Эль Гуахиро - шахматист (книга 1)

- Когда, говорите, это было? - Следователь стал перелистывать страницы лежавшего перед ним "дела".

- В середине сентября за мной в отель "Гранада" приехал сам Андрес Насарио Сархен, он тогда был генеральным секретарем "Альфы-66". Сархен угостил меня дорогим обедом, и под вечер мы отправились на ранее не известную мне виллу под Майами, между Исламорадой и Матекамбо. Там было много кубинцев, но со мной никто не разговаривал. В отдельной комнате находилось мое снаряжение: надувной жилет, ласты, маска, герметический мешок для документов и одежды, всякие мелочи. Даже гаванский автобусный билет не забыли...

- Какими документами вас снабдили? Какое было оружие? - перебил его следователь.

- Согласно легенде. В удостоверении говорилось, что я сотрудник Института океанологии Академии наук Кубы. Но это только на первое время. Постоянные документы - в том числе и удостоверение курсов техников - я забрал из тайника в городе Ольгин. Оружие? Я предпочитал в подобных делах его не иметь. Складной нож полезнее всего. Если уж дело доходит до оружия, - это провал.

- Хорошо! Давайте по порядку. Что затем произошло с вами?

- Ночью - часов около двух - мы погрузились на спортивный катер и вышли в открытое море.

- Кто сопровождал вас?

- На катере были Фернандо, Сонни, капитан и моторист - оба кубинцы, но я их не знал. Насарио Сархен пожелал мне счастливого пути и удачи. Вручил письмо, которое я должен был опустить в городе Ольгин. Гаванский адрес на конверте я не запомнил... Через сутки мы заправились на острове Кэт и к вечеру следующего дня подошли к островку Ки-Верде1. Там мы пересели на более вместительный катер...

1 Коралловый островок, сходит в группу острсгвов Хументос и принадлежит Великобритании.

- Под чьим флагом?

- Американским. На него погрузилась вооруженная группа. Их было девять человек. Им предстояло высадиться и заняться диверсиями - сорвать ремонт и переоборудование сахарных заводов провинции Ориенте. К трем часам утра 18 сентября катер, подняв кубинский флаг и ориентируясь по маяку Бока-де-Сама, подошел к берегу восточнее маяка километра на два. Я находился уже в полном снаряжении. Капитан застопорил мотор, и через специальный люк в днище я ушел в воду. Об этом, кроме двух моих сопровождающих, на катере никто не знал. Те девять в форме революционных вооруженных сил должны были высадиться на большой резиновой лодке западнее маяка. Их путь лежал в сторону города Банес. А я шел по дороге через Бариай на Ольгин. Расчет был на то, что если их засекут, завяжется перестрелка. Это меня надежно прикроет. Но у них высадка прошла удачно...

- Позднее мы их обнаружили.

- Я знаю... читал в газетах. Вы их захватили в районе Хигуани и Байре.

- Да! И захватили мы их после того, как они убили трех милисианос2 и ранили двух сотрудников Министерства внутренних дел. А ты прошел спокойно?

2 Бойцы народного ополчения Кубы.

- Не совсем... Но потом... все обошлось...

За три дня, в течение которых Рамиро, как сам считал, вел свой "последний на этом свете рассказ", он внутренне подготовился к суровому приговору. Но, странное дело, на душе было легко, словно бы кто-то снял с его плеч непосильную ношу.

- Да, "подвигов" у тебя, Рамиро Фернандес Гарсия, немало, - подытожил следователь. - Говоришь, во время высадки ранил бойца береговой охраны? Что ж, сотню долларов на твой счет в Майами за это наверняка перевели. Не жалеешь, что пропадут?

Рамиро опустил глаза:

- Теперь уж все равно! Моя "Голубка" спета...

- Ты так считаешь? Значит, примирился с мыслью о смерти?

- Все равно...

- Ну... какая же у тебя тогда последняя просьба перед смертью? серьезно спросил следователь.

Рамиро задумался и тут же оживился:

- У меня их три. Три просьбы! Можно?

- Ну, давай!

- Сообщите матери и брату, что я все честно рассказал и покаялся. Потом скажите, почему меня взяли. А перед концом дайте сыграть партию с одним шахматистом... Его нетрудно найти в кафе...

Быстрые глаза следователя чуть улыбнулись:

- Ишь, чего захотел, "Эль Гуахиро" 1 - шахматист! Такая, кажется, у тебя кличка в ЦРУ?

1 Гуахиро (исп.) - крестьянин.

- Откуда вы знаете?

- Не все ли тебе равно? Ты ведь сам считаешь, что с этого света списан. Окончательно! Так? Рамиро Фернандес понуро уставился в пол.

- Ну да ладно, скажу! Ты был откровенен, и мы не останемся в долгу. Слушай внимательно: подвели тебя... шахматы. Вспомни, как ты выиграл последнюю партию. Тот, кого ты тогда победил, - лучший ученик Педро Родригеса...

Рамиро менее всего мог предположить, что виноват его тогдашний выигрыш. Молодой человек в спортивной рубашке, как только вышел из кафе, сразу же направился к небольшому зданию на тенистой улице. У входа он предъявил часовому удостоверение на имя Фауре Павона, начальника погранпункта на северном побережье Кубы.

- Сегодня 23 ноября 1972 года, - заметил часовой.

- Ну и что?

- Через неделю истекает срок!

- А! 3наю. Спасибо. Завтра получу новое. - И он козырнул.

Пройдя к дежурному, Павон попросил разрешения связаться с Гаваной, с капитаном Родригесом из Центрального управления.

Всю ночь, утро и день местные органы госбезопасности проверяли личность "симпатичного" Гарсии. Собранного материала оказалось достаточно, чтобы отменить очередную шахматную партию в кафе...

- Ну, а что касается последней партии перед смертью... - Казалось, никогда в жизни Рамиро не видел более искренней улыбки. - То... ты подожди! Я думаю, до смерти далеко. Считай, что твой дебют получался гамбитным... и, возможно, он будет принят. Тогда ты еще поиграешь... - И следователь встал.

Глава II.

МИТТЕЛЬШПИЛЬ

Студентки гаванской школы иностранных языков в три пары рук с трудом поспевали за одним рубщиком. Его мачете сверкал под лучами яркого солнца, и звуки срезаемых и разрубаемых на части побегов сахарного тростника сливались в одну звенящую песню.

- Смотрите, девочки, до обеда осталось полчаса, а я сегодня даже не устала, - смеясь, воскликнула самая маленькая из них.

Девушки, хрупкие на вид, но быстрые и энергичные, подбирали рассеченные стебли, очищали их от листьев и укладывали в ровные кучки. Первое время им было трудновато, они не могли угнаться за малоразговорчивым рубщиком и прозвали его "перпетуум мобиле".