ДНИ ПОРАЖЕНИЙ И ПОБЕД

Я вывел Вадима Туманова на заместителя председателя правительства по строительству Н.Баталина, и тот направил тумановскую артель в Карелию, дал ей возможность строить там дороги.

Второй инцидент был куда более масштабным и касался грандиозного проекта создания нефтегазо-химических комплексов Западной Сибири с общим объемом финансирования около 40 миллиардов долларов.

Прежде чем рассказать об этом, хочу вкратце поделиться уже имевшимся у меня к тому времени опытом в области рождения подобных проектов. В Академии наук мне и моим коллегам неоднократно приходилось ввязываться в драку по поводу экспертизы крупномасштабных и на редкость неэффективных проектов, лоббировавшихся тем или другим ведомством. Самыми нашумевшими из них были проекты переброски сибирских рек в Среднюю Азию и северных рек в бассейн Волги. Оба не выдерживали никакой экономической критики. И там, и там нам удалось мобилизовать поддержку экспертов, общественности и затормозить крупномасштабные авантюры.

Для меня лично знакомство с механизмами лоббирования подобного рода проектов было интереснейшим опытом реального осознания системы бюрократической экономики. Именно поэтому меня давно перестало удивлять, что, например, строительство того или иного сооружения сначала обосновывалось резким падением уровня Каспия, а затем – резким его повышением. Я понял, что подобного рода аргументы не имеют никакого значения, что для их авторов важно получить ресурсы на определенный проект и пропустить их через соответствующую ведомственную структуру. В редакции "Коммуниста мы неоднократно вступали в дискуссии по подобного рода принципиальным вопросам, включая такие, как безумный проект создания Турухан-ской ГЭС без малейшего представления о том, куда подавать вырабатываемую энергию, или проект Катунской ГЭС, не выдерживавший никакой критики с точки зрения экономической рациональности и рентабельности.

Наверное, именно поэтому кто-то из сотрудников государственного аппарата, по-настоящему озабоченных эффективным использованием государственных средств, анонимным звонком просил меня обратить внимание на готовящееся беспрецедентное постановление, результатом которого станет сооружение пяти крупнейших нефтегазохимических комплексов в Западной Сибири.

Проект далеко превосходил все, с чем приходилось сталкиваться. Его объемы в несколько раз превышали средства, затраченные на так и не достроенную Байкало-Амурскую магистраль. Сейчас, при явно вышедшем из-под контроля внешнем долге, в условиях тяжелого финансового кризиса, это было очевидной авантюрой. Коротко упомянул об этом проекте в обзоре российской экономики за 1989 год. И тут же получил гневную отповедь могучего лобби сторонников проекта. Шесть союзных министерств во главе с тогдашним министром газовой промышленности Виктором Черномырдиным подписали письмо в ЦК КПСС с просьбой привлечь к ответственности зарвавшегося кандидата экономических наук, который игнорирует решение партии по развитию Западной Сибири. Копию они направили в журнал "Коммунист", видимо, для соответствующих оргвыводов. Текст был составлен в лучших традициях партийной терминологии, любые экономические обоснования и рассуждения заменялись смачной демагогией и ссылками на решения съезда.

Что же, мы и напечатали его в журнале со своим подробным комментарием. Я проанализировал аргументы, привел примеры предшествующих, хотя и меньших по масштабу, проваленных проектов, опубликовал данные о разбросанном по всей стране неиспользованном импортном оборудовании. Наверное, в прежней ситуации остановить подобного рода авантюру не удалось бы. Как неоднократно говорили мне мои друзья, если 40 млрд долларов решили куда-то перетечь, никакими силами ты их не удержишь. Но система уже явно пошла в разнос, начинался процесс горбачевской демократизации, и история получила резонанс на I Съезде народных депутатов. В результате в первоначальном авантюрном виде проект был похоронен, реализовались лишь некоторые из его осмысленных деталей. С Виктором Степановичем Черномырдиным в ходе последующей совместной работы этой истории мы никогда не касались.

