Дальний гарнизон

С шумом отодвигаются стулья, табуретки, скамейки. Все встают и выпивают... Где то слышен плач.

Ковров мне попался на улице, когда некоторые офицеры и дамы вышли покурить.

- Дима, как поездка в Мальцевск? - первый обратился он ко мне.

- Тебе привет от Арнольда Николаевича.

- Да? А ему то чего надо от меня?

- Он прислал тебе письмо.

- Хм... Давай.

Я подаю ему пакет. Он, не читая запихивает его в карман.

- Там лежат деньги...

- Ну и черт с ними.

Из ангара, в окружении молодежи, выходит Катя. Она замечает нас с Ковровым и, что то сказав молодым офицерам, направляется в нашу сторону, ее свита послушно стоит на месте.

- Здравствуй, Дима. Привет, капитан.

К нему она явно проявляет неуважение. Тот в ответ кивает головой и сухо говорит.

- Здравствуйте, - потом поворачивается ко мне. - Спасибо за письмо. Я пойду прочту его в укромном месте.

Мы с Катей провожаем его взглядом.

- За что ты его так...?

- Сволочь. Мне кажется в смерти лейтенанта Савичева, виноват он.

- У тебя есть доказательства?

- Нет. Предчувствие.

- А мне сказали, что Савичев застрелился из-за Маши.

- Чепуха, Маша девочка скромная, деликатная, сама себе на уме. Савичев боготворил ее, но был слишком слабоват, вот этот тип на него очень здорово влиял и пожалуй это то и послужило трагедией.

- Ты так и не пила?

- Не могу...

- Катя, хочу тебя спросить. Меня все время мучает смерть Годунова. Прапорщик по моим догадкам упал в шахту после подъема "стола". Но дверь в шахту под сигнализацией, а коридоры просматриваете вы...

- Я это знаю. Меня уже дотошно расспрашивали следователи, выясняя, что произошло?

- Так что произошло?

- Пройдись немножко со мной.

Катя берет меня под руку и ведет к лесу. У первой огромной ели мы останавливаемся.

- Так будет безопасней говорить, - говорит она. - Действительно, все произошло нелепо. Годунова убили в том коридоре, который должен был просматриваться. Но мы его действительно не видели. Следователи нашли там капли крови, есть следы как его волокли к бронированной двери в шахту, но у нас все равно не было на экране картинки. Самое ужасное это то, что пока вы были в шахте, кто то крался за вами и на датчик двери наклеил липкую изоляционную ленту. Когда ты и Годунов вышли, никто из вас не заметил этого. Вы закрыли дверь и ушли. А когда произошло убийство, этот... ну тот который ударил прапорщика ножом, подтащил труп Годунова, уверенно открыл двери, сигнала к нам естественно не поступило, датчик то заклеен, и, сбросив тело в шахту, закрыл их...

- Наверно самое противное то, что приходится думать на своих. На тех офицеров, с которыми работаешь. Это же ужасно смотреть на каждого с подозрением.

- Я с тобой согласна, но у меня, как у женщины отношение сложнее. Как я ненавижу предательство, особенно со стороны мужчин.

- А я со всех сторон, что мужчин, что женщин.

Катя улыбнулась.

- Никому, никогда не говори о том, что узнал. Я рассказала это только тебе, потому что верю...

- Спасибо, Катя. Пойдем обратно, к ангару.

- Нет, я не хочу. Я за эти дни так напряжена, что не хочется видеть всего этого. Пойдем в лес, прогуляемся...

Я заколебался. Она умоляюще смотрит на меня.

- Прошу, пойдем.

- Там же ребята, ждут тебя...

- Я им ничего не обещала. Пошли, Дима...

- Ладно, но только не надолго.

Мы заходим за ель и сразу попадаем в глухой мрачный лес.

- Катя, я плохо ориентируюсь в лесу, мы с тобой не заблудимся, - говорю я ей.

- Нет. Я уже живу лет шесть здесь и всю окрестность знаю. Если идти в ту сторону, то там большая поляна, когда то было болото, теперь одна густая трава...

- Почему тебя не кусает эта мошкара и комарье?

- Я уже имею иммунитет, потом они меня уже наверно знают, а тебя нет. У меня кровь не вкусная.

Мы выходим на поляну и тут Катя оборачивается ко мне, вплотную подходит и обнимает за плечи...

- Поцелуй меня.

Опять подземные лабиринты. Сегодня объявили учебную тревогу, пользуясь густым туманом над СТП. Манипулируя кнопками и тумблерами, я отодвигаю люк, освобождаю захваты ракеты. В монитор видно, как густые волокна тумана заползают к нам в шахту и постепенно заполняют экран белым цветом. У меня больше нет работы, сейчас идет имитация запуска в центральном посту. Через двадцать минут тревогу отменили, поступила команда закрыть шахту. На сегодня это хоть небольшое развлечение и опять продолжается тупое, нудное сидение над надоедливыми кнопками. Свободный от дежурства, лейтенант Кочетков, забрался на кресло сзади меня.

- Дима, тебе прапорщик Годунов, старую насосную показывал.

- Нет.

- Попроси у командира, он тебе наверно разрешит сходить туда. Там трубопроводы очень интересно расположены. Есть система дублирования.

- От куда ты знаешь? Ты же там не был.

- Ты решетку видел в новой насосной?

- Видел.

- Приглядись за ней. Там вдали вентилей куча. Годунов говорил, что сначала хотели трубопроводы провести через старую насосную, но потом все же ведомственные амбиции победили и сделали новую насосную, запараллелив все магистрали.

- Ключ у кого?

- Там в центральном, но сначала спроси разрешения...

- Понял. Ты не хочешь здесь посидеть?

Рядом с нашим пультом, пульт заправщика старшего лейтенанта Сотняги. Кочетков и старший лейтенант большие друзья, поэтому в этой скучной обстановке, они вдвоем находят свои темы для разговоров.

- Иди, я заменю тебя.

Я вызываю центральный.

- Лейтенант Кривцов. Что у вас? - слышится голос командира.

- Разрешите просмотреть коммуникации старой насосной станции.

- Зачем?

- При последних событиях, нам не хватало времени, чтобы опрокинуть ракету, а еще раньше прапорщик Годунов предполагал, что старая и новые станции запараллелены, а это значит, что если еще раз возникнет такая же ситуация, то можно увеличить аварийное время, за счет баков и насосов старой станции. Только надо знать какие вентили открывать...

Я замолчал и представляю, как мучительно работают шарики у командира. Сидящий за мной Кочетков, показывает большой палец.

- Во...

- Хорошо. Зайдите в центральный, возьмите ключ, - проговорил динамик.

Кочетков прав, системы запараллелены. От старой насосной есть еще один отводный туннель. Я рискнул зайти в него. Коридор упирается в бронированную дверь. Я крутанул колесо и потянул ручку. Дверь медленно отошла. Да здесь такая же пультовая как и у нас. Дежурная лампочка еле-еле освещает пыльные приборы и рабочие места. На стенах выключенные рубильники. Так же, как и у нас, расположена дверь в комнату отдыха. Я распахнул ее и нащупал на стене выключатель. Пыльные, замотанные паутиной койки, столы, шкафы. заполнили комнату, кругом дикое запустение.

Скоро кончаются сутки дежурства, я в комнате отдыха и тут в нее входит Катя. Не обращая внимание на присутствующих, она подходит ко мне.

- Привет. Говорят ты был в центральном, а я тебя не видела.

- Я тебя тоже.

- Значит, я была на пересменке. Ты приходил, чтобы увидеть меня?

- Приходил по делам и увидеть тебя тоже...

Она улыбается.

- Катя, - слышится голос одного из офицеров, - у нас чай есть, давай за компанию.

- Нет, мальчики, я на минутку. Сейчас надо сдавать смену, - громко говорит она, потом уже обращается ко мне потише. - Сегодня будем заниматься?

- Будем. Приходи.

Я не ожидал такого наплыва желающих. Почти вся молодежь собралась в ангаре. Катя принесла магнитофон и мне с трудом пришлось объяснять окружающим, чем отличается аэробика от танцев. Девушки и парни выстроились в неровный квадрат и я начал их учить обыкновенным гимнастическим упражнениям под музыку.

Когда кончились занятия, все разбежались по своим домам, чтобы вымыться и привести себя в порядок. Я уходил последний, запирал ангар и тут возле меня появился капитан Ковров.