История альбигойцев и их времени. Книга первая.

Во время этих переговоров главнокомандующий объезжал радостные ряды крестоносцев. Он уже знал о смерти дона Педро. Герольды, монахи и лекари еще с ночи искали труп короля. Монфор сам принимал в том участие, чтобы оказать телу героя должные почести. Среди груды убитых, обезображенных и обнаженных тел трудно было признать кого-либо. Сброд бродяг из разных стран жил в лагере крестоносцев только для грабежа; они всегда дожидались лишь окончания сражения, как знака начинать свой промысел; их рук не миновал и король.

«Наши пехотинцы, — простодушно рассказывает очевидец, — лишь только увидели победу рыцарей, выбежали из замка и ограбили все, что только нашли на земле».

Король еще дышал, когда эти злодеи добили его и раздели донага. Труп признали только по величественному росту славного воителя. Подъехав к трупу своего врага, с которым ему не довелось встретиться в честном бою, Монфор сошел с коня и преклонился перед телом королевским, «как второй Давид перед Саулом» [4_61]. Он оплакивал павшее величие знаменитого короля.

Дон Педро не был отлучен от Церкви, он далеко не питал сочувствия к религиозным убеждениям еретиков, сражаясь за них, он думал рыцарски защищать угнетенных и гонимых. Монфор велел с честью похоронить тело короля и передал его на руки госпитальеров. Те привезли его в Арагон и похоронили в сиксенском монастыре. В 1555 году крышку гробницы вскрывали; тело короля сохранилось, только нос был несколько поврежден. Сын его, знаменитый Иаков Завоеватель, очевидец битвы под Мюрэ, посвятил страницу своих воспоминаний личности своего отца.

«Мой отец умер героем и в день битвы явил себя с такой славой, как все мои предки; его девизом было победить или умереть».

Воин, поэт, страстный поклонник женщин, он и на последнюю свою битву смотрел весело. В то время, как его счастливый противник проводил ночь в молитвенном бдении, король от неумеренных чувственных наслаждений был наутро так утомлен, что на мессе не был в состоянии стоя слушать Евангелие [4_62].

Оплакав короля, победитель весьма любезно обошелся с пленным ребенком, сыном покойного, и распорядился пока отправить его в Каркассон. Потом он велел продать своего боевого коня, все доспехи и оружие, какое было на нем, а деньги раздать бедным на поминовение душ. Затем с обнаженной головой он отправился в церковь возблагодарить Бога за такое неожиданное счастье. Тысячи душ надо было замолить этому человеку. Но он не забыл наградить помощников. Так, Балдуин получил все домены в Керси [4_63].

А между тем граф тулузский в это время был уже на пути в Прованс, имея намерение отправиться в Рим. Послы же его пробирались к английскому королю, его зятю, прося у него помощи. По одному свидетельству, король впоследствии явился в Аженуа и, взяв под свою защиту отложившиеся города, одним грозным появлением внушил Монфору некоторые опасения [4_64]. Тулуза отказала в капитуляции после того, как первое потрясение прошло, и Симон, несмотря на прибытие французских подкреплений, не находя достаточных средств взять ее силой, пошел к Роне, будто преследуя одинокого Раймонда, предварительно опустошив замки графа де Фуа.

Здесь его встречает неожиданное противодействие. Города Прованса решаются на новую борьбу. Горькое положение Раймонда только придало им новые силы. Нарбонна затворила перед Симоном ворота; ее примеру последовал и Безьер. Лишь Монпелье не решился на такую смелость. Ним был взят штурмом под тем предлогом, что на основании актов принадлежал некогда каркассонскому графству. Это обстоятельство впоследствии, как увидим, возбудило негодование Иннокентия на насилия Монфора. Теперь Монфор силен был разве одним впечатлением, которое привык производить на альбигойцев и вообще провансальцев. Крестоносцы покидали его с наступлением зимнего времени, при нем остались только немногие бароны, служившие у него на жаловании. Правда, герцог бургундский Оттон заявил о сочувствии крестоносцам, но для католического дела от того, что он вместе с бароном лионским и архиепископом вьеннским явился в лагерь Монфора, пользы было мало. Его прибытие стало предлогом к брачным переговорам. Он был братом герцога Дофинэ, с дочерью которого Симон, умевший закреплять династические связи, собирался обручить своего сына.

В начале 1214 года силы Монфора стали настолько слабыми, что он был не в состоянии защищаться от нападения арагонских отрядов, мстивших за дона Педро. Когда Симон вернулся под Тулузу, то арагонцы своей искусной партизанской назойливостью до того озлобили его, что он велел своим бандам опустошать окрестности столицы.

Арагонцы требовали выдачи молодого Иакова, своего короля, но Монфор распорядился отправить его к французскому двору. Однако потери, наносимые неприятелями, глубоко печалили Монфора, так же как известия о плене и казни его друга, Балдуина Тулузского, изменившего своему брату и отечеству. Всякий провансальски и рыцарь, кому было дорого национальное дело, искал головы Балдуина; знали, что Раймонд будет беспощаден к нему — иначе и не могло быть.

Однажды, а это было на второй неделе поста, Балдуин с небольшим отрядом остановился в замке Ольме. С ним был французский воитель Гильом д'Энконтр, их свита была незначительна. Барон замка принадлежал к альбигойской партии. Он дал знать о гостях в соседний замок Мон-Лео нард, где стояли альбигойцы. Подозрения Балдуина постарались усыпить, а ночью в ворота были пущены альбитом цы во главе со злейшим врагом Балдуина Ратьером де Кастельно. Барон сам предложил ключ Ратьеру и повел его к спальне Балдуина. Чтобы убийство не приняло вид откровенного злодейства, по данному знаку в городе был поднят шум, дабы разбудить французов и приготовить их к бою; на каждый дом, занятый французским постоем, бросались провансальцы и вооруженные жители.

Произошла резня, посреди которой Балдуина удалось схватить живым. Сердечно исповедуя католичество, он прежде всего попросил священника приобщиться, ему хотелось уморить себя голодом, но до этого его не допускали. Он знал о своей участи. Раймонду сообщили о пленнике, горого привезли в Монтобан.

Туда поспешили Раймонд, граф де Фуа с сыном и арагонпский предводитель Бернар де Портелес. Как изменник, советом рыцарей Балдуин был приговорен к виселице; Раймонд велел исполнить приговор. Осужденному не дали католического священника. В те дни, если духовенство альбигойское не рисковало показываться, то тем не менее между разгромленными провансальцами господствовало равнодушие к вере. Балдуин, по словам крестоносцев, идя на казнь, заявлял свою преданность Монфору.

Скоро Монфору пришлось перенести еще большее огорчение. Амори, барон Нарбонны, поднял против него оружие; граждане отозвались на его призыв и оказали ему усердную поддержку. Они пустили к себе так называемых рутьеров, которые состояли теперь преимущественно из арагонцев и каталонцев. Примеру нарбоннцев последовали окрестные замки. Восстание охватило всю страну. Монфор собрал крестоносцев и пошел на Нарбонну тремя колоннами; сам он был в авангарде. В узком и малодоступном дефиле его поджидали лучники. Стрелы, выпущенные из засады, пронзили круп его лошади. Симон упал на землю; закованный в железо, он не мог подняться. Около него началась схватка. Копья смельчаков уже доставали до него, когда оруженосцы помогли ему встать. На ногах Монфор был снова страшен и недосягаем благодаря своей секире. Гильом де Бар стремительно ударил на нарбоннцев, которые, будучи не в состоянии выдержать бурного натиска рыцарей, отступили в город [4_65].

Особые обстоятельства не позволили Монфору теперь же овладеть Нарбонной. Эти обстоятельства были новым папским легатом, будущим деятельным помощником государя-графа.