Всемирная история в 24 томах. Т.9. Начало Возрождения

Характерная особенность новгородских договоров четырнадцатого и пятнадцатого веков заключалась в том, что хотя они и писались от имени великого князя, но фактически заключались выборными властями боярской республики, каковой был тогда Новгород, — епископом, посадником, тысяцким, иногда при участии представителей «концов» (на которые делился город) и отдельных разрядов новгородского населения.

РУССКО-ТАТАРСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В XIII — XV ВЕКАХ

Решающим моментом во внешней политике северовосточных русских княжеств было в эту эпоху их отношение к Золотой Орде.

Вассалы золотоордынских ханов, русские князья должны были не только платить им дань и нести другие повинности, но и подчинять всю свою внешнюю политику их воле, являясь по ханскому приказу со своими войсками к ним на помощь.

Хан своим вмешательством регулировал важнейшие внешнеполитические вопросы. Так, хан Менгу-Темир (конец XIII века) обратился с указом («Менгу-Темирово слово») к великому князю владимирскому Ярославу Ярославичу о предоставлении свободного проезда немецким купцам через территорию его княжества: «дай путь немецкому гостю на свою волость!»

Впрочем, вмешательство хана в международные отношения «Русского улуса» ограничивалось теми случаями, когда эти отношения непосредственно затрагивали интересы Золотой Орды. В остальном русским князьям предоставлялась возможность действовать совершенно самостоятельно, заключать договоры и вести войны, с кем они хотели. Зато, эксплуатируя всячески Русь, ханы были крайне заинтересованы в том, чтобы не ослабевала вассальная зависимость от них русских князей, и настойчиво требовали всех внешних выражений этой зависимости.

Князья утверждались в своем звании ханскими «ярлыками» (грамотами) и сажались на престол лицами, уполномоченными ханом.

По первому зову они должны были незамедлительно являться к хану и уклонение от немедленного прихода рассматривалось как государственная измена.

В Орде не только княжеские послы, но и сами князья должны были исполнять самые унизительные обряды — кланяться в землю хану, стоять перед ним на коленях.

«О, злее зла честь татарская!» — восклицает летописец по поводу приезда в Орду Даниила Романовича галицкого.

Татарские послы, приезжавшие на Русь с ханской «пайцзе», то есть золотой или серебряной дощечкой с ханской тамгой (условным знаком) или соответствующей записью, принимались с раболепной угодливостью.

«Не разбирая, имеет ли ханский посол высший или низший чин,— пишет один китайский писатель XIII века,— все наперерыв ему кланяются... сажают его на высшее место; правители сами чинят коленопреклонение и оказывают всевозможное усердие».

Этому порядку приема ханских послов долгое время подчинялись и русские князья. По словам Герберштейна, даже Иван III будто бы, «когда приближались татарские послы, выходил к ним навстречу за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели».

Постоянные унижения, непрерывная опасность татарских набегов, наконец, отсутствие личной безопасности князей, жизнь и смерть которых зависела от произвола хана, способствовали выработке особых дипломатических приемов в отношении Золотой Орды. Начиная с великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича и его знаменитого сына Александра Невского, князья в основу своей золотоордынской политики полагали старание всячески угождать хану, не давать повода для его гнева, задабривать его и его приближенных подарками и покорнj исполнять все требуемые обряды.

Даже Дмитрий Донской вынужден был согласиться оставить в Орде своего сына в качестве заложника.

Малокультурные татарские феодалы, уверенные в своей силе, в общем легко поддавались этой довольно элементарной дипломатии слабых и не всегда замечали, как под прикрытием подобострастия и покорности их русские вассалы в самой Орде плели политические козни и сводили собственные счеты, вовлекая самих ханов в эту игру.

Русские князья успешно пользовались той феодальной раздробленностью, которая господствовала в Орде. У каждого из них были свои благожелатели среди татарских беков — вассалов хана. Щедрыми подарками хану, его советникам и женам можно было достигнуть очень многого.

Политика Золотой Орды, заключавшаяся в том, чтобы не давать одному князю усиливаться за счет другого, открывала простор для широких интриг. Постепенно ханы сами стали попадать в сети искусных в деле дипломатии московских князей. Например, вся политика Ивана Калиты заключалась в том, чтобы, играя роль послушного орудия в руках хана, этим путем заимствовать власть у него и затем обращать эту власть против соперников-князей.

Этой политике следовали и все преемники Калиты вплоть до Ивана III.

Если международные отношения Северо-Восточной Руси с XIII века, главным образом, сосредотачиваются на Золотой Орде, то отношения между мелкими «полугосударствами», на которые эта Русь разбивалась, были гораздо сложнее.

В отличие от предшествующего периода, когда междукняжеские отношения определялись обычно словесными «обетами», скрепленными клятвой, то в XIV — XV веках договоры между князьями заключались в письменной форме.

Междукняжеские договоры обеспечивали в первую очередь политическую независимость каждого отдельного, даже небольшого владения.

Этот принцип выражался в формуле «тобе знати своя отчина, а мне знати своя отчина».

В договорах оговаривалась неприкосновенность суверенных прав каждого князя на территории своего княжества. Князья обязывались в чужой удел не давать жалованных грамот. Запрещено было даже покупать в чужом уделе села и держать «закладчиков», то есть зависимых людей.

Особое значение имели статьи, касавшиеся княжеских вассалов, которые имели право выбирать себе любого сеньора: «а боярам и слугам меж нами вольным воля».

К числу особо сложных вопросов, которые приходилось разрешать дипломатическим путем, относилась выдача беглых. Феодалы, естественно, были заинтересованы в том, чтобы не выпускать из своих рук зависимых людей, и в том, чтобы карать нарушителей феодальных порядков.

Утверждая независимость отдельных княжеств, договоры предусматривали и необходимость в известных случаях общих действий договаривающихся князей. Это особенно касается внешней политики. Обычно речь идет о военном оборонительном и наступательном союзе. Союзническая формула гласила так: «А кто будет мне, брату твоему старейшему, друг, то и тобе друг, а кто будет мне недруг, и тобе недруг. А тобе, брату моему молодшему, без мене не доканчивати, не ссылатися ни с кем; тако же — и мне без тобе».

При существующей раздробленности приходилось регулировать дипломатическим путем и торговые сношения между отдельными княжествами. В первую очередь необходимо было добиться единства таможенного обложения в союзных княжествах, и договоры тщательно оговаривали размеры таможенных пошлин и запрещение заводить новые «мыты» (таможенные заставы).

Процесс начавшегося государственного объединения Северо-Восточной Руси выражался на данной стадии в установлении вассальной иерархии между отдельными независимыми князьями. В договорах отношения между сеньором и вассалом выражаются в стереотипной форме: «держати ти подо мною княжение мое великое честно и грозно, а добра ти мне хотети во всем, а мне, князю великому, тобе, брата своего, держати в братстве, без обиды во всем... А тобе, брату моему молодшему, мне служити без ослушания по згадце (договору)... а мне тобе кормити по твоей службе».

По принятому в те времена обычаю место каждого князя на феодальной лестнице определялось терминами семейного права и устанавливалось тоже договорами.

Так, Дмитрий Донской обязал своего двоюродного брата Владимира Андреевича серпуховского иметь его, великого князя, отцом; его сына, своего фактического двоюродного племянника, Василия,— «братом старейшим», второго, Юрия,— просто «братом», а «детей меньших» — «братьею молодшей».

Положение русских княжеств под властью золотоордынских ханов ставило перед княжеской дипломатией ряд новых задач и вопросов, которых не знала дипломатия предыдущих веков.