Морская политика России 80-х годов XIX века

Что касается пополнения флота броненосными крейсерами, наподобие предлагавшихся Н.М. Чихачевым, А.М. Доможировым и М.И. Кази, то после вырванного с трудом у И.А. Шестакова согласия на закладку «Рюрика» оно, видимо, по финансовым соображениям, шло весьма медленно [865].

Впрочем, при И.А. Шестакове постройка броненосных крейсеров в целом велась опережающими темпами. Если программой 1882 года предусматривалось ввести в строй один фрегат и производить работы на втором, то фактически флот получил два корабля данного ранга («Адмирал Нахимов» и «Память Азова») и ожидал готовности третьего («Рюрик»). Помимо двух запланированных корветов («Витязь» и «Рында»), флаг был поднят и на бронепалубном крейсере 1 ранга («Адмирал Корнилов»); правда, им фактически заменили предполагавшиеся к постройке четыре следующих корвета.

Недовыполненным оказался и план по строительству броненосцев на Балтике. Вместо четырех готовых и трех строящихся, в 1889 году имелось соответственно один («Император Александр II») и три («Император Николай I», «Гангут», «Наварин»). Зато на Черном море к боевой подготовке приступили три, а не два броненосца («Екатерина II», «Синоп», «Чесма»). Сверх плана Черноморский флот пополнился шестью канонерскими лодками. Столько же должна была получить и Сибирская флотилия, но в действительности ее усилили только четыре лодки. Миноносцы типа «Батум» первоначально предназначались только черноморцам, но поступили и в состав Балтийского флота.

Полуброненосный фрегат «Память Азова»

Всего корабельный состав увеличился на 44 единицы разных классов общим водоизмещением до 82 000 т вместо 23 кораблей водоизмещением около 71 000 т [866].

Их распределение по классам лишний раз подтверждает, что за исключением предписанного повелениями императора Александра III повышенного внимания к подготовке Босфорской операции, И.А. Шестаков продолжал действовать в русле концепции «двух флотов».

Вместе с тем, анализируя процесс развития флота в 1880-е годы нельзя не отметить того обстоятельства, что темпы роста его корабельного состава постепенно опережали рост личного, прежде всего офицерского состава. Так, воспитанниками Морского училища в 1884–1889 годах стали 343 человека, а в офицеры было произведено 359 человек, что, однако, не восполняло естественной убыли. В результате численность офицеров (исключая чиновников и медиков) снизилась с 3322 человек в 1884 до 2657 в 1889 году. За то же время количество нижних чинов выросло с 23 122 до 24 617 человек [867].

Спустя всего три — четыре года такая динамика привела к ощутимым и трудноустранимым проблемам с укомплектованием боевых кораблей.

Глава 17

Российское правительство и коммерческое мореплавание в 1880-е годы

Отношение правительства к коммерческому мореплаванию на протяжении 1880-х годов по сравнению с предыдущим периодом изменилось мало. За исключением Общества Добровольного флота, которое высочайшим повелением от 14 марта 1883 года было упразднено и передано в ведение Морского министерства, деятельность остальных компаний по-прежнему регулировалась экономическими методами и в первую очередь субсидиями. В середине 1880-х годов их получали: РОПиТ — 803 528 руб. в год, Общество «Кавказ и Меркурий»— 276 400 руб., Товарищество срочного Амурского пароходства — 271 000 руб., торговый дом «Князь Юрий Гагарин и К°», содержавший пароходство по Дунаю — 59 000 руб., купец М.Г. Шевелев — 55 000 руб [868].

К 1893 году размеры большинства субсидий выросли (отчасти за счет девальвации рубля), составив: для РОПиТ — 616 000 руб., Добровольного флота — 600 000 руб., Общества «Кавказ и Меркурий» — 292 970 руб., Общества Черноморско-Дунайского пароходства (бывший Князь Юрий Гагарин и К°») — 225 820 руб., Амурского общества пароходства и торговли — 183 532 руб., Товарищества Архангельско-Мурманского пароходства — 55 000 руб., Кяхтинского пароходного товарищества — 33 938 руб [869].

Для сравнения заметим, что общий доход Добровольного флота в 1891–1893 годах достигал 2,3 млн руб., причем изрядную их часть составляла оплата перевозки казенных грузов, а средний доход Товарищества Архангельско-Мурманского пароходства в начале 1890-х годов колебался в пределах 94 — 109 тыс. руб [870].

Субсидии, несомненно, оказывали желаемое действие, и российские пароходные компании постепенно прогрессировали. По подсчетам журнала «Русское Судоходство» к портам разных морей, омывавших Российскую империю, в 1873 году было приписано 150 пароходов общей вместимостью 57 173 т, в 1883 году — 212 пароходов вместимостью 78 093 т, а к 1 января 1894 года — 326 пароходов вместимостью 163 431 т. Из них 42 % были куплены в Англии, 21 % — в Швеции, 20 % построены в России, а остальные в Австро-Венгрии, Германии и других государствах. Около 40 % пароходов имело возраст менее 10 лет [871].

Правда, статистические выкладки не различают океанских и каботажных судов, но на преобладание последних указывает средняя вместимость, составляющая от 221 т для Белого моря до 661 т для Черного. Близкие показатели характеризовали и парусный флот, численно преобладавший. Так, по данным на 1885 год общее число пароходов дальнего плавания достигало 142, а парусников — 1179 [872].

Как отмечалось выше, значительная часть торговых судов, ходивших под российским флагом, принадлежала финляндцам, владевшим к середине 1880-х годов 34 пароходами и 678 парусниками. В целом же уровень развития коммерческого флота России оставался низким. По опубликованным журналом «Русское судоходство» данным показатели общей вместимости торговых судов империи выросли с 382 000 т в 1878 году до 492 000 т в 1887 году, тогда как у Англии они составляли соответственно 6 492 000 т и 7 296 000 т, у Норвегии — 1 526 000 т и 1524000 т, у США — 1 629 000 т и 1 015 000 т, Германии — 1 129 000 т и 1 284 000 т и у Франции — 976 000 т и 993 000 т. Однако более наглядное представление о развитии судоходства этих стран дает анализ изменений вместимости паровых судов. Россия в 1878 году имела 110 000 т, а в 1887 году — 130 000 т, Англия же соответственно 2 313 000 т и 4 081 000 т, Франция — 246 000 т и 500 000 т, Германия — 179 000 т и 454 000 т, США — 170 000 т и 176 000 т, Норвегия — 52 000 т и 113 000 т [873]. Таким образом, занимая по общей вместимости восьмое, а по паровой — шестое место в мире, Россия отставала от ведущих морских держав и по темпам развития коммерческого флота.

Причин у этого явления было несколько, но пожалуй, важнейшей являлось отсутствие в стране свободных средств, которые могли бы быть вложены в судоходство. Заметим, что после повышения в 1881 году пошлин на ввозимые из-за границы суда, предпринятого ради поощрения отечественного судостроения, амортизационные отчисления у судовладельцев увеличились, заметно снизив прибыли. Российским судостроителям это не помогло, ибо потенциальные покупатели их продукции предпочитали доплачивать за качественные иностранные изделия. К тому же сравнительно узкий рынок ограничивал спрос на строившиеся в России суда, что дополнительно их удорожало. Указывая на неизбежно низкую норму прибыли судоходных компаний, В.М. Линден, занимавший пост инспектора Добровольного флота, писал в 1896 году: «Разве такая перспектива может привлечь в России предпринимателей к мореходным предприятиям, при нашем органическом нерасположении к морю, при сложности ведения таких предприятий, зависимости их успеха от самых разнообразных причин и значительном риске, с которым они сопряжены», и добавлял: «В России … денег мало и они направлены на другие, более прибыльные цели, например … на металлургические и другие промышленные предприятия, дающие пока хороший барыш» [874].