и нанес визит признания Хулагу. [901]

18 января 1260 г. монгольская армия под командованием самого Хулагу с вспомогательными отрядами армян царя Хэтума и франков Боэмонда VI-го, начала штурм Алеппо, которую защищал старый аюбидский принц по имени Тураншах. [902]

«Они выставили батарею из 28 катапульт и 24 января вошли в город и стремительно захватили его, кроме крепости, которая оказывала сопротивление до 25 февраля». Массовая и педантичная кровавая расправа продолжалась по всем канонам Чингизханидской тактики в течение всех шести дней до 30 февраля и была внезапно прекращена по велению Хулагу. Армянский царь Хэтум поджег самую большую мечеть. Естественно, якобитская церковь осталась в неприкосновенности. Хулагу дал царю Хэтуму часть трофеев и вернул многие уезды и дворцы, которые мусульмане Алеппо забрали у армянского царства. Он также вернул Боэмонду VI земли княжества антиохии, которые были завоеваны мусульманами еще в эпоху Саладина. [903]