Лицом к лицу

- Мы обсудим этот вопрос в другой раз, и не по телефону, когда у меня появится для этого время.

Вот так. Кто-то нажал. Кто? Как? Когда?

6

Шрайдер отворил мне дверь. На диване сидел Мишель.

- Я все знаю, - сказал Шрайдер. - Я знаю все.

Мишель извинился:

- Я схожу за сигаретами, они в машине...

Когда внук вышел, Шрайдер сказал:

- Теперь я хочу получить миллион. Взамен я передам фотографию комнаты, выполненную в доме "фрау доктор"; деньги я по-прежнему хотел бы получить после того, как комната будет вывезена в Россию.

- Фотография у вас на руках?

- Нет.

- Но она уже существует?

- Нет.

- Каким образом она у вас окажется?

- Это мое дело.

"Нет, и мое, - подумал я, - ибо дело пахнет взломом. Я в э т о не играю. Мы в э т о не играем, так точнее".

...Вольфганг Эрбиг во время войны снабжал лаками и красками Люфтваффе рейхсмаршала Геринга.

Его заводы были потребителями огромного количества янтаря.

А что, если он сделал копию Янтарной комнаты?

Или же наша настоящая была отдана нацистами на хранение этому финансово-промышленному тузу, - такие в любом обществе закону неподвластны.

Допустима любая версия, но дальнейшей проверкой именно этой, связанной с Эрбигами, надлежит заниматься гражданину ФРГ.

Набрал телефон в Аскону.

- Фрау Эрбиг?

- Слушаю, - голос еще крепок, сух.

- Фрау Эрбиг, мне было бы крайне интересно обсудить с вами вопрос о Янтарной комнате...

После паузы:

- Откуда вы знаете об этом, во-первых? Кто говорит, во-вторых?

- Я занимаюсь произведениями культуры, их судьбою...

- Напишите мне письмо, оставьте свой адрес и телефон, я посоветуюсь с моими адвокатами, до свиданья. Отбой.

Глава,

в которой рассказывается о нацистском преступнике, виновном в трагедии Лидице, о шантаже и гибели профессора Роде

1

...О, как красиво здание концерна "Кали Зальц" в Касселе!

Стекло и алюминий; и не простое стекло, а красно-синее; желтое солнце расшибается в нем на сотни фиолетовых солнц; прекрасный кондиционированный вестибюль; охранники в синих униформах; выправка явно офицерская; седые затылки стрижены под скобку, височки - высокие, как полагалось р а н ь ш е, когда они носили форму, без приставки "уни".

Один из стражей внимательно посмотрел мою журналистскую карточку, позвонил по внутреннему телефону:

- Ваш визитер здесь.

Через три минуты на лифте спустился седой, поджарый, в тугом накрахмаленном воротничке господин доктор фон дер Эее.

- Добрый день, господин доктор Йонсон ждет вас.

Мы поднялись на шестой этаж, расположились в удобном кабинете за длинным столом, на котором легко можно рассматривать карты, и начали собеседование.

- Мы готовы к разговору, господин Семенов, - сказал один из ответственных работников концерна, доктор Йонсон. - Удалось найти кое-какие документы; фон дер Эее введет вас в курс дела.

- Не могу порадовать вас какими-то особыми открытиями в связи с поиском господина Штайна... Как всегда, инженеры оказываются жертвами военных; с тридцать восьмого года по сорок пятый к шахте "Виттекинд" нас не подпускали люди вермахта и те господа из гестапо, которые их обслуживали. С сорок пятого по пятьдесят первый год английские оккупанты закрыли нам какой бы то ни было доступ на шахты. Тем не менее, полагая, что развитие экономических и научных связей между вашей страной и нашим концерном вполне осуществимо в будущем, мы готовы познакомить вас со всей информацией, которую нам посчастливилось правдами и неправдами - собрать.

Доктор Йонсон улыбнулся:

- Все-таки правдами, господин фон дер Эее, правдами, концерн чужд неправды, не так ли?!

- О да! - решительно согласился фон дер Эее, и это его слишком уж решительное согласие явно засвидетельствовало наличие серьезных трудностей у старого господина с чувством юмора.

- Продолжайте, пожалуйста, - попросил его доктор Йонсон. - Наш гость весь внимание.

- Итак, - заговорил господин фон дер Эее, - седьмого марта сорок четвертого года на шахту "Б" "Виттекинд" прибыло двадцать четыре железнодорожных вагона из Геттингена. Да-да, такой факт имел место. Из документов явствует, что в ящиках, которые были спущены в штольни, была запакована библиотека, коллекции различных факультетов и прочие культурные и научные ценности, принадлежавшие именно Геттингенскому университету. Однако спустя два месяца, 25 мая, сюда подогнан был еще один вагон, двадцать пятый по счету, без каких-либо опознавательных знаков. Есть основания предположить, что этот вагон был из Кенигсберга. Содержимое вагона также было перегружено в штольню - мы обладаем такого рода информацией, однако что это были за ящики, что в них хранилось - данных нет. Повторяю, этот вагон - в отличие от всех остальных - был лишен какой бы то ни было маркировки. Нам известно также, что в декабре 1944 года в штольню были опущены еще несколько больших ящиков из Кенигсберга. Какие бы то ни было складирования зимою и весною сорок пятого года нам неизвестны. В апреле сюда пришли американцы. А с начала июля мы были отданы англичанам. Люди из Лондона провели частичный вывоз ящиков из шахты, но что именно они увезли - нам неизвестно. Потом они уехали. Но два факта, казалось бы, говорят в пользу гипотезы господина Штайна: первое - нам известно, что дети горняков Фольприхаузена, где расположена "Виттекинд", играли в те месяцы с янтарными пластинами. - И второе, множество бывших узников концлагеря Моринген продолжали жить в штольнях - там было тепло и сухо... Когда в Ганновере, в штабе английских оккупационных сил, узнали об этих двух фактах, в Фольприхаузен прибыла комиссия англичан, среди которых был сэр Этткинд. Это было 28 августа 1945 года. Сопровождал англичан господин доктор Катцман. Он вроде бы и сейчас там живет, хотя уже глубокий старик... Англичане спустились с ним вместе в шахту и увидали там множество людей оборванных, исхудалых, испуганных. При приближении англичан эти люди-тени словно бы растворились в темноте.

- Вы стали говорить, как сказочник Андерсен, - заметил доктор Йонсон. Бывшие заключенные убежали в другие штольни, так будет точнее.