Еще одна, пожалуй, наиболее интересная история, связанная с механизмом лоббирования крупных инвестиционных проектов, произошла несколько позже, когда я уже возглавлял Институт экономической политики.

Весной 1991 года в Госэкспертизу Минэкономики поступил проект использования нефтяного месторождения Тенгиз, находящегося на территории Казахстана, с участием крупной американской компании "Шеврон" – одной из семерки "Великих нефтяных сестер". Коллеги-экономисты, ознакомившись с документами, вспомнили историю с "проектом века" и попросили меня возглавить экспертизу. Сразу предупредили: наверху давят, чтобы заключение экспертизы непременно было положительным.

Тенгизское нефтяное месторождение сопоставимо по своим запасам с нашим знаменитым Самотлором, позволявшим в течение целых пятнадцати ле|г держать на плаву тяжелый, неповоротливый броненосец брежневской экономики. Месторождение разведано, нефть хорошая, правда, с повышенным содержанием серы. Ежегодную добычу можно довести до 30 миллионов тонн и поддерживать на таком уровне долгое время. В отличие от Самотлора, расположено сравнительно близко от транспортных путей. В конце 80-х годов Тенгиз считали козырной картой Советского Союза в борьбе за будущее.

Я понимал, что вступаю в игру слишком поздно. Соглашение, подготовленное в результате переговоров американской и советской делегаций, уже обсудили при встрече президенты США и СССР. Одобрили, подписали бумаги. Проекту дан зеленый свет. По большому счету, экспертиза нужна, чтобы все формально одобрить. Но…

Любая западная корпорация – хищник. Иначе ее бы сразу растерзали другие корпорации. Однако она и не опереточный злодей. Просто обучена жизнью играть по жестким правилам бизнеса. И когда неожиданно на противоположной стороне стола переговоров вместо привычного партнера-хищника возникает нечто малокомпетентное, да еще имеющее личные интересы, не целиком, мягко говоря, совпадающие с интересами представляемой страны, результат может получиться поразительный.

Я и не обвиняю специалистов "Шеврона", готовивших проект контракта, в каких-либо особых грехах. Отстаивая выгоды своей корпорации, они действовали профессионально. И именно потому выработанное соглашение приобрело поистине фантастическую форму. Множество ловко встроенных в текст юридических закорючек и зацепок давало корпорации существеннейшие односторонние преимущества.

Посмотрев проект, я понял: уйти в сторону, отказаться от экспертизы нельзя. Действовать нужно быстро, считаясь с тем, что соглашение будет без всякой экспертизы подписано не сегодня, так завтра. На Горбачева энергично давили и советские сторонники проекта, и американцы.

Первое, что я сделал, – через О.Ожерельева, в то время помощника президента по экономике, обратился с письмом к Горбачеву, привел очевидные несуразицы из проекта договора, убедительно попросил не спешить, позволить разобраться подробнее. Положительная резолюция Горбачева на записке дала возможность приступить к детальной экспертизе. Работа над представленным проектом документа подтвердила худшие опасения. Становилось все более очевидным: в случае подписания проекта

на предложенных условиях "Шеврон" окажется собственником одного из крупнейших месторождений мира, не приняв на себя никаких четких обязательств по отношению к нашей стране.

Приведу несколько отрывков из подготовленного заключения:

…В случае с Тенгизом, взяв на себя практически весь риск поисково-разведочных работ, СССР понес крупные производственные затраты и предоставляет совместному предприятию разведанное место

рождение, на котором начата добыча нефти, уже пошла прибыль.

…Советская сторона предоставляет совместному предприятию, половина собственности которого принадлежит "Шеврону", исключительное право на разведку, разработку и добычу углеводородов на всей территории, охватывающей Тенгизское и Королевское месторождения. С момента подписаний контракта "Шеврон" становится собственником половины скважин, трубопроводов, установок, закупленных в последние годы Советским Союзом для эксплуатации Тенгизского месторождения…