Индиана Джонс и Храм Рока

- Можешь оставаться тут сколько угодно и раздавать автографы, детка, а нам с Коротышкой пора... - с этими словами он и мальчуган ринулись к самолету. Уилли заколебалась, но появление на летном поле черного седана послужило для нее достаточно веским доводом. Сладчайшим голосом, обласкав Вебера взглядом усталой королевы, она пропела:

- Так приятно встретить здесь своего почитателя, мистер Вебер, но, к сожалению, мне нужно спешить... - и, обернувшись, хрипло заорала вслед Индиане и Коротышке. - Черт побери, подождите меня!

Провожаемая взглядом ошеломленно машущего ей на прощание Вебера, Уилли пустилась вдогонку за двумя своими спутниками и едва успела запрыгнуть в самолет. Черный седан затормозил перед оградой. Из него выпрыгнули Лао Че и несколько его приспешников с пистолетами. Встревоженные шумом и появлением вооруженных людей, к машине медленно приблизились двое полицейских. Устремив взор на набирающий разбег самолет, Лао заметил Индиану, который, приветственно взмахнув рукой, захлопнул грузовой люк.

Громилы повернулись к своему повелителю, ожидая приказаний. Однако старый гангстер лишь ухмыльнулся. Ибо на борту самолета, который как раз в этот момент пробегал мимо них по взлетной полосе, виднелась надпись: "ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ ЛАО ЧЕ". Пилот при виде Лао поприветствовал хозяина. Тот со смехом отсалютовал в ответ. Самолет с ревом оторвался от земли, и силуэт его стал удаляться на фоне занимающегося оранжевого рассвета.

Самолет держал курс на запад. Уилли в блестящем платье, скорчившись на полу грузового отсека, пыталась согреться и одновременно была вынуждена отгонять десятки осаживающих ее растревоженных цыплят. Это было уже слишком.

- Хватит меня клевать, тупые клуши! А не то окажетесь на сковородке! огрызнулась она.

Самое худшее заключалось в том, что обстановка, в которую попала Уилли, возвращала ее к истокам: на птицеферму отца, в Миссури, с бесчисленными грязными курами. Мама без конца твердила, что там ей и суждено провести жизнь. Что сколько бы Уилли не мечтала и не рвалась прочь, ей никогда не вырваться с птицефермы. Если только не случится чудо - а чудес на свете не бывает, говорила мать.

Однако подвернувшийся счастливый случай вовсе и не был чудом. В восемнадцать лет Уилли избрали королевой красоты в их округе. Просто потому, что она оказалась самой красивой среди местных девушек. На деньги, полученные в качестве приза, она отправилась в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой и танцовщицей. Там тоже обошлось без чудес, которых там действительно не было и которых все в этом городе постоянно ждали. Поэтому Уилли решила отправиться дальше на запад.

В Чикаго она связалась с опасной компанией, и ей пришлось довольно поспешно оттуда уехать. Так что в Голливуд она прибыла не в лучшей форме, а если ты хочешь стать танцовщицей, в такой форме там появляться нельзя. В результате Уилли оказалась перед выбором: либо вернуться назад, в Миссури, либо двигаться дальше на запад. А уж если Уилли в чем-то и была уверена, так это в том, что из всех мест, где чудес не существует, Миссури самое безнадежное.

Странствуя автостопом, девушка познакомилась с одним стильно одетым типом, который уверил ее, что Восток открыт для нее. Что ж, тут он не соврал. Уилли сама убедилась: Восток оказался действительно открытым - но скорее на манер бездонной ямы. В Шанхае чуда с нею тоже не произошло, и тем не менее карьера ее начала мало-помалу складываться. Она стала местной знаменитостью, обзавелась подражателями и ухажерами. Перед ней открывались некоторые перспективы... Теперь, однако, все это осталось в прошлом. Перспективы обратились в ретроспективы. В рот ей то и дело попадали птичьи перья. На вкус настоящее ничем не отличалось от забытого Миссури.

Дверца в хвосте самолета открылась, и в проеме возник Индиана Джонс. Он уже успел переодеться. Теперь на нем были рубашка цвета хаки, поверх нее кожаная куртка, а также грубые штаны и ботинки, шляпа с закатанными полями, кожаная сумка через плечо и потертая кобура на поясе. В одной руке он держал свернутый смокинг, а в другой скрученный в кольцо бычий хлыст.

Индиана подошел и сел между Уилли и Коротышкой, предварительно повесив хлыст на привинченную к стенке салона вешалку, а парадную одежду положив прямо на пол.

- Укротитель львов? - поинтересовалась Уилли, думая о том, какие же все-таки эти мужчины в душе мальчишки.

- Коль уж я по доброте своей позволил тебе прилепиться к нам, то дай своему ротику немного отдохнуть. Хорошо, детка? - Инди снисходительно похлопал ее по бедру, чувствуя, что эта непредвиденная спутница все больше начинает действовать ему на нервы.

Уилли спокойно убрала его руку со своего бедра. У этого парня, похоже, лишь одно на уме - а сейчас не время и не место. Да и парень не тот.

- Я замерзла, - произнесла она, поднимаясь, и, накинув на плечи смокинг Индианы, направилась в хвост самолета. - И что значит "прилепиться"? С той самой минуты, как ты переступил порог ночного клуба, ты глаз не мог от меня оторвать...

- Неужели? - состроил удивленную гримасу Джонс, откинулся, опершись спиной о клетки с цыплятами, надвинул шляпу на глаза и тут же погрузился в сон.

Дверца кабины приоткрылась. Сквозь щель помощник пилота внимательно изучил обстановку. Взгляду его предстали Уилли, которая уже успела влезть в рубашку, брюки и смокинг Инди и спала на превращенном в подушку блестящем платье, затем сам Индиана, по-прежнему крепко спавший, прислонившись к клеткам с курами, и рядом с ним - столь же сладко спящий Коротышка в кроссовках, бейсбольной шапочке, стеганых штанах, потертой хлопчатобумажной куртке. Голова паренька покоилась на плече у археолога.

Помощник обернулся к пилоту, который в этот момент получил по рации указания от хозяина. Встретившись глазами с помощником, пилот кивнул. Помощник взял и взвесил в руке большой гаечный ключ. Затем вновь перевел взгляд на Индиану. Однако через мгновение он передумал, положил ключ на место и вытащил из-за пояса нож. Но едва он выше из кабины в грузовой отсек, как Индиана зашевелился. Помощник поспешно ретировался